Ознакомительная версия.
Впереди бежали две рыжие с белым брюхом борзые в широких золотых ошейниках, охватывающих шею от плеча до ушей. Они летели перед ним словно белогрудые чайки.
Со спины юноши свисал атласный пурпурный плащ; по углам его красовалось четыре золотых яблока, каждое дороже ста коров, не меньше. А чулки из золотых чешуек и стремена обошлись, наверное, по триста коров каждое.
Конь так плавно стелился по земле, что на голове Килуха ни один волосок не шелохнулся за все время пути от отцовского дома до ворот замка короля Артура в Камелоте. Лишь комья земли летели из-под копыт скакуна, словно черные ласточки над зеленым полем.
Достигнув ворот замка, Килух крикнул:
– Эй, есть тут привратник?
– Есть! Но лучше уходи, откуда пришел! – был грубый ответ.
– Как звать тебя, чтобы я знал и помнил, кто мой обидчик? – рассердился Килух.
– Глулайд Мертвая Хватка, привратник короля Артура в каждый первый день января.
– Раз ты на сегодня королевский привратник, так открывай мне ворота замка!
– Не открою!
– Почему?
– Уже вонзен нож в сочное мясо, налито вино в кубки и полно гостей в замке Артура. Если ты сын законного короля одного из наших владений или мастер, желающий показать свое ремесло, я открою ворота, а нет – уходи! Вон видишь постоялый двор? Там ты найдешь мясо для своих собак и овес для лошадей, а для себя наперченные отбивные, пенистое пиво и подходящих собеседников. Можешь прийти завтра, в три часа пополудни, когда откроют ворота замка, чтобы выпустить сегодняшних гостей.
– Это мне не подходит, – сказал Килух. – Лучше отвори ворота, не то я ославлю и короля Артура, и тебя его привратника. Я издам три таких страшных клича здесь у ворот, что земля от ужаса содрогнется.
– Ори себе на здоровье, – сказал спокойно Глулайд Мертвая Хватка, привратник. – Все равно тебе не войти в ворота, пока я не спрошу разрешенья у Артура.
И Глулайд вошел в пиршественную залу. Король Артур спросил его:
– Ты с вестями от ворот нашего замка?
– Да, господин. Я прожил уже две трети жизни, ты тоже. Мы были вместе в походах, в сраженьях, на охоте и на пирах. И я пойду за тобой до конца, каков бы ни был этот конец. Много красивых мужей мы повидали, мой король, но не такого, какой стоит сейчас у твоих ворот.
– Так впусти его в замок! – сказал Артур. – Ему поднесут вина в золотом кубке и подадут жареного барашка. Какой стыд оставлять на ветру под дождем столь прекрасного мужа! Ты согласен со мною, Кай?
– Клянусь рукою друга, – отвечал Упрямый Кай, что сидел за столом рядом с Артуром, – даже ради столь прекрасного мужа не следует нарушать придворные обычаи и порядки, коли вы спрашиваете моего совета.
– Ты не совсем прав, Кай, – укорил его Артур. – Надо великодушней встречать достойных мужей. Чем больше щедрости мы проявим, тем громче будет наша слава.
И Глулайд пошел отворять ворота.
Не слезая с коня, Килух въехал по ступеням замка прямо в пиршественную залу и опустил поводья перед троном короля Артура.
– Приветствую тебя, мой король и повелитель! – сказал он.
– Я рад тебе! – ответил Артур. – Прошу отведать нашей еды и выслушать певцов, а завтра, когда я кончу раздавать дары, готов служить тебе.
– Благодарю тебя за гостеприимство, но не за тем приехал я к тебе, мой король, – гордо ответил Килух. – А с великой просьбой!
– Скажи – какой! – молвил Артур. – И она будет исполнена, не сомневайся. Разве сомневаешься ты, что ветер сушит, дождь мочит, солнце всходит и заходит, море разливается, а земля простирается? Но только если твоя просьба в согласье с нашей честью!
– Я прошу постриженья! – сказал Килух.
– Твоя просьба исполнится, – пообещал Артур. – Ты делаешься мне все более мил. Чую сердцем, ты мне родня. – И, взяв золотой гребень и ножницы, украшенные серебром, Артур срезал золотые кудри Килуха. – А теперь, – спросил король, – скажи мне, кто ты? – И, услышав ответ, воскликнул: – Так, значит, ты мой двоюродный брат! Любые дары проси у меня, все, что хочешь, я с радостью тебе отдам.
И Килух сказал:
– Я прошу в жены Олвен, дочь Великана-из-Великанов. Предсказаньем судьбы только ее могу я взять себе в жены. Потому я и пришел к тебе с этой просьбой, выслушай меня в присутствии всех славных рыцарей и нежных дам Британского острова.
И Килух назвал подряд всех главных рыцарей, и всех прекрасных дам и королев Британского острова, но если б мы захотели повторять за ним, вы слушали бы нас с вечера до утра, с утра и до вечера и утомились бы.
Когда он кончил, Артур сказал:
– Отважный принц, я слыхом не слыхал о юной Олвен и ее родителях. Однако без промедленья разошлю за ней гонцов во все концы земли.
Трудно сказать, где только не побывали гонцы короля Артура, но через год они вернулись в Камелот, зная не больше, чем в тот день, когда его покидали.
– И знать не знаем, и не верим, что есть на свете такая девушка, поверь нам, господин, – сказали они.
– Ты слышишь, принц? – спросил Артур.
– Такое слышать я не хочу и не желаю! – ответил Килух. – Все получают от тебя, что просят, один я остаюсь ни с чем. Если я покину твой замок без Олвен, мой господин, обещанье твое останется невыполненным и честь твоя пострадает.
Но тут вступил в разговор Кай, сидевший по правую руку от короля Артура.
– Ты неправ, принц, – сказал Кай, – что бранишь Артура. Лучше садись на коня и сам поезжай искать Олвен. Я и мои друзья будем тебе помощниками, и пока ты сам не скажешь, что такой девушки нет на свете, или пока мы ее не отыщем, мы тебя не покинем!
Король Артур его одобрил.
Первым на это дело он и вызвал Кая Упрямого.
Отец Кая сказал однажды о своем сыне: «Если он пошел в меня, у него будет холодное сердце. И сила его будет в упрямстве».
Кай славился тем, что умел сдерживать под водой дыхание целых девять дней и ночей. Раны, какие наносил он врагам, не мог исцелить ни один врачеватель. Когда он хотел, он становился выше самого высокого дерева, а в самый сильный дождь любая вещь, что держал он в руке, оставалась сухой – оттого, что всегда в нем горел огонь гнева. Он был лучшим слугою королю Артуру и первым бойцом в сраженье.
Вторым король Артур вызвал Бедуйра Прекрасного. Славен Бедуйр был тем, что, хотя была у него только одна рука, сражался он за троих. Когда он пускал копье, оно с одного раза наносило десять ударов.
Третьим король Артур вызвал Кинтулига.
Кинтулиг был таким же хорошим проводником в чужой незнакомой стране, как в своей родной, и потому все звали его Кинтулиг Проводник.
Четвертым король вызвал Гурира Переводчика. Гурир понимал все языки не только людей, но зверей, птиц и рыб.
Пятым Артур вызвал своего племянника Гавейна, ибо Гавейн Быстрый еще ни разу не возвращался домой, не добившись успеха. Он был первым ходоком и лучшим наездником среди рыцарей короля Артура.
И последним Артур вызвал Мену, который умел говорить заклинанья и делать себя и других невидимыми.
И вот, снарядившись, оседлав коней, запасясь едой и оружием, с благословенья доброго короля Артура, под воркотню привратника, которая казалась им милее звона серебряных колокольчиков, Килух и его верные рыцари отправились на трудные поиски.
Они долго бродили по стране, объездили все леса и пустоши острова, пока наконец не оказались на широкой равнине без конца и без края, на которой стояла огромнейшая крепость.
Но не так-то легко было добраться до этой крепости. Рыцари ехали и скакали весь день, а крепость стояла все так же далеко, где-то там впереди на бескрайней равнине.
И второй день скакали они по равнине, пришпоривая своих коней, но крепость казалась все такой же далекой.
Лишь на третий день они приблизились к крепости настолько, что сумели различить огромное стадо овец, пасшихся на лугу перед стенами крепости. Овец было не счесть, а посреди широкой равнины на зеленом кургане стоял пастух в кожаном платье.
Только главным сторожем стада был не сам пастух, а преогромный мастиф, ростом с девятигодовалого жеребца. Этот пес славился лютой свирепостью, из пасти его вырывалось такое горячее дыхание, что сжигало дотла все деревья и кусты вокруг. Но он был очень умен, и вдвоем с пастухом они ни разу не потеряли ни одной овцы, ни одного ягненка из всего этого несметного стада.
– Гурир, – сказал Кай, – ты наш переводчик. Пойди перекинься словечком с тем пастухом.
– Ты же знаешь, Кай, – отвечал Гурир, – мой первый долг всюду следовать за тобой.
– Что ж, значит, пойдем вместе, – сказал Кай.
– Да вы не бойтесь… – начал было Мену.
– Нам бояться? – возмутился Кай.
– Ну да, не бойтесь, я скажу заклинанье, чтобы мастиф вас не увидел и не учуял.
– Если считаешь нужным, говори, – с презрением молвил Кай, однако в душе был рад-радехонек, что им удастся обмануть страшного пса.
Час или два шли они через поле, пока не достигли зеленого кургана. Они громко приветствовали пастуха, на что в ответ он только кивнул им.
Ознакомительная версия.
