Привели его к присяге, и судья спрашивает:
- Что ты знаешь насчет слов этих двоих? Правду говори, правду; что знаешь насчет их слов? Тот отвечает:
- Хузур, насчет сох я не знаю [cxxiv] . Кому знать, из сала они у него, или из асона, или из дхао [cxxv] . Что пять сох он запрягает, это я знаю. А из какого дерева сохи сделаны, того я не знаю.
Как понес он такое, его и выставили. Потом спрашивают сантала:
- Есть у тебя другие свидетели?
- Нет, других нету, - говорит он. - Этот один. Тогда стали вызывать свидетелей ростовщика. Первых двух спросили о чем-то, а потом им и сказать больше нечего.
Вызвали придурковатого. Вошел он, встал перед судьей, а чапраси * его к присяге приводит, говорит ему:
- Говори правду.
А тот, рассказывают, ни слова в ответ, стоит и молчит.
Опять ему то же самое:
- Говори правду. Он все молчит. Судья спрашивает:
- Ты что, полоумный?
А он, говорят, сразу в ответ:
- Ты что, полоумный? Судья велит:
- Ардали * , выведи его!
А тот руку протянул, как судья, и повторяет:
- Ардали, выведи его!
Ну, когда он так сказал, все, кто был в суде, расхохотались. Судья сам громче всех смеялся. Выставили их прочь и дело закрыли.
Вышли они из суда, сантал и спрашивает своего свидетеля:
- Ты о чем говорил? Я чего-то не понял.
- Ох! - тот отвечает. - Я хотел говорить об одном, а судья вдруг спросил меня совсем про другое, про сохи спросил: "Что насчет сох знаешь?" А ты мне про сохи ничего не сказал, из какого ты их дерева делаешь. Вот я ответил: "Из сала они, или из асона, или из дхао, я того не знаю. Знаю, что он пять сох запрягает". Вспомни, о чем мы с тобой говорили и как судья меня вдруг прервал. Я только хотел все про дело сказать, тут меня и прочь выгнали.
А две рупии он прикарманил, негодник.
И ростовщик, говорят, тоже стал корить своего придурковатого свидетеля:
- Слушай, я тебя спрашиваю, ты почему не отвечал?
Тот говорит:
- Да ты сам мне сказал: "Что судья скажет, то и говори". Вот я и говорил точно так, как судья. Чапраси мне говорил: "Говори правду". Провалиться мне, если я ему что сказал. Чего мне его слушать? Ты сам мне утром велел ни с кем не разговаривать.
А что судья говорил, то и я говорил.
Так ростовщик проиграл свое дело, и пришлось ему выслушать такое решение: "Иск отклоняется".
Вот как сантал был оправдан.
Индийская, 123, 306
Один человек привел на базар продавать лошадь. Подошел к нему вор и заявил:
- Это моя лошадь.
- Как ты можешь так говорить? - возмутился человек. - Это моя лошадь. Она родилась в моем доме.
Но вор продолжал твердить свое. Тогда человек нашел свидетеля, дал ему две монеты и сказал:
- Подтверди, что это моя лошадь.
Тот обещал. Но едва хозяин лошади ушел, как к тому же свидетелю пришел вор и тоже дал ему две монеты.
- Дай показания в мою пользу, - сказал он.
- Я бы не прочь, - ответил тот, - но хозяин дал мне деньги раньше, и я должен их окупить. Давай договоримся так: я буду свидетельствовать в его пользу, и, когда лошадь присудят ему, ты обвини меня в лжесвидетельстве. Скажи судье так: "Этот человек не может быть свидетелем. Он даже не знает как следует молитв. Спроси его, сколько раз надо произносить утреннюю молитву, и, если он ответит правильно, я возьму свои слова обратно". Вор согласился, и они все пошли к судье.
- С чем вы пришли ко мне? - спросил их судья.
- Вот этот человек хочет присвоить мою лошадь, - сказал хозяин. - Он говорит, что это его лошадь. А лошадь моя, она родилась в моем доме.
- Есть у тебя свидетель? - спросил судья.
- Вот мой свидетель.
- Хорошо, пусть он даст показания, и тогда я вынесу приговор.
Свидетель сказал:
- Да, это его лошадь. Я видел, она родилась в его доме.
- Значит, она принадлежит ему, - решил судья. Тут вор воскликнул:
- Правильно ли я расслышал? Разве можно верить этому человеку? Он не вправе быть настоящим свидетелем. Он не умеет молиться 1. Спросите его, сколько надо произносить утренних молитв, и, если он ответит правильно, как другие люди, тогда я возьму свои слова обратно.
- Эй, - сказал судья свидетелю, - говорят, ты не знаешь утренних молитв?
- Ха, как это не знаю? - ответил тот.
- И сколько же их следует произносить?
- Восемь.
- Это не свидетель, - сказал судья. - Ты прав, лошадь твоя, иди и забирай ее.
Вор забрал лошадь и исчез с ней. Огорчённый хозяин стал упрекать своего свидетеля:
- Как же так? Ты показал правду, а потом все сам же испортил. Даже дети и женщины знают утренние молитвы, а ты говоришь "восемь". Ты обесценил свое свидетельство, и судья прогнал нас"
- Ну сам подумай, - ответил ему свидетель. - Я сказал "восемь", и то он на меня рассердился. А если бы я сказал "две", он бы меня вовсе не выпустил.
Хозяин ничего ему не ответил. А лжесвидетель, получив деньги от обоих, ушел, довольный.
Канури, 158, 55
Объявился в одной стране мудрец и стал всех уму-разуму учить. Многие стали роптать: явился, мол, гость непрошеный, всех поучает, а мы сами не глупее.
И сговорились недовольные от мудреца избавиться. Взял один барашка и повел на базар продавать. Как и было договорено, второй подходит будто бы покупать и говорит:
- Какой же это барашек, это же обыкновенный щенок. Завязался у них спор, и обратились они к мудрецу, чтобы спор разрешить.
- Разве ты не видишь, что это баран? - говорит мудрец. А тот свое знай твердит: щенок - и только. Тогда мудрец сказал:
- Спросим у людей, как народ скажет - то и правда. Отправились спорщики с мудрецом на базар. А там одни заговорщики и были, и все в один голос отвечали: не баран это, а щенок.
И воскликнул тогда мудрец:
- Что ж, наверно, это и впрямь щенок 1.
Грузинская, 42, 136
Были два брата-бедняка. Пошли они бродить по свету и нашли на дороге мешок. Было в этом мешке золото да два рубина.
- Исполнилось мое желание, пойду я домой? - говорит младший брат.
А старший сказал:
- А я пойду бродить по земле!
