чешская княгиня Либуше. Тогда же произошло переселение сербов на Балканы с берегов Балтийского моря.
В 623 году вождь венедов Само поднял восстание славян против власти авар в Паннонии. Так возникло первое, исторически достоверное, славянское государство на Дунае.
В 664 году великий князь Вислав стал во главе бодричей и всего Союза ободритов. Возникло обширное славянское государство на Балтийском море. Вплоть до XII века оно успешно противостояло попыткам франков и германцев утвердиться на землях к востоку от Эльбы.
Представление об истории Руси, объявляющейся чуть ли не на пустом месте в 859 году (первое упоминание Новгорода в одной из русских летописей), сравнительно позднее. Оно возникло в трудах немецких ученых, взявшихся «очищать» хронологию Руси от «басен». Цель – доказать, что государственность, культуру славянам на востоке принесли норманны (предки шведов, норвежцев и датчан).
К счастью, помимо «Повести временных лет», в которой, собственно говоря, и присутствует легенда о призвании Рюрика, уцелело, например, «Сказание о Словене и Русе», сообщающее о предшествующих событиях. Кроме того, сохранились германские саги, где имеются неоднократные упоминания о славянах. Только вот это больше чем упоминания. Труд средневекового летописца Саксона Грамматика «Деяния данов» правильнее было бы назвать «Деяниями славян». Целая дорюриковская династия «правителей Гардарики» [43] действует в знаменитой «Саге о Хервёр», послужившей Р. Толкину одним из источников «Властелина колец». Немало сведений о правлении Вальдимара, конунга Русиланда, содержит «Сага о Тидреке Бернском».
Итак, что представляет собой легендарная история Руси до времен крещения?
Из летописей известны имена вождей восточных славян. Причем, если некоторые имена почти целиком восходят к книжной традиции (Скиф, Прус) или являются средневековыми этнонимами (Словен, Рус), то другие доносят сквозь тьму времен имена родоплеменных героев (Вятко, Ходота, Радим, Тур, Мал и т. д.).
На этом этапе еще тесна связь между богами и людьми. Князья могут выступать как своеобразные полубоги, родственники небожителей («Велесовы» и «Даждьбожьи» внуки «Слова о полку Игореве»). Из русской истории известна особая связь Вещего Олега (879–912) и Всеслава Брячиславича (1029–1101) с богом мудрости Велесом. Показательны восходящие к древним теонимам имена: Ардагаста – вождя дунайских склавинов VI века и Позвизда – одного из сыновей Владимира I.
Еще более очевидна мифологическая основа образов русских и, к примеру, сербских былинных героев, четко делящихся на стихийных (Святогор), старших (Илья Муромец – Олий Моровлин, Вук Бранкович – Вук Огненный Змей [44]) и младших (Алеша Попович – Лешко Попялов). Но если Святогор или его отец (в некоторых былинах называемый Колываном, или Плёном [45]) полностью принадлежат к стихийной мифологии, а в образах Вука, Вольги, Потыка, Чурилы (Джурилы) и Ильи Муромца очевидны черты Велеса, Радегаста, Перуна и Ярилы, то Алеша Попович и ему подобные персонажи уже целиком относятся к эпохе первых князей-героев. Былина о Хотене Блудовиче представляет славяно-варяжский родовой быт.
Однако немалое количество былинных персонажей действует в эпоху феодальной раздробленности, живописуя древнерусскую жизнь XII–XIII веков [46]. Есть и прямо исторические персонажи, ставшие былинными, например – Ернак (не покоритель Сибири Ермак, но один из предводителей гуннов, сын Аттилы, брат Денгизика), Ставр Годинович (имя христианское, отчество языческое).
Некоторых героев былин сложно отделить от балладной, аллегорической стихии. Таков Сухман Одихмантьевич (Довмонтович?), Дунай Иванович. Тут уже отзвук ранней истории княжества Русского и Литовского.
Особое место в русских былинах принадлежит образу Садко (а также связанным с ним образам Василия Буслаевича и Соловья Будимировича). Это фигура волшебного гусляра, подобного финскому Вяйнемёйнену и греческому Орфею. Садко, сам не будучи полубогом, тем не менее особенно тесно связан с морским владыкой (Ящером?). Он выступает в качестве жениха его дочери Волховы.
Заслуживает внимания наблюдение современного исследователя Л. Прозорова о том, что в изначальных текстах былин Владимир Креститель нигде не носит отчество Святославич. Чаще всего он именуется Всеславичем. Это серьезный аргумент в пользу того, что наиболее древние сюжеты о русских богатырях связаны не с Владимиром стольнокиевским, а с каким-то его языческим предком. Скорее всего, это был Владимир Старый, сын Словена, правивший в Новгороде за девять колен до Рюрика или, в некоторых сюжетах, связанных с Галичем или Черниговом, его потомок Рогволод Рыжебородый, известный из скандинавских саг [47].
В свою очередь, с этим наблюдением также связана другая мысль Л. Прозорова о том, что жена и дочь былинного Владимира Красное Солнце – далеко не случайно выручают посаженных князем в погреб храбров. В некоторых текстах прямо говорится об изменах жены Владимира мужу. Впрочем, это нельзя считать простым проявлением похоти. Речь идет о сакральном языческом браке, когда жена (дочь) правителя одновременно является олицетворением плодородной земли, всех женщин общины.
Отсюда следует, по крайней мере, три важных вывода.
Во-первых, Волх Всеславьевич и Микула Селянинович – Ратарь Селягинович, Святогор не зря называются «стихийными богатырями». По мнению ученых, это полубоги, олицетворяющие различные стихии природы: лес, землю, горы. Причем, если Волх Всеславьевич имеет своих потомков (впоследствии с ним отождествляли исторических персонажей вроде Вещего Олега и полоцкого князя Всеслава Брячиславича), то Микула Селянинович и Святогор находятся как бы вне времени. Микула Селянинович продолжает олицетворять землю, пахарей-оратаев Руси и в пору христианства. Святогор остается чисто языческим персонажем. Он умирает, не оставив потомства (при том, что род великана Плёна, отца Святогора, не пресекается. Известен сын или потомок великана Плёна – Чурила Плёнкович).
Во-вторых, образы трех богатырей – Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича носят собирательный характер. В них смешались языческие и исторические персонажи позднейших эпох. Самым древним предшественником Ильи Муромца следует считать Илью Моровлина (Муравленина). Собственно былинный Илья Муромец включает в себя образы святого Илии Печерского и казака Илейко Муромца. Известен князь X века Олег Моравский. В «Саге об Олаве Трюггвасоне» упоминается некий Олий Русский. В «Деяниях данов» – Олимар (Олимир, Велимир?). Христианское имя «Илья», очевидно, было просто переогласовкой ставшего со временем непонятного, но близкого по звучанию, языческого имени. Логично предположить, что изначально Илью Моровлина звали Олием Моровлином.
Добрыня – воевода Владимира Святославича, по некоторым указаниям, сын Малка Любечанина, и Добрыня Никитич – близкие, но разные персонажи. Согласно былинам, Добрыня – родом из Рязани (первоначально, Резана, Резанова города), был сыном местного воеводы Никиты. В христианскую эпоху языческое имя-прозвище правителя – Резан – было забыто и сохранилось только в названии самого города.
Алеша Попович – самый младший из богатырей. Еще дореволюционные исследователи обратили внимание на то, что первоначальной формой имени Алеша было славянское Лешко (встречается в польских хрониках). По мнению Л. Прозорова, прозвище Попович также соответствует западнославянским и северорусским вариантам: Попялов, Попельвар, Попельчек.
В-третьих, поскольку речь идет об эпохе новгородской старины, когда северной столицей Руси правил другой Владимир, Владимир Старый (или Владимир Всеславич), не следует отождествлять предшественников трех богатырей с их более известными потомками. При том, что Олий Моровлин, Добрыня Резанович и Лешко Попялов «притягивают» к себе большинство наиболее архаических былинных сюжетов с участием Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича.
Сложно переоценить значение «Сказания о Словене и Русе…» (дошло до нас в
