Николай Горелов - Энциклопедия: Волшебные существа

1 Сюжет о нерадивой пряхе широко известен на Британских островах. Немало его разновидностей существует и в Европе. В Австрии есть «Крузимюгели», во Франции — «Робике», в Венгрии — «Винтеркольб» и «Панцуманци», в Исландии — «Гилитрутт», в Италии — «Розания», в России — «Мартынко» и многие другие, одни больше похожи на «Том Тит, Тот», другие — на «Хабетрот».

2 Chambers R. Popular Rhymes of Scotland. Edinburgh, 1870.

3 Hunt R. Popular Romances of the West England. London, 1923. P. 239–247.

Никто Ничто (Nicht Nought Nothing). Жили когда-то король с королевой. Они были уже давно женаты, а детей у них все не было. Наконец королева родила ребенка. В то время, когда король находился в далеких странах. Королева решила не крестить младенца до возвращения короля и сказала: «Мы будем звать его Никто Ничто, пока не приедет его отец».

Но до возращения отца прошло много времени, и младенец превратился в милого маленького мальчугана. Наконец король собрался в обратный путь; ему нужно было переправиться через широкую реку, но было половодье, и король не мог попасть на другой берег. Тогда к нему подошел великан и сказал: «Если ты отдашь мне Никто Ничто, я перенесу тебя через реку на спине». Король не знал, что так зовут его сына, и пообещал выполнить условие великана. Когда король вернулся домой, он был очень рад увидеть свою королеву и маленького сына. И тогда она сказала королю, что не стала давать имени ребенку до его возвращения и звала сына Никто Ничто. «Что я наделал? Ведь я пообещал Никто Ничто великану, который перенес меня через реку на спине!» — горестно воскликнул бедный король.

Король и королева сильно опечалились и решили отдать великану сына птичницы, понадеявшись, что тот никогда не узнает об обмане. На следующий день великан пришел получить обещанное, король послал за сыном птичницы, и великан ушел с ребенком на спине.

Он шел и шел, пока не добрался до большого камня, и там присел отдохнуть. Он сказал: «Эй ты, на моей спине, который сейчас час?» Бедный ребенок ответил: «Час, когда моя мама-птичница приносит яйца к завтраку королевы». Великан страшно разозлился, ударил ребенка о камень и убил. Король с королевой попытались подменить своего сына сыном садовника, но у них опять ничего не вышло. Тогда великан пришел в жилище короля и сказал, что убьет их всех, если они не отдадут ему Никто Ничто. Им ничего не оставалось, как расстаться со своим сыном. И когда великан с мальчиком пришел к большому камню, великан спросил: «Который теперь час?» И Никто Ничто ответил: «Час, когда мой отец король садится ужинать». Великан сказал: «Теперь это тот, кто мне нужен». Он привел Никто Ничто в свой дом и воспитывал его, пока мальчик не стал взрослым.

У великана была красавица дочь, они с юношей полюбили друг друга. Однажды великан сказал Никто Ничто: «У меня есть для тебя работа на завтрашний день. Мои конюшни семь миль в длину и семь миль в ширину, их не чистили уже семь лет, и ты должен вычистить их к закату, или я съем тебя на ужин». Дочь великана, подавая на следующее утро юноше завтрак, увидела, что тот совсем отчаялся, потому что не успевал он вычистить какую-то часть, как она становилась столь же грязной, как прежде. Дочь великана сказала, что поможет ему, и созвала всех лесных зверей и небесных птиц, и они унесли всю грязь, прежде чем великан вернулся домой. Он сказал: «Горе тому, кто помог тебе, но на завтра у меня есть для тебя работа потяжелее». И он велел Никто Ничто осушить озеро, семь миль в длину, семь миль в ширину и семь миль в глубину, а иначе пригрозил съесть его на ужин.

Никто Ничто принялся за работу ранним утром и пытался вычерпать воду ведром, но пруд не уменьшался, и юноша не мог придумать, что ему делать. И тут дочь великана созвала всех морских рыб, чтобы они приплыли и выпили воду, и вскоре озеро исчезло. Когда великан увидел, что все сделано, он пришел в ярость и сказал: «У меня есть для тебя работа потруднее на завтра: ты должен забраться на дерево; которое семь миль в вышину и без единой ветки, на верхушке у него гнездо, и ты должен принести мне яйца, ни одного не разбив, а иначе я съем тебя на ужин». Вначале дочка великана не знала, как помочь Никто Ничто, но затем она отрубила себе пальцы на руках и на ногах и сделала из них ступени, и он поднялся по этим ступеням и спустился, но, когда он ступил на землю, одно яйцо разбилось. Дочь великана посоветовала ему бежать, сказав, что последует за ним. И так он странствовал, пока не пришел во дворец своего отца. Король и королева приветили юношу и были к нему очень добры. Дочь великана убежала из отцовского дома, и тот преследовал ее, пока не утонул. Наконец она добралась до королевского дворца, где жил Никто Ничто, и забралась на дерево, чтобы понаблюдать за ним. Дочь садовника пошла набрать воды в колодце и, увидев в воде отражение девушки, решила, что это она, и сказала отцу: «Если я такая красивая, если я такая нарядная, как ты можешь посылать меня за водой?» Жена садовника сказала то же самое. Тогда садовник сам пошел к колодцу, привел леди с дерева и пригласил в дом. Он рассказал ей, что чужестранец должен жениться на дочери короля, и указал ей на юношу, спящего в кресле, а это был Никто Ничто. Она увидела его и закричала: «Проснись, проснись и поговори со мной!» Но он не просыпался, и тогда она пропела:

Король и королева услышали это и подошли к пригожей молодой леди, и она сказала: «Я не могу заставить Никто Ничто поговорить со мной, за все, что я для него сделала».

Они очень удивились, когда она заговорила об их сыне, и спросили, где он. Тогда она сказала: «Вот он сидит на стуле».

Король с королевой подбежали к нему, расцеловали и назвали своим дорогим сыном, он проснулся и рассказал обо всем, что сделала для него дочь великана и о ее безмерной доброте. Тогда они обняли и поцеловали ее, сказав, что она станет им дочерью, потому что их сын должен на ней жениться. И жили они счастливо многие дни.

Аинсель (Ainsel). Жила-была в домишке близ Ротли вдова с маленьким сыном. Как-то вечером мальчик расшалился и ни за что не хотел ложиться спать. Мать, укладываясь, предупредила, чтобы не засиживался допоздна, а то феи придут и заберут его, но он только рассмеялся в ответ и продолжал играть. Едва мать задула свечку, как из дымохода выскочила прелестная крохотная девочка и начала прыгать и скакать перед мальчиком. «Ты кто?» — спросил тот, завороженный. «Аинсель, — отвечала она. — А ты кто?» — «Я Аинсель», — ответил маленький хитрец, и они, точно дети одной матери, стали вместе играть у очага. Но вскоре огонь прогорел, света стало мало, и мальчик принялся так усердно ворошить угли, что один уголек выскочил из очага и попал Аинсель на ногу. Та подняла вой, совершенно неожиданный для ее крохотного роста: «А-а-а-а! Горю!» — «Кто это сделал? Кто это сделал?» — загремел голос из дымохода, и едва мальчик успел нырнуть в постель, как на полу перед очагом очутилась фея-мать. «Я Аинсель! Я Аинсель!» — вопила маленькая фея. «Так что же ты тогда воешь, — ответила мать, — коли винить некого!» И пинком закинула Аинсель в трубу1.

Доктор и принцесса фей (Doctor and the Fairy Princess). Как-то поздно ночью одного известного врача разбудил стук колес кареты, подъезжающей к его двери, и тут же раздался громкий звонок. Спешно одевшись, доктор сбежал вниз и увидел маленького эльфа-пажа, стоявшего у двери кареты, и важного господина внутри.

— Доктор, поспешите и поедем со мной, — сказал джентльмен. — Нельзя терять ни минуты, одна очень знатная дама больна, и она не желает, чтобы ее лечил кто-то, кроме вас. Так что прошу в карету.

Услышав такие слова, доктор побежал наверх, закончил одеваться, собрал все необходимое и мигом вернулся.

— Теперь скорее, — произнес джентльмен. — Вы замечательный человек. Садитесь рядом со мной и не тревожьтесь, что бы вы ни увидели.

Они понеслись словно сумасшедшие, и, когда подъехали к переправе, доктор подумал, что сейчас позовут перевозчика и они сядут в лодку; но ничего подобного не произошло, лошади с каретой ринулись прямо в воду и тут же оказались на другом берегу, так что ни одной капли на них не упало.

Теперь доктор стал догадываться, кто его спутники, но старался сохранять спокойствие, и они мчались дальше, пока не поднялись на Шейнский холм, и остановились у низкого дома. Они вошли внутрь, и джентльмен повел доктора по темному узкому коридору, по которому приходилось двигаться на ощупь, пока неожиданно не засиял свет. Тут распахнулись двери, и доктор вошел в великолепные покои, украшенные шелками и золотом. На обитой парчой кушетке лежала красивая дама.