А подносит он Настасьи да Никуличной,
Той княгинушки молодыи:
– Ах ты, молода Настасья дочь Никулична!
Уж ты хошь добра – так нуньчу пьешь до дна,
А не хошь добра – так ты не пьешь до дна.-
Молода Настасья дочь Никулична
Взяла она чару единой рукой,
Выпила ту чару единым духом,
Тут увидала в чары свой злачен перстень,
Да которыим с Добрыней обручаласи,
Сама же она князю поклониласи:
– Ах ты, солнышко Владимир стольне-киевской!
А не тот мой муж, который нунь возли меня,
Тот мой муж, который супротив меня.
Тут приехал нунь Добрыня в свою сторону,
Он напомнил тут Добрыня отца-матушку,
Отыскал Добрыня молоду жену.-
А и выходит з-за столов да вон з-за дубовых,
Пала тут Добрыни во резвы ноги:
– Ты прости, прости, Добрыня сын Никитинич,
А во той вины прости меня, во глупости,
Что не по твойму наказу я нунь сделала,
А пошла замуж за смелаго Олешку за Поповича,
А во той вины прости меня, во глупости! –
Говорит же тут Добрыня сын Никитинич:
– Не дивую я тут разуму да женскому:
У ней волос долог – ум короток,
А я дивую нунь же солнышку Владимиру
Со своей было княгинею:
Он же, солнышко Владимир стольне-киевской,
Он же был да сватом ли,
А княгинушка да свахою,-
От живого мужа жонушку замуж берут, просватают!
Тут солнышко Владимир стольне-киевской
Он повесил буйну голову
А в тот же во кирпичен мост
Со своей было княгинею.
Тут выходит да Олешенка Левонтьевич
З-за тыих столов да белодубовых.
Пал же тут Добрыне во резвы ноги:
– Ты прости, прости, Добрыня сын Никитинич,
Что я посидел возли твоей княгинушки молодыи,
Молодой Настасьи дочь Никуличной! -
– Ай же братец ты названый,
Ай Олешенка Левонтьевич!
А во той-то вины, братец, тебя бог простит,
А во другой вины, братец, тебя не прощу:
А зачем же приезжал ты из чиста поля,
Привозил же про нас весточку нерадостну,
Что лежит побит Добрыня во чистом поли
А плеча его да испостреляны,
Голова его да испроломана,
Головой лежит да в част ракитов куст?
Ты слезил же нунь родиму мою матушку,
А честну вдову Офимью Олександровну.
Тяжелешенько тут она по мне плакала,
А слезила тут она да очи ясныи,
А скорбила тут она да личко белое,
Тяжелешенько она да по мне плакала.-
Как ухватит он Алёшку за желтыи кудри,
Взял же он Алешеньку охаживать,
А не слышно было в бухканье да охканья!
Хоть и всякой-то на свети да женится,
Да не всякому женитьба удавается,
А не дай бог да женитьбы да Олешкиной!
Только тут Алешка и женат бывал,
Только тут Алешка да с женой сыпал.
Синему морю да на тишину,
Всем добрыим же людям на послушань.
Во стольном городе во Киеве,
А у ласкового князя у Владимира,
Заводился у князя почестный пир*
А на многи князя, на бояра
И на все поляницы удалые.
Все на пиру напивалися*
Все на лиру наедалися,
Все на пиру да пьяны-веселы,
Говорит Владимир стольно-киевский:
-Ай же вы князи мои, бояра,
Сильные могучие богатыри!
А кого мы пошлем в Золоту Орду
Выправлять-то даней-выходов
А за старые годы, за новые
3а двенадцать лет.
А Алешу Поповича нам послать,
Так он, молодец, холост, не женат:
Он с девушками загуляется,
С молодушками он да забалуется.
А пошлемте мы Добрынюшку Никитича:
Он, молодец, женат, не холост,
Он и съездит нынь в Золоту Орду,
Выправит дани-выходы
Да за двенадцать лет.
Написали Добрыне Никитичу посольный лист.
А приходит Добрынюшка Никитинич к своей матушке,
А к честной вдове Амельфе Тимофеевне,
Просит у ней прощеньица-благословеньица:
- Свет государыня, моя матушка!
Дай ты мне прощение-благословеньице
Ехать-то мне в Золоту Орду,
Выправлять-то дани-выходы
За двенадцать лет.
Остается у Добрыни молода жена,
Молода жена, любима семья,
Молода Настасья Микулична.
Поезжат Добрыня, сам наказыват:
- Уж ты ай же моя молода жена,
Молода жена, любима семья,
Жди-тко ты Добрыню с чиста поля меня три года.
Как не буду я с чиста поля да перво три года,
Ты еще меня жди да и друго три года.
Как не буду я с чиста поля да друго три года,
Да ты еще меня жди да третье три года.
Как не буду я с чиста поля да третье три года,
А там ты хоть вдовой живи, а хоть замуж поди,
Хоть за князя поди, хоть за боярина,
А хоть за сильного поди ты за богатыря.
А только не ходи ты за смелого Алешу Поповича,
Смелый Алеша Попович мне крестовый брат,
А крестовый брат паче родного.
Как видели-то молодца седучись,
А не видели удалого поедучись.
Да прошло тому времечка девять лет,
А не видать-то Добрыни из чиста поля.
А как стал-то ходить князь Владимир свататься
Да на молодой Настасье Микуличне
А за смелого Алешу Поповича:
- А ты с-добра не пойдешь,
Настасья Микулична,
Так я тебя возьму в портомойницы,
Так я тебя возьму еще в постельницы,
Так я тебя возьму еще в коровницы.
-Ах ты, солнышко Владимир стольно-киевский
Ты еще прожди-тко три года.
Как не будет Добрыня четверто три года,
Так я пойду за смелого Алешу за Поповича.
Да прошло тому времени двенадцать лет,
Не видать, не видать Добрынюшки с чиста поля.
Ай тут пошла Настасья Микулична
Да за смелого Алешу Поповича.
Да пошли они пировать-столовать к князю Владимиру.
Ажно мало и по мало из чиста поля
Наезжал удалой дородный добрый молодец.
А сам на коне быв ясен сокол,
А конь тот под ним будто лютый зверь.
Приезжает ко двору да ко Добрынину
Приходит Добрыня Никитич тут
В дом тот Добрынинын.
Он крест тот кладет по-писаному,
Да поклон тот ведет по-ученому,
Поклон ведет да сам здравствует:
Да ты здравствуй, Добрынина матушка!
Я вчера с твоим Добрынюшкой разъехался,
Он велел подать гусли скоморошные,
Он велел подать платья скоморошьии,
Он велел подать дубинку скоморошьюю.
Да идти мне ко князю Владимиру да на почестей пир
Говорит тут Добрынина матушка:
- Отойди прочь, детина засельщина,
Ты эасельщина детина, деревенщина!
Как ходят старухи кошельницы,
Только носят вести недобрые:
Что лежит убит Добрынюшка в чистом поле,
Головой лежит Добрыня ко Пучай-реке,
Резвыми ножками Добрыня во чисто поле,
Скрозь его скрозь кудри скрозь желтые
Проросла тут трава муравая,
На траве расцвели цветочки лазуревы,
Как его-то теперь молода жена,
Молода жена, любима семья,
Да выходит-то за смелого Алешу за Поповича.
Он ей и говорит-то второй након:
- Да ты здравствуй ли,
Добрынина матушка,
Ты честна вдова Амельфа Тимофеевна!
Я вчера с твоим Добрынюшкой разъехался.
Он велел подать гусли скоморошные,
Он велел подать платья скоморошьии,
Он велел подать дубинку скоморошьюю
Да идти мне к князю Владимиру да на почестен пир
- Отойди прочь, детина засельщина!
Кабы было живо мое красное солнышно,
Молодой тот Добрынюшка Никитинич,
Не дошло бы те, невеже, насмехатися,
Уж не стало моего красного солнышка,
Да не что мне делать с платьями скоморошьими,
Да не что мне делать с гуслями скоморошьими,
Да не что мне делать с дубинкой скоморошьего.
Тут-то ходила в погреба глубоки,
Принесла она платья скоморошьим,
Приносила гусельники яровчаты,
Принесла она дубину скоморошьюю.
Тут накрутился молодой скомороший ко,
Удалый добрый молодец,
Да пошел он к князю Владимиру на нечестный пир.
Приходил он во гридню столовую,
Он крест тот кладет по-писаному,
Да поклон ведет по-ученому,
Он кланяется да поклоняется
Да на все на четыре на стороны.
Он кланяется там и здравствует:
- Здравствуй, солнышко Владимир стольно-киевский,
Да со многими с князьями и со боярами,
Да со русскими могучими богатырями,
Да со своей-то с душечкой со княгиней со Апраксией!
Говорит ему князь Владимир стольно-киевский:
- Да ты поди-тко, молода скоморошинка!
А все тыи места у нас нынь заняты,
Да только местечка немножечко
На одной-то печке на муравленой*.
Да тут скочил молода скоморошинка
А на тую-ту печку на муравлену.
Заиграл он в гуселушки яровчаты.
Он первую завел от Киева до Еросолима,
Он другу завел от Еросолима да до Царяграда.
А все пошли напевки-ты Добрынины.
Ай тут-то князь Владимир распотешился,
Говорит он молодой скоморошиике:
