Некогда жертвуя сему богу Светлосан и проливая пред ним теплейшие молитвы, почувствовал в себе пресильное волнение крови и дрожание жил: в то самое время ощутил он, что бодрость и крепость его сил умножилися в нем. В восторге своем простерся он пред кумиром, принося ему благодарность и обращая к нему взоры, увидел, что истукан окружен был блистательным сиянием; угрюмый его вид пременен был в приятный и ласковый; в самое то время он поколебался и произнес следующие слова:
Моления твои прияты небесами,
И грех ваш заглажден моленьем и слезами;
Но в праздности ли ждут лаврового венца?
У смерти в челюстях ищи бедам конца.
Светлосан паки пал пред кумиром, принося благодарение за подание ему божественного сего совета, но, не возмогши понять его совершенно, просил Чернобогова первосвященника истолковать себе сие проречение. Нутрозор, рассмотрев внутренности принесенных жертв, объявил, что божество советует ему самому искать сестру и зятя, которых он непременно обретет по претерпении многих трудностей. Младой князь повиновался его объявлению, обещав ехать. После чего, одаря жреца и учиня обеты Чернобогу и прочим божествам, отбыл к себе из храма в княжеский свой дом.
Прибыв туда и призвав к себе своего любимца, который имел при нем чин оруженосца, объявил ему слова Чернобоговы и жреца его; Бориполк, будучи усерден к своему государю и опасался повергнуть в печаль Богослава, советовал ему не скоро полагаться на толкование Нутрозорово, но ожидать вернейшего изъяснения от времени или от первосвященников прочих богов, славнейших в прорицаниях. Притом представлял ему, что нечаянным таким отъездом причинит он великое сокрушение своему родителю. Сими и подобными представлениями склонил он Светлосана отложить свое путешествие до времени.
Впрочем, не совсем советы его истребили из мыслей молодого князя божеское изречение: до самого вечера твердилось оно в уме его, и один Кикимора, божество сна и ночи, пресек его о сем размышление. Но едва сомкнул он свои глаза, как смущенному его воображению представилось ужасное сновидение: явилась ему престрашная гора, на которой вместо деревьев стояли копья и мечи вверх острием. Промежду ими пресмыкалось бесчисленное множество всякого рода змиев, которые испускали ужасный свист и рев. Над сею горою летела блестящая колесница, влекомая зияющими пламенем аспидами; в ней сидела несчастная Милослава, испускающая прежалостные вопли. Гнусный и престрашный Болот держал ее в своих объятиях и угрожал ей скинуть ее на землю. Напротив их летел на крылатом коне Вельдюзь и стремился поразить сего чудовища копьем; но в самое то время исполин зинул на него пламенем — конь от того исчез, а Вельдюзь полетел стремглав на утыканную копьями и мечами гору.
Сие ужасное позорище столько испужало и встревожило Светлосана, что вдруг отогнало от него сон и принудило его сильно вскричать. Бориполк, который спал в другой от него комнате, пробудясь от сего крика, пришел к нему уведать того причину. Испужанный князь рассказал ему свое сновидение трепещущим голосом и, воздохнув, продолжал: «Что мне сим сновидением возвещают боги? Неужели объявляют они мне кончину сестры моей и зятя? Праведные боги! Ежели сие истинно, так к чему вы нам льстили, что со временем мы их еще увидим? О несчастливый родитель мой! Каким ударом поразит тебя сие сновидение! О боги! Он умрет…» — «Не сокрушайся, государь, — перехватил речь его Бориполк, — еще сие не подлинно; может быть, боги совсем другое сновидением сим тебе являют. Но чтоб сомнение тебя о сем не терзало, я тебе сыщу средство от него избавиться. Недалеко живет отсюда пустынник, который почитается ото всех великим прорицателем и искуснейшим толкователем снов. К нему стекается со всех сторон народ для испрошения в недоумительных делах совета и объяснения, и приносят ему в дар стрелы, без чего, сказывают, не исполняет он ничьего прошения. Итак, государь, ежели угодно тебе испытать свою и сродников твоих судьбу, поедем к нему; я его жилище знаю; а чтоб более ему угодить, постарайся сыскать для него стрелу из металла, ибо он тем ни в чем не отказывает, которые к нему такие стрелы приносят». — «Я на все готов согласиться, — ответствовал князь, — только чтоб узнать судьбу бедной моей сестры и зятя; что ж касается до стрелы, я ему дам золотую, которую подарил мне древлянский князь, имевший нужду в помощи моего родителя».
По окончании слов своих, нимало не медля, приказал оседлать коней и, принеся молитвы богам и забрав нужное для пути, пустился в оный с одним Бориполком. Путешествие их продолжалось до самого восхождения багряной Зимцерлы; и когда уже Световид испустил первые свои лучи на землю, тогда они прибыли к жилищу пустынника, которое находилось посередине густого леса.
Светлосан и Бориполк, сошед с своих коней, привязали их к дереву и пошли в пещеру, в которой жил прорицатель. Они его застали спяща; вид его представлял самого древнейшего старика, коего седая борода простиралася далее пояса; лицо его суше было самой мумии; он опутан был весь цепями, которых один конец был прикован к стене; перед постелею его стоял остов, который имел вознесенную руку с кинжалом, а в другой держал черную мраморную дощечку, на которой были изображены блистающими буквами неизвестные письмена. Позорище сие привело Светлосана в превеликое удивление; он спрашивал у своего спутника, что бы сие все значило, но тот и сам не мог ему на то никакого учинить изъяснения.
От разговоров их пустынник пробудился; тогда Светлосан, подступя к нему, извинялся учтивым образом, что нарушил его покой, и после, рассказав причины своего приезда, вынул из колчана золотую стрелу, которую поднося ему, просил его истолковать себе свой сон. Лишь только пустынник увидел стрелу, как, схватя ее поспешно, вскричал: «Ах, государь мой, ты мне возвратил мою жизнь!» И в то ж время ударил стрелою в дощечку, держимую остовом, который в тот же миг исчез. После чего цепи, которыми был отягчен пустынник, тотчас с него спали, длинная его борода пропала, ряса его превратилась в лазоревое одеяние, а он сам в молодого прекрасного человека.
Пока еще Светлосан с оруженосцем своим стоял от удивительного сего приключения в недоумении, в то время превратившийся пустынник, махнув стрелою, проговорил несколько странных слов, за которыми последовал преужасный шум и стук молотов, по окончании коих пещера превратилась в великолепную колесницу, запряженную шестью единорогами. Пустынник, обратись к Славенскому князю и его наперснику: «Не дивитесь, — говорил им, — сему чудному происшествию; когда вы узнаете, кто я, то не станете более ничему удивляться. Услуга, — продолжал он, — оказанная мне вами, обязывает меня возблагодарить вам достойным образом за оную, чего ради и везу вас теперь в прежнее мое жилище».
Между тем колесница столь быстро везена была, что чрез несколько часов очутились они в Индии, посередине великолепного замка, коего все здание было сооружено из белого мрамора, а внешние украшения оного состояли из чистого золота. Пустынник, вышед из колесницы, просил их следовать за собою. Лишь только они взошли на великолепное крыльцо оного здания, как загремела вдруг преогромная музыка, и превеликая толпа молодых людей обоего пола вышла к ним навстречу. Все сии люди пали пред пустынником на колени и бросились потом целовать его руки и платье, а он им ответствовал на то ласковым видом и поклонами. После чего с беспрестанными и радостными восклицаниями препроводили они его в залу, в которой находился престол из розового яхонта. Пустынник, восшед на оный, просил Светлосана сесть по правую, а Бориполка по левую себя сторону; потом, обратись к предстоящим своим подданным: «Вот кем, — говорил им, указывая на князя и оруженосца его, — возвращен я вам, любезные мои друзья! Их благодеяние возвратило мне свободу и прежнее мое могущество и власть, которые похитил было у меня лютый Карачун, сей гнусный карло, который все свое счастье и силу получил от моей щедрости. Но дерзость его без наказания не останется: все мои силы употреблю я на его погубление, и никакая власть не удержит меня быть ему вечным неприятелем. Но прежде всего, — продолжал он, оборотись к Светлосану, — обязан я тебе, великодушный мой избавитель, благодарить так, как требует великое твое одолжение».
После чего, приказав подданным своим торжествовать день своего избавления, просил своих гостей следовать за собою во внутренние покои дворца. Прошед несколько комнат, которые всем тем были украшены, что только природа и искусство могут произвести наилучшего, вошли они наконец в удаленный чертог, который примыкал к саду. Стены сего покоя украшены были янтарными иероглифами; посередине оного стоял круглый стол, коего доска вылита была из смешения всех металлов и поддерживаемая гениями из эбенинового дерева; на оном стояла сфера, земныи круг, зрительные трубы, несколько книг и золотая скрына, украшенная дорогими каменьями. Подле стола стояли кресла из слоновой кости, а подле стен софы и столики, на которых лежали блистательные орудия, коих употребление одним волхвам известно. «Это моя тайная комната, — сказал владетель замка, обратись к гостям, — где я прежде завсегда упражнялся, и откуда могущество мое досязало во все концы вселенной, пока неблагодарный эфиоп не лишил меня сей драгоценной стрелы, в которой все мое счастье заключается и которую щедрость твоя мне возвратила, прехрабрый Светлосан, а с нею и все мое прежнее могущество. Я тебе расскажу, любезный мой избавитель, сие приключение, которое столько тебя удивляет; для сего-то и привел я вас обоих в сие место, чтоб никто не нарушил нашей беседы. Ибо никакая сила не может проникнуть сего чертога и узнать, что здесь делается; сии неизвестные тебе письмена препинают всякому сюда вход, какую бы кто силу ни имел, и защищение всего моего замка от сего одного покоя зависит». Потом, седши сам в кресла, а их попрося сесть на софы, начал им рассказывать свои приключения следующим порядком.
