Сила его ярости (03) - Кая Север

Часть третья. Сила его ярости.

Пролог

Кассар

- Император мертв.

Судорожный, громкий вздох со стороны девушки. Стоит отдать ей должное — она прекрасно держится.

Со стороны коридора уже разносятся шум и крики. Государственный переворот... Зря я схватился за меч. Отбрасываю его в сторону и направляюсь к балконной двери, прикидывая, выдержит ли парапет вес дракона.

- Я обращусь, и мы улетим. Ты готова? - рявкнув в сторону Чароит, я оборачиваюсь к ней и снимаю с себя рубашку... Больше по старой привычке, нежели чем по соображениям практического смысла.

Не дойдя до меня буквально пары шагов, девушка вдруг замирает. Испуг на ее лице сменяется пока неясной мне решимостью. Надеюсь, это негласное согласие с моим планом, и никак иначе.

Я не оставлю здесь своего брата, - тихо, но твердо заявляет мне она.

Этого еще не хватало... Драконье пекло!

- Во дворце убийцы, Чароит, — в порыве чувств я хватаю жену за плечо, привлекая к себе. Мы не знаем, сколько их, насколько они опасны, что сделают с теми, кто был верен Тамали...

- Вот именно!

- Ты обещала подчиняться моим приказам!

- Мы не можем бросить Эрландо!..

с этими словами Чароит выворачивается из моей хватки. Ее взгляд горит огнем праведного гнева, и я точно знаю, что он не сулит ничего хорошего.

На споры нет времени. Стиснув зубы, я снова поднимаю с пола меч. Мне безумно не нравится то, что приходится менять план с очень хорошего на очень сомнительный... Но делать нечего.

- Тебе придется остаться здесь.

Я тебя не оставлю...

— Ты. Останешься. Здесь!

- У меня есть магия, Кассар! Поэтому я пойду с тобой!

Ну что за несносная девчонка. Просто невыносимая. Не может понять одну простую истину рядом с ней я буду в тысячу раз слабее, чем без нее. Просто из страха потерять. Стану постоянно оглядываться, вспоминая, что однажды ее уже ранили по моей вине... Но Чароит не услышит. И не поймет. Так и будет в своей беспросветно глупой храбрости и наивности рваться вперед, дабы защитить близких.

Скрепя сердце, поднимаю меч, преграждая девушке путь.

Мне не нужна твоя магия, Чароит.

- Что?...

- Мне от тебя вообще ничего не нужно. Ты не сможешь помочь мне в сражении. Оставайся здесь и не мешайся под ногами. Тебе все ясно?

На глаза девушки вновь наворачиваются слезы, словно ножом полоснувшие мне по сердцу. Все так же с мечом наготове разворачиваюсь к двери... Прикрыв на мгновение глаза, позволяю хищнику внутри расправить плечи, прежде чем покинуть покои. Оголенная драконья ипостась обжигает кожу — он недоволен, разъярен и преисполнен гнева. Шрамы будут после еще долго болеть, разрастаясь по коже еще дальше и глубже.

Если, разумеется, я останусь жив.

Луноликий

Эрландо

Честно признать, я нахожусь в смятении с тех самых пор, как услышал новость, что император Тамали желает говорить со мной лично. Учитывая обстоятельства, при которых я прибыл во дворец... Не стоило мне слушать сестру. Я знаю, что Чароит хотела, как лучше, и, на мгновение поддавшись слабости, поверил ей. Или причина все же в другом?

В который раз пробегаюсь взглядом по строкам письма, в котором ровным, изящным почерком выведены строки, раз за разом разбивающие мне сердце.

“Мой Луноликий, мой смысл, моя печаль и радость, мой утренний свет и нежность заката... Я готова рассыпаться тысячей слов, но не хватит всех фолиантов этого мира, чтобы подобрать нужные. Ни на одном языке, живом или мертвом, еще не придумали фраз, чтобы описать огонь, поглощающий меня день ото дня. Мое сердце горит, накаляясь докрасна, рассыпается пеплом, а потом, когда я закрываю глаза и представляю твой облик, вспоминаю свое отражение в твоем фиолетовом взоре, оно возрождается из пепелища снова. Я бы хотела умолять тебя прекратить мои мучения, но ты, мой Луноликий, сделать этого не в силах. Будь ты рядом, но бесконечно далеко, или же на расстоянии, покинув дворец я продолжу плавиться, гореть и умирать день за днем, час за часом, секунда за секундой..."

Если Солнцеликий узнает о моих запретных чувствах к его дочери мне конец. Но не моя судьба меня тревожит, а ее. Моей прекрасной Шивани, на которую не должна упасть и тень позора, ведь письма подобного характера, попади они в руки не тому, кому должно... Все, что в моих силах — стойко смотреть в глаза императору, если окажется, что тому все известно. Я и так уже заставил его ждать.... Медлить более нельзя.

Стража перед покоями повелителя расступается, и я украдкой замечаю, что мне не нравится их взгляд. Слишком... Подозрительный? Растерянный? Что ж, если даже до гвардейцев дошли слухи обо мне и Шивани... Кстати, когда они успели смениться? Я поступал в личную охрану императора совсем недавно, и не помню этих людей. Вероятно, из-за войны в приграничных землях, многим солдатам суждено было отправиться туда, как и мне.

Двери за мной закрываются, и я не сразу различаю фигуру Солнцеликого, что стоит на балконе ко мне спиной. Облокотившись на баллюстраду, повелитель смотрит на огни ночного города, расстилающегося внизу. Какое-то время я еще стою в нерешительности, не зная, как привлечь к себе внимание... Но все же делаю несколько шагов к балконным дверям, чтобы обозначить свое здесь присутствие.

- Луноликий, значит? — от звука голоса Тамали я вздрагиваю, а после замираю, когда от его слов меня почти что прошибает холодный пот. - Интересное прозвище. Мне вот мое никогда не нравилось... Понятия не имею, почему народ решил звать меня "Солнцеликим". А тебе, юноша, нравится твое?

С последними словами император разворачивается ко мне. Его взгляд непроницаемый, как и лицо. Невозможно понять, что он думает и чувствует в этот момент.

И я совершенно не знаю, что ему отвечать на его провокационный вопрос. А потому... Решаю действовать в лоб. Наша дурацкая семейная черта.

- Я бы принял любое имя из уст той, что мне его дала, - смотрю в лицо правителя прямо, без страха, хотя внутри, честно сказать, все сжимается при упоминании Шивани, — Вздумай она звать меня пылью под ее ногами, или же...

- Но ты и есть пыль, — перебивает меня император. — Ничтожество, недостойное даже волоса с ее головы. Ты это понимаешь?

Его голос становится куда жестче. И, честно сказать, в это мгновение я готов принять даже смерть от