матери вернуться к столу с салатницей в руках.
– Правильно делаете, что боитесь меня. Значит, мозги у вас всё-таки есть.
Сказав так, она сама не выдержала – резко, на долю секунды раньше всех, мама залилась по-девчачьи звонким, совсем молодым смехом, и от её напускной рассерженности сразу же не осталось и следа. Какая же она всё-таки необыкновенная… Это невозможно не заметить. И хотя от тягот судьбы она преждевременно состарилась, к своим сорока годам растеряв всю неотразимую красоту своей быстро прожитой молодости, я прекрасно понимаю, что именно Берд любит в ней каждый день – вот этот её смех, вот этот вот свет, льющийся из недр её нестареющей души.
Этот завтрак получился таким замечательным, что я до сих пор считаю его одним из самых лучших в моей жизни. Кто бы мог подумать, что может быть так хорошо просто от тёплых улыбок родных и друзей, от присутствия рядом самых дорогих людей, от обыкновенного скрэмбла с подгоревшим кофе… Лучшим кофе, который я когда-либо пила.
Сёстры уже помогали матери убирать грязную посуду со стола, когда Октавия остановилась напротив Геи, будто желая забрать её опустевшую чашку, и вдруг спросила:
– А как поживает Донни?
Гея отреагировала моментально и с красноречивой улыбочкой:
– Донни поживает хорошо. Но вот какое совпадение: он тоже частенько спрашивает у меня о том, как поживает средняя дочь Берда Катохириса.
Моментально залившись краской, Октавия резко схватила чашку Геи и поспешила в сторону кухни. Продолжая ковырять пальцем в зубах, Гея снова ухмыльнулась и обменялась со мной смешливым взглядом. Да, Октавия, конечно, удивила… Парень в двенадцать лет – рановато для девочки из заунывного Кантона-J. Я впервые почувствовала заинтересованность парнями лет в четырнадцать, да и потом ещё два года не могла определиться с конкретным кандидатом, пока наконец под мою руку не подвернулся Стейнмунн – в буквальном смысле под руку, потому как мы лоб в лоб столкнулись одной лунной ночью, бегая по надземной магистрали по своим контрабандно-воровским делишкам. Чуть не поссорились при первой встрече, но всё в итоге каким-то странным образом вылилось в смех, а ещё чуть позже переросло в то, что каждый из нас тайно от другого обзывает чувством.
– Церемония Отсеивания уже послезавтра, – при этих словах Арлен заигрывающе двигает бровями, явно намекая нам на большое дело, от которого мы с Бердом накануне между собой решили отказаться, но о чём ещё не сообщили остальным. – Эх, везёт Гее, она девушка, ей вообще не о чем переживать – даже если в её роду и был когда-то какой-то Металл, ни мы, ни Кар-Хар этого не узнает, потому что девушек-пятикровок не существует. А вот я с Арденом практически не помним своих родителей, а дедов и бабок так и подавно – вдруг там кто и был Металлом и перед вами сейчас сидят потомки какого-нибудь драгоценного Серебра?
Ухмыльнувшись на такое предположение, сама от себя не ожидая, я обратилась к занятой на кухне матери с неожиданным вопросом:
– Мам, а мой биологический отец не мог иметь отца или какого-нибудь деда Металла, вроде Золота?
Мать отреагировала совершенно спокойно, даже отошла от кухни и, вытирая влажные руки о фартук, уверенно ответила:
– Во-первых, твой отец был обыкновенным шахтёром со слабым здоровьем, а насколько известно, все пятикровки отличаются исключительно сильным здоровьем и соразмерной крепкому здоровью склонностью к живучести. А во-вторых, даже если бы в его роду и был Металл, на твою группу крови это никак бы не повлияло, потому как верно заметил Арлен – пятикровок женского пола в природе не существует.
– А почему пятикровок-девочек не существует, мам? – сразу же активизировалась до сих пор тихо слушающая Эсфира, но на её вопрос вместо матери вызвалась ответить Гея.
– Может, и существуют. С чего все взяли, что девушек-пятикровок вообще не может быть? Ведь пятикровки все парни почему? Потому что рождены от предка мужского пола Металла и предка женского пола человека. То есть от мужчины Металла и обыкновенной женщины рождаются сплошь мальчики с пятой группой крови, которая вроде может передаваться даже не всем потомкам Металлов мужского пола, а через поколение или через одного… То есть отец Ардена и Арлена мог быть сыном или внуком Металла, однако пятикровие у него могло не проявиться, но зато передаться его сыновьям или вообще только одному его сыну, к примеру, Арлену, или уже только детям Ардена…
– А почему сразу Арлену пятикровие, а Ардену детей пророчишь? – сразу же возмутился Арлен.
– Не о том речь! Так вот, а что, если ребёнок родится у мужчины Металла и женщины Металла? Вдруг в таком случае может родиться девочка-пятикровка?
– В любом случае, не нам это знать! – строго обрезала мать. – Хватит болтать о глупостях, а вам двоим хватит слушать глупости, – с этими словами она подняла со стульев Октавию с Эсфирой и повела их в сторону лестницы. – Давайте-ка займёмся раскрашиванием чашек, а то уж давновато стоит у нас эта партия нераскрашенной, того смотри и запылится вся. И вы, Берд и Деми, тоже сильно не засиживайтесь, может хоть немного глину помнёте сегодня…
– Уж лучше завтра, – проговорил в свою кружку Берд, явно не желая, чтобы жена хорошенько расслышала его слова.
Стоило матери с детьми спуститься с лестницы, как ребята сразу же активизировались – первым заговорил особенно молчаливый этим утром Арден:
– Понимаю, что неожиданно, но сегодня срочное, внеплановое дело.
– Что ещё? – малозаинтересованным тоном отозвалась я, так как накануне ясно поняла позицию Берда относительно нашего участия в ближайших контрабандистских вылазках.
– Пока мы вчера пили пиво Тиарнака, у его младшего брата, у которого пятеро мелких детей, мародёры подчистую разнесли суконную лавку.
– Погоди, ты про Тирона говоришь, что ли? – сразу же активизировался Берд. – Он ведь с нами вчера пил, ты что, забыл имя нашего человека?
– Я вечно Тиарнака с Тироном путаю, извиняюсь. Но ведь не в именах суть. Лавка разбита, всё разграблено, прилавки разбиты вдребезги… Короче, Тирон один из нас, а мы своих не бросаем: нужно сброситься на реставрацию. Нас всего шестнадцать человек, без учёта Тирана – с каждого по десять монет серебром… – в этот момент я едва сдержалась, чтобы не присвистнуть: десять монет с каждого, это получается, с нашей семьи двадцать монет, а с учётом того, что мы решили на время завязать и накануне уже расщедрились на благотворительность как раз в десять монет, получается совсем многовато. – И так как мы знаем, что десять монет серебром – это немало, – уверенно продолжал Арден, – у нас есть интересное предложение: пару часов назад подвернулся вариант с доставкой новой партии необработанного самоцвета, как раз новый поезд отбывает сегодня в три часа пополуночи. Заказчик проверенный, ликтор,
