оставит и бледной тени от себя прошлой. Теперь её внешность более чем достойна дочери императора.
Как сразу догадался Кён, здесь ситуация такая же, как с Юноной. Когда он впервые встретился с ней в ордене, она тоже стала куда красивее, хотя внешне изменилась несильно. Тогда парень узнал, что у всякой души есть скрытый параметр «привлекательности». Фальшивое тело не смогло скопировать данный параметр — вот и ответ.
{Неудачница.} — подумал Кён, догадавшись, что Клементина упустила отличную возможность выиграть себе баллы в его глазах. Наверняка он относился бы к ней иначе.
Сейчас парень не мог оторвать от девицы блестящего взгляда. Она носила чёрный сарафан с укороченной юбкой. В некоторых местах он был порван, из-за чего фантазия работала с удвоенной силой. Эффект усиливал чулок, натянутый на стройную ножку.
{Судя по мешкам под глазами, она не спала неделю… Учитывая общую слабость, голод и жажду, она может уснуть в любую минуту. Надо дать ей надежду!}
Дело в том, что плотоядные черви не нападают на бодрствующую добычу. Они дожидаются, когда она уснёт, после чего кусают её и прячутся. Их токсичная слюна ускоряет процесс умерщвления, после чего они всей стаей лакомятся ещё тёплой пищей.
«Эй, тварь, не подохла ещё?» — злорадно крикнул Кён.
Клементина раскрыла полузакрытые глаза и запрокинула голову.
Два смотрителя и старуха краем уха внимательно подслушивали разговор.
Кён незаметно подмигнул тёмненькой, отчего она, казалось, напряглась, стиснула зубы от ненависти и засверкала глазами, но секундой позже её взгляд потух, и она отвернулась. Очевидно, сильные эмоции истощали её.
«Гнусная предательница, никто не придёт тебе на помощь! Или ты думала, что кто-то появится спасти тебя через месяц? Это же смехотворно! Сдавайся, шоколадка, я хочу посмотреть, как тебя будут глодать плотоядные черви!» — глумливо кричал Кён. Между его словами читался намёк, что говорящим является он, а не Яма, но его старания, судя по отсутствию реакции девушки, не были замечены.
Яга и два смотрителя наблюдали за глумлением с отсутствующим выражением.
Кён сделал ещё несколько безуспешных попыток, когда решил действовать более очевидно: «Может, скажешь хоть слово? Ты чего такая грустная? Хуй сосала невкусный?»
Клементина вновь посмотрела вверх, а её глаза округлились, когда этот черт подмигнул.
Кён произнёс эти слова, потому что говорил что-то похожее незадолго до прощания. Судя по реакции тёмненькой, она узнала эти слова, а значит, догадалась, кто скрывается под личностью Ямы. Теперь у неё есть надежда. Цель выполнена, пора уходить.
«Скучная ты. Я думал, будет веселее. Загляну как-нибудь в другой раз, того глядишь, застану пир червей! Очень хочу на это взглянуть…» — сказав это, Кён ушёл.
Старуха провожала господина Яму с подозрительным прищуром: {Неужели он действительно пришёл только для того, чтобы поглумиться над девочкой? Ему уже за двадцать лет, а ведёт себя как глупый ребёнок… Будь у меня такой внук, я бы его задушила за подобные выходки, как и его мать за такое воспитание. Стыдоба.}
Тем временем Кён отдалился на 20 километров, сделав небольшой крюк так, чтобы оказаться с наветренной стороны по отношению к яме смерти, активировал технику сокрытия, взлетел с помощью реактивного ранца и начал распылять йодид серебра в атмосферу, чтобы поспособствовать образованию капель воды.
План Кёна заключался в том, чтобы выиграть Клементине время, утолив её жажду дождём. Если он придумает способ спасти её с минимальным риском для жизни, то обязательно им воспользуется, все-таки девушка имела некоторую ценность в его глазах.
Закончив с шаманством, Кён отправился в столицу Даркиса. Помимо поиска способа, как спасти Клементину, у парня было ещё две важные цели: похитить легендарную медицину тьмы и, что самое главное, установить контроль над тьмой в ядре Пустоты.
До сих пор тьма чувствовала себя властителем в его доме. Она протестовала каждый раз, когда вступала в конфликт с его принципами, чем постепенно их разрушала. А что самое противное — она съедала Синергию, если та мешала ей хозяйничать. Подобное совершенно недопустимо. Чтобы спасти свою личность и принципы, а также светлую часть себя, Кён обязан найти способ контролировать тьму. Нужно идти в библиотеку!
Тем временем над ямой смерти из облаков полился небольшой дождь.
«Не может быть…» — смотрительница Яга подозрительно прищурилась, запрокинув голову. Глубокий опыт подсказывал ей, что вероятность дождя сегодня исчезающая: влажность низкая, давление повышено, да и облака не дождевые, и всё же случилось чудо на радость преступницы. Какое-то слишком уж подозрительное чудо.
Старуха просканировала небо, но не обнаружила там ни единого признака стихийной энергии. Тогда она взяла воду и проверила её, но тоже ничего не заметила. Будь эта вода создана практиком, она бы заметила, ведь это легко понять.
«Вас что-то беспокоит, госпожа Яга?» — поинтересовался подчинённый.
«Лети на север и проверь, есть ли там кто-то подозрительный, кто может вызывать дождь.»
«Вас понял, госпожа Яга!» — мужчина поклонился и улетел.
Некоторое время спустя подчинённый вернулся и доложил, что никого подозрительного не обнаружил, но старуху такой ответ не устроил. Что-то внутри не давало ей покоя. Она прожила уже больше тысячи лет и выработала в себе безупречную интуицию.
«Будут ещё какие-то указания?»
«Продолжай нести пост.» — приказала Яга и, вынув звукопередатчик, связалась непосредственно с отцом Ямы. — «Господин Дарма, здравствуйте, это Яга, несущая пост у ямы смерти. У вас есть минутка на разговор?»
«Приветствую. Боюсь даже предположить, чего тебе от меня надо, старче… У меня мало времени, так что давай быстро и по делу.»
«Скажите, ваш сын случайно не привязался к Клементине?»
«К этой дряни, прыгнувшей в яму? Э-э-э… Сомнительно, но я бы не стал этого отрицать, в конце концов, мордашка у неё милая, да и попка огонь. К чему ты спрашиваешь?»
«Сегодня нас посетил ваш сын…»
«Серьёзно? Он что, совсем ахуел⁈ Вот сученыш мелкий!» — Дарма пришел в ярость. Очевидно, что интерес сына к грязнокровке, которая попала в яму смерти, совершенно недопустим. Это так же неприемлемо, как однополая связь в их культуре.
«Господин, успокойтесь, пожалуйста. Ваш сын всего лишь глумился над Клементиной. Мои подозрения — это лишь подозрения, обоснованные интуицией. Пожалуйста, проследите за господином Ямой. Если он будет что-то спрашивать насчёт дочери Кристиана, то это будет веским поводом провести с ним воспитательную беседу.»
«Спасибо, что рассказала мне всё это. С меня причитается.» — будучи многоуважаемым старейшиной Каганов, слова и обещания Дармы дорогого стоили. Пожалуй, нет никого на Даркисе, кто не хотел бы сделать его своим должником.
«О, раз уж вы сами это сказали…»
