на тонких, нежных крыльях виднелись глубокие борозды от чужих когтей.
— Твари, — всхлипнула я, — какие же твари!
И мне было глубоко безразлично, что эти самые "твари" были лишь на год старше малышки.
— Энни!
Дракошка дышала, но никак не реагировала на меня. По мордочке стекали прозрачные слезы, а значит, она была в сознании.
— Энни, малышка, — я упала на колени, — посмотри на меня.
Увы, но, даже такая юная, она была слишком крупной для моего слабого человеческого тела.
Кровь.
Чердачные знания вновь пришли мне на помощь, но… Ножа нет. А я слишком слаба и труслива, чтобы прорвать кожу зубами. Отворить кровь заклятьем не сложно, но это отчего-то ослабит эффект. Что ставит меня в безвыходное положение.
Взгляд зацепился за лед. Снежный наст здесь настолько крепок, что удерживает мой вес. А значит…
Не с первого раза, но мне удалось разбить толстую ледяную корку и получить достаточно острую кромку.
— Сейчас, Энни, сейчас, маленькая, — шептала я и капала своей кровью на ее поврежденные крылья.
Кровь, как и говорил учитель Кристин, превращалась в живительный колдовской туман, который врачевал раны малышки. Вот только глаза дракошки все так же оставались закрытыми.
Клятый кусок льда таял в моих руках. Кровь смешивалась с талой водой, но, кажется, это не мешало заживлять раны малышки.
Малышки, которая, тихо вздохнув, превратилась в человека и, соскользнув с валуна, замерла у его подножия.
— Поднимайся скорей, — я протянула к ней руки, — все в воде и крови, простынешь!
— Я дочь Хранителя Севера, — тускло произнесла девочка, — я не боюсь холода.
— Все равно вставай, а то я тоже в эту грязь сяду, — шутливо пригрозила я.
Энни, тихо вздохнув, поднялась. Она все так же прятала взгляд, сутулилась и держала руки за спиной.
— Мне жаль, что вы пострадали из-за меня, леди Фредерика. — Дракошка низко поклонилась. — Я восстановлю силы и подниму вас наверх.
— Энни, — я подобралась поближе к ней, — тебе нельзя поднимать тяжести. Твои крылья…
— Я не имею значения.
Тут мне стало кристально ясно, что в словах Лерро был смысл. Девочка явно не сама упала в расщелину. И крылья ее были повреждены не просто так.
— Ты имеешь значение, — упрямо произнесла я, лихорадочно соображая, как же вывести малышку из этого состояния.
— Вы не знали, кто тянет из вас силу.
— Зато я знала, ради кого режу руки, — четко проговорила я. — Мы познакомились во сне, помнишь? И Лерро мне о тебе рассказал. Не утаил ничего.
— Моя мать обманом забеременела от моего отца. — Дракошка подняла на меня пустые глаза. — Нонна говорит, что папа должен жениться. Только нонна не знает, что папе трижды отказывали! Из-за того, что я есть! Я все порчу!
Она заплакала. По детскому лицу катились крупные, совершенно не детские слезы. Она не хлюпала носиком, нет. Она даже дышала едва слышно!
— Тебе это папа сказал?
— Я подслушала. — Она ладошкой оттерла с лица слезы. — Я люблю папу и хочу, чтобы он был счастлив.
А я… А я, кажется, нашла правильные слова для малышки:
— Тогда ты должна быть с ним рядом. Он выбрал тебя. Был бы он счастлив с драконицей, которая его не уважает?
— П-почему не уважает? Мой папа — Хранитель Севера!
— Да, — кивнула я, — и твой папа однажды принял решение — любить тебя и растить. И тут появляется драконица, которая говорит целому Хранителю Севера, что он не прав. Что он ошибается. Что она, самая важная драконица, будет указывать ему, какому-то Хранителю Севера, что он должен делать. Ведь сам он глупый и не знает, как правильно жить.
Девочка задумалась. В детской голове никак не укладывалась идея о том, что ее любимый папа может быть глупым.
— Никто не может говорить папе, что ему делать, — проронила в итоге Энни.
— Да, я тоже так думаю. Я слышала, что Харелт Фойртелерн — самый успешный Хранитель Севера за последние столетия.
Мы помолчали, и я осторожно, не желая спугнуть правильные мысли, добавила:
— Так, может, ошиблись те драконицы?
— Меня рвали на части, — Энни обняла себя за плечи, — за то, что моя мать…
— Тебя рвали на части жестокие, глупые дети, — я открыла руки, приглашая дракошку в объятия, — дети жестоких и глупых родителей. Невоспитанные дети.
— Но я все равно остаюсь порченой кровью, — Энни прижалась ко мне, — дочерью воровки крови.
Я осторожно погладила ее по спутанным волосам и тихо спросила:
— Мы знакомы всего ничего, но, как ты думаешь, ты можешь мне верить?
— Могу, — дракошка обхватила меня руками, — я ведь слышала твои чувства.
Согнувшись, я оставила на ее макушке несколько поцелуев и хрипло, но уверенно произнесла:
— Дети не отвечают за грехи родителей, Энбетестир Лайна Фойртелерн. И к героическим подвигам тоже отношения не имеют. Ты та, кто ты есть. Та, кем ты решишь стать. Ты не порченая кровь, малышка. Ты — Энни, крошка-дракошка, которая слишком рано встала на крыло. Ты дочь Хранителя Севера. И ты дочь молоденькой глупой дракошки, которая не смогла сказать «нет» своим старшим родственникам.
— Думаешь, мама не сама захотела так поступить?
— Уверена. — Я вновь пригладила ее путаные локоны. — Давай-ка я тебя заплету, и будем искать выход.
— Я могу…
— Нет, ломать ради меня крылья не надо. На мне храмовая одежда, вокруг тебя я сейчас создам кокон тепла. И мы спокойно дождемся помощи. Уж поверь, Тинран Лерро не тот дракон, который бросит нас без помощи. Да и папа твой рано или поздно ответит на голосового вестника!
Изрядно повеселевшая дракошка покивала, отпустила меня и тут же повернулась спиной.
— Хочу драконий хвостик!
— Будет сделано, — рассмеялась я.
И на несколько минут мы забыли о нашем довольно плачевном состоянии. Я разбирала ее локоны, прядку за прядкой, потом сплетала их в сложную, многоступенчатую косицу, а после мы вместе думали, чем же все это богатство закрепить! В итоге кончик косы мне пришлось взять в зубы, чтобы освободить руки и трансформировать нитку из рукава моей рубашки.
— Я красивая?
— Самая красивая, — уверила ее я. — Ну что, попробуем найти выход?
Мои светлячки все так же кружились по
