архитектора и художника и Джованни да Удине как декоратора. Единственный сохранившийся архитектурный шедевр Рафаэля - Палаццо Пандольфини, построенный по его планам после его смерти; он до сих пор входит в число лучших дворцов Флоренции. С возвышенным равнодушием он обратил свои таланты на службу своему другу банкиру Чиги, построил для него капеллу в церкви Санта-Мария-дель-Пополо, а для его лошадей такие конюшни (Stalle Chigiane, 1514), которые могли бы послужить дворцом. Чтобы понять Рафаэля и Рим Льва, мы должны на мгновение остановиться и посмотреть на вопиющего Чиги.
VIII. АГОСТИНО ЧИГИ
Он был типичным представителем новой группы в Риме: богатых купцов или банкиров, обычно неримского происхождения, чье богатство отодвигало в тень старую римскую знать, а щедрость по отношению к художникам и писателям превосходила только щедрость пап и кардиналов. Родившись в Сиене, он впитывал финансовые тонкости с ежедневной пищей. К сорока трем годам он стал главным итальянским ростовщиком республик и королевств, как христианских, так и неверных. Он финансировал торговлю с дюжиной стран, включая Турцию, и по аренде у Юлия II приобрел монополию на производство квасцов и соли.78 В 1511 году он дал Юлию дополнительный повод для войны с Феррарой - герцог Альфонсо осмелился продавать соль по более низкой цене, чем Агостино мог себе позволить.79 Его фирма имела филиалы в каждом крупном итальянском городе, а также в Константинополе, Александрии, Каире, Лионе, Лондоне и Амстердаме. Под его флагом ходило сто судов; двадцать тысяч человек находились на его жалованье; полдюжины государей посылали ему подарки; его лучшая лошадь была получена от султана; когда он посещал Венецию (которой он ссудил 125 000 дукатов), его усаживали рядом с дожем.80 Когда Лев X попросил его оценить свое богатство, он ответил, возможно, из соображений налогообложения, что это невозможно; однако его годовой доход считался равным 70 000 дукатов (875 000 долларов). Его серебряные тарелки и украшения по количеству равнялись всем римским аристократам вместе взятым. Его кровать была вырезана из слоновой кости и инкрустирована золотом и драгоценными камнями. Светильники в его ванной комнате были из чистого серебра.81 У него была дюжина дворцов и вилл, самой богато украшенной из которых была вилла Чиги на западном берегу Тибра. Спроектированная Бальдассаре Перуцци, украшенная картинами Перуцци, Рафаэля, Содомы, Джулио Романо и Себастьяно дель Пьомбо, она была названа римлянами по завершении строительства в 1512 году самым роскошным дворцом в Риме.
Банкеты Чиги пользовались почти такой же репутацией, как банкеты Лукулла во времена Цезаря. В конюшнях, которые только что закончил строить Рафаэль, и до того, как их заняли более красивые звери, чем люди, Агостино в 1518 году развлекал папу Льва и четырнадцать кардиналов трапезой, которая с гордостью обошлась ему в 2000 дукатов (25 000 долларов?). Во время этого знатного приема были украдены одиннадцать массивных серебряных тарелок, предположительно слугами из свиты гостей. Чиги запретил какие-либо поиски и выразил вежливое удивление, что украдено так мало.82 Когда пир закончился, шелковый ковер, гобелены и изящная мебель были убраны, и сто лошадей заполнили стойла.
Через несколько месяцев банкир устроил еще один ужин, на этот раз в лоджии виллы, выходящей на реку. После каждого блюда все серебро, использованное при его подаче, бросали в Тибр на глазах у гостей, чтобы заверить их, что ни одна тарелка не будет использована дважды. После банкета слуги Чиги выловили серебро из сети, которую тайно опустили в поток под окнами лоджии.83 На обеде, данном в главном зале виллы 28 августа 1519 года, каждому гостю, включая папу Льва и двенадцать кардиналов, подавали блюда из серебра или золота с безупречно выгравированными девизом, гербом и гербовой печатью, и кормили особой рыбой, дичью, овощами, фруктами, деликатесами и винами, только что привезенными для этого случая из его собственной страны или местности.
Чиги пытался искупить эту плебейскую демонстрацию богатства открытой поддержкой литературы и искусства. Он профинансировал редактирование Пиндара ученым Корнелио Бениньо из Витербо и установил в своем доме пресс для его печати; греческий шрифт, набранный для этого пресса, превосходил по красоте тот, который Альдус Мануций использовал для публикации "Од" за два года до этого . Это был первый греческий текст, напечатанный в Риме (1515). Через год в том же издательстве вышло правильное издание "Феокрита". Будучи человеком скромного образования, Агостино гордился своей дружбой с Бембо, Джовио и даже Аретино; в этом последнем случае римская пословица pecunia non olet - "деньги не пахнут" - включала в себя переходный глагол. Помимо денег и любовницы, Чиги любил все формы красоты, созданные искусством. Он соперничал со Львом в заказах художникам и весело вел его за собой в языческом толковании Ренессанса. Он собрал в своих дворцах и виллах такое количество произведений искусства, что хватило бы на целый музей. Похоже, он считал свою виллу не только своим домом, но и общественной галереей искусств, куда время от времени допускалась публика.
На этой вилле, на вышеупомянутом ужине 28 августа 1519 года, на котором присутствовал сам Лев, Чиги наконец женился на верной любовнице, с которой прожил предыдущие восемь лет. Восемь месяцев спустя он умер, через несколько дней после смерти Рафаэля. Его имущество, оцененное в 800 000 дукатов (10 000 000 долларов?), было разделено в основном между его детьми. Лоренцо, старший сын, вел разгульный образ жизни и в 1553 году был признан сумасшедшим. Вилла Чиги была продана второму кардиналу Алессандро Фарнезе за небольшую сумму около 1580 года, и с тех пор носила имя Фарнезина.
IX. РАФАЭЛЬ: ПОСЛЕДНЯЯ ФАЗА
Рафаэль принимал мелкие заказы от веселого банкира еще в 1510 году. В 1514 году он написал для него фреску в церкви Санта-Мария-делла-Паче. Пространство было узким и неровным; Рафаэль сделал его подходящим, разместив в нем четырех сивилл - кумейскую, персидскую, фригийскую, тибуртинскую - языческих оракулов, стерилизованных здесь с сопровождающими их ангелами. Это изящные фигуры, поскольку Рафаэль вряд ли мог нарисовать что-либо без изящества; Вазари считал их лучшей работой молодого мастера. Они слабо подражают сибиллам Анджело, за исключением Тибуртина; здесь жрица, изможденная возрастом и напуганная злой судьбой, которую она предсказывает, - фигура оригинальная и драматичная. Согласно истории, не прослеживаемой за пределами семнадцатого века, между Рафаэлем и казначеем Чиги возникло недопонимание по поводу платы за эти сибилы. Рафаэль получил пятьсот дукатов, но, закончив работу, потребовал дополнительную плату. Казначей считал, что пятьсот уже выплаченных дукатов - это все, что ему причитается. Рафаэль предложил казначею назначить компетентного художника для оценки фресок; чиновник выбрал Микеланджело; Рафаэль согласился. Микеланджело,
