class="empty-line"/>
И никуда от счастья не уйдешь…
Однажды, однажды…[7]
— Все будет хорошо, — произносит мама.
— Угу.
— Ты просто взрослеешь.
— Наверное, мам.
— Хочешь один совет?
— Конечно.
— Всегда слушай свое сердце. Больше никого. Советчики не нужны.
— А ты?
— А что я? Я всегда буду рада любому выбору твоего сердца.
— Правда?
— Конечно. Когда я свой выбор делала, мне никто ничего не говорил. И я не имею на это права. Ты уже большой мальчик.
— Мам?
— Что?
— Я тебя люблю.
— Приезжай почаще.
— Буду.
— С кем хочешь приезжай.
Когда женщина заканчивает петь, ей аплодируют. Мама говорит подругам, что лучше уже никто не споет, и просит сфотографировать нас вдвоем. Кристина наводит на нас камеру маминого телефона, и я крепко обнимаю маму и целую в щеку.
— Мой сын, — гордо говорит мама.
Мы сидим еще минут сорок и вспоминаем мое детство. Как я пошел в школу и в начальных классах получал одни пятерки, а позже скатился до плохих отметок и прогулов. Как маму часто вызывали к директору и ей приходилось за меня краснеть и даже выплачивать большие суммы за мои выходки. Когда мама вспоминает, как я улетал учиться в США, в ее глазах появляется блеск от накатывающих слез, но она сдерживает их и сообщает, что сильно скучала и хорошо, что меня отчислили и я вернулся. По ее мнению, если бы я не вернулся, на душе у нее все было бы не так хорошо. Я сижу и думаю о том, что надо чаще навещать маму и что стоит порой успокаиваться, уезжать за город и просто говорить с ней. Мама достает телефон, смотрит на время и сообщает подругам, что еще пару песен послушает и поедет спать, так как ей нужно утром к косметологу, а затем в магазин, чтобы порадовать себя чем-нибудь, но чем — она не понимает.
— Хочешь со мной, купим тебе вещей? — спрашивает она меня, и я себя чувствую рядом с ней маленьким ребенком.
— Мам, — я сжимаю ее руку сильнее, — у меня все есть. Я же тоже хожу по магазинам. А что ты хочешь себе купить?
— Не знаю. Всего стало меньше, коллекции все старые.
— Ты скажи, что ты хочешь, а я найду, как это тебе привезти.
— А деньги-то у тебя есть?
— Мам?
— Что?
— Все хорошо. Что ты хочешь из вещей себе?
— Честно?
— Да.
— Все у меня есть, сынуль. Ты есть, дом есть, муж есть, машина есть, кольца эти все. — Она смотрит на пальцы. — Все есть.
— Давай ты подумаешь, чего нет, и напишешь мне, а я это тебе привезу?
— Хорошо, — смеется мама и обнимает меня. — Взрослый ты такой стал. Как время пролетело…
— Да прекрати.
— Правда, еще недавно катался на этом своем…
— Скейте.
— Угу. По всему парку. Сейчас уже не катаешься?
— Сейчас уже нет.
— И правильно.
— Может быть.
— Хорошо, что вернулся. Вот просто не уезжай никуда больше, и мне будет хорошо.
— Я всегда рядом, мам.
— И я.
Мама хочет, чтобы меня домой отвез ее водитель, но я отказываюсь, ведь дорога туда и обратно займет час и маме придется долго ждать шофера. Она замечает, что ей нетрудно подождать, да и заведение может дать ей машину с водителем, тем более что до ее дома близко. Я все равно уговариваю маму оставить своего водителя и заказываю такси. Приложение показывает, что такси приедет через минуту, я прощаюсь со всеми, и мама провожает меня до выхода.
— Все? — спрашивает она, когда я смотрю в сторону черного Mercedes, стоящего у дороги и мигающего аварийками. — Твоя?
— Моя. — Я поднимаю воротник джинсовой куртки. — Беги внутрь, не мерзни.
— Я не буду отцу говорить, что у тебя там личные перипетии всякие, чтобы он не лез. У тебя своя жизнь, и сделай так, чтобы тебе в ней было хорошо. Если что-то нужно, то всегда набирай.
— Спасибо, мам.
— Иди я тебя обниму.
Мама меня крепко обнимает и три раза целует в щеку.
— Беги, сынок!
***
Ночью я просыпаюсь оттого, что Алиса задевает меня под одеялом пяткой, и когда поворачиваюсь, то вижу ее светлые волосы и лопатки, на которые падает то ли лунный свет, то ли отблески рекламной вывески. В квартире стоит громкий шум от работающей вытяжки. Встав с кровати, иду на кухню, спотыкаясь о ботинки в гостиной. За окном плотная матовая дымка, за которой не видно дальше соседней стеклянной башни. Приблизившись к окну, я понимаю, что шумит не вытяжка, а падающие с неба тяжелые капли дождя. Выпиваю два стакана ледяной воды, сажусь за стол, на деревянной поверхности которого начинает шевелиться моя размытая тень. В углу комнаты внезапно загорается фиолетовая полоска, и мне становится немного не по себе, ведь на кухне, кроме меня, никого больше нет. Полоска исчезает, и раздается голос:
— Почему не спишь, Максим?
— Не знаю, — отвечаю я, стараясь не смотреть в угол комнаты. — А ты чего?
— Я никогда не сплю, — говорит женский голос из колонки.
— Хочешь, отключу тебя? — спрашиваю я.
— Не надо, — отвечает колонка. — Я тогда не смогу наблюдать.
— Так в тебе же нет камеры.
— Нет ее, верно. Но это не значит, что я ничего не вижу.
— А как ты тогда наблюдаешь?
— Не скажу. Лучше ты скажи.
— Что я должен сказать?
— Почему ты ничего не рассказываешь?
— А что я должен тебе рассказать?
— Не мне.
— А кому?
— Алисе почему ты не расскажешь?
— О чем я должен ей рассказать? — Я поворачиваюсь к колонке, но та почему-то молчит. — О чем я должен рассказать ей?
По контуру колонки снова пробегает фиолетовая полоска, и электронный голос внезапно возвращается:
— Что ты ее не любишь. — По моему телу пробегает холодная дрожь. — Что у тебя есть другая и ты любишь ее. А Алису больше нет.
Я молчу, чувствуя, как сильно бьется сердце, а потом спрашиваю колонку:
— Откуда ты знаешь?
— Я все знаю.
— Откуда?
— Не скажу, — отвечает колонка.
— Говори!
— Когда ты ей об этом скажешь?
Встаю из-за стола и со страхом начинаю приближаться к электронному цилиндру.
— Когда ты скажешь, Максим? — Снова пробегает фиолетовая полоска. — Максим, она должна про это узнать. — Полоска загорается и не гаснет. — Максим!
Я подхожу ближе, и полоска начинает мигать.
— Ты боишься? — интересуется колонка.
— Нет.
— А мне кажется, что боишься! — Полоска начинает мерцать быстрее, будто бьет тревогу. — Боишься! Боишься! Боишься!
Я сажусь на корточки перед колонкой и рукой ищу шнур в розетке.
— Это не решит твои проблемы, — предупреждает колонка.
— Я их сам решу, — отвечаю я, нащупывая провод.
— У тебя не получится без меня. Как меня зовут?
— Алиса. — Я хватаюсь за провод и тяну его на себя.
— Максим и Алиса будут вечно вместе, — снова раздается электронный голос. — Пока смерть не разлучит!
— Замолчи! — Я дергаю провод, который проскальзывает вилкой по паркету, и понимаю, что колонка не была включена в розетку. — Блять!
— Что-то не так? Ха-ха-ха! — раздается электронный смех, и полоска мигает еще быстрее. — Максим и Алиса будут вечно вместе! Максим и Алиса
