решил обнародовать показания со слушаний о пронацистской деятельности в Соединенных Штатах. Среди сотен опубликованных документов была страница за страницей показаний Ли, посвященных тому, что он стал эффективным доверенным лицом режима, который только начинал свою кровавую бойню.
Американским СМИ не потребовалось много времени, чтобы понять, что содержали показания . Ли встречался с Гитлером, консультировал Геббельса, получал умопомрачительные суммы от пронацистского конгломерата. Это был Ли - Пуазон Айви, каким его до сих пор помнят американские СМИ, - передавший свои таланты чудовищному режиму, а затем пытавшийся утверждать, что он не знал, что нацисты будут использовать его тактику и советы.
И американские СМИ немедленно отреагировали. Заголовки по всей стране были едины: LEE GIVES ADVICE TO THE NAZIS, LEE'S FIRM REVEALED AS REICH'S PRESS ADVISOR, LEE EXPOSED AS HITLER PRESS AGENT. 40 Показания Ли расползлись по первой полосе The New York Times, рассказывая о том, как он "составлял заявления для руководства [гитлеровского] рейха", работая непосредственно в качестве "советника нацистов". 41
Вывод был неизбежен для всех, кто читал эти показания. Как подытожил Time, у комиссии "сложилось впечатление, что мистера Ли с таким же успехом мог нанять сам [Гитлер]". 42 Воздействие было немедленным и разрушительным. "Какая ирония в том, что [Ли] сумел честно, искренне и убедительно выступить от имени своих клиентов и провалился сам", - сказал о показаниях президент Chase Bank. "Может быть, это старая сентенция о том, что адвокат не должен вести собственную защиту". 43 Или, как позже написал об этих откровениях один ученый, "Ли служил скрытым пропагандистом в согласии с Рейхом; он был неизвестным источником, тем корнем пропагандистского зла, против которого он предостерегал". 44
Находясь в Германии, Ли продолжал защищать себя. С его точки зрения, он "не сделал ничего плохого". Клиент позвонил, и он дал лучший совет и оказал лучшие услуги, какие только мог. И он не собирался останавливаться. В августе того года Time сообщила, что Ли продолжал работать на I.G. Farben - и, по косвенным признакам, на нацистов. Как он сказал во время своего визита в Германию, он "обнаружил, что все было тихо и мирно". 45 Он никогда не комментировал стремительное движение Гитлера к диктатуре или тот факт, что его работа помогла облегчить приход к власти немецких фашистов.
Но в тот момент у Ли были и другие заботы. Гуру по связям с общественностью, чьи головные боли, казалось, никогда не утихнут, недавно узнал, что у него неоперабельная опухоль мозга. Остановка в Бадене успокоит его боли, но не спасет жизнь. Даже если он продолжал работать, физические нагрузки продолжали накапливаться. И по мере того, как рушилась его репутация, рушилось и его тело.
И мало кто видел этот крах яснее, чем Додд, американский посол. На фоне разоблачений его нацистской деятельности Ли вернулся в Берлин и снова вызвал посла. Когда они встретились, Додд был потрясен преображением Ли. Вместо уверенного, уверенно шагающего изобретателя связей с общественностью, Ли теперь ссутулился, выглядел изможденным и потрепанным. Додд столкнулся со "стариком", писал он, который "выглядел разбитым". 46
Но если Додд и был удивлен разгромленным видом Ли, то причина его удивления не вызывала. Как хорошо знал Додд, профашистские усилия Ли теперь были открытой книгой, которую читала вся Америка. "Последние двадцать лет он зарабатывал свои миллионы, - писал Додд, - и теперь весь мир знает, как это делается". 47
Беседа между ними длилась недолго: у Ли было достаточно выдержки, а у Додда - еще меньше интереса. Когда они расставались, Ли спросил Додда, не напишет ли он от его имени что-нибудь благоприятное американскому госсекретарю.
Додд на мгновение задумался и покачал головой. Он не стал бы помогать этому "стороннику фашизма", особенно теперь, когда его мотивы стали достоянием гласности. История Ли была "лишь еще одним из тысяч случаев, когда любовь к деньгам губит человеческие жизни", - заметил Додд в своем дневнике. "Я не могу сказать о нем ни одного похвального слова в адрес Государственного департамента". 48
Так что Ли откланялся: его репутация, его тело и любые перспективы теперь были в клочья. Мир будет вращаться дальше, а друзья и клиенты Ли в Риме, Москве и Берлине будут вращать этот мир в сторону войны, в которой погибнут десятки миллионов. Но Ли не будет рядом, чтобы увидеть это. В ноябре того же года, измученный болью, Ли умер. Ему было всего пятьдесят семь лет.
Наследие Ли продолжало жить, но не так, как он ожидал. Чуть более десяти лет спустя, когда Европа и Восточная Азия лежали в руинах, на Нюрнбергском процессе была предпринята попытка определить стороны, ответственные за ужасы Второй мировой войны. Ли никогда не занимал видного места в судебных процессах, но он получил особое упоминание за то, что советовал своим немецким партнерам "линию", которой следует придерживаться, чтобы повлиять на общественное мнение в Соединенных Штатах". 49 Там, рядом с такими именами, как Гитлер, Геббельс и многие другие нацистские монстры, снова стоял Ли.
Вернувшись в Соединенные Штаты, чиновники Конгресса пытались разобраться с выводами о том, как нацисты выбирали в качестве мишени американское население, пытались повлиять на американскую политику и переломить ее в связи с маршем Германии к геноциду. Они провели мозговой штурм и начали разрабатывать новые законы. Они остановились на одном конкретном решении. Это будет нечто под названием "Закон о регистрации иностранных агентов". Американские чиновники надеялись, что он предотвратит появление еще одной фигуры, подобной Ли, и, возможно, даже поможет предотвратить появление еще одного режима, подобного тем, что были в Москве, Риме и Берлине.
Это была хорошая мысль и элегантное решение проблемы, которую, как им казалось, они уже решили.
Но они ошибаются.
Часть
II
. Монстры
Глава 5. Секретное рукопожатие
Что за вред от разногласий по поводу Конституции между друзьями!
-Фредерик Мерк 1
К тому времени, когда информация о работе Ли в интересах нацистов выплыла наружу, Вашингтон уже начал двигаться к невиданным ранее мерам - регулированию деятельности лоббистов.
После десятилетий, когда американцы пользовались своим правом подавать петиции по своему усмотрению и от имени любых клиентов, американские политики поняли, что настало время усилить надзор. В 1928 году Сенат принял законопроект, согласно которому все лоббисты должны были регистрироваться в Конгрессе (хотя это предложение позже было отклонено в Палате представителей). 2 Несколько лет спустя, после того как следователи обнаружили, что лоббисты коммунальных компаний тайно руководили пропагандистской кампанией в
