том, как оно появилось (например, фреска Бэнкси "Сын мигранта из Сирии" зависит от разума, потому что она была задумана и затем создана человеческим разумом, но это физический объект), или это может быть просто описание специальной классификации (например, коллекция любимых камней моей дочери). Во всех этих смыслах кажется, что двоичные категории зависят от разума.
Это очень условный список. В главе 4 я сформулирую эти пункты более детально, но даже в общих чертах они говорят о том, что нам необходимо концептуализировать социальные виды с характеристиками, диаметрально противоположными тем, которые ассоциируются с классическими представлениями о природных видах.
Самое важное следствие из вышесказанного, однако, заключается в том, что представление о дисциплинарных основных категориях как о видах процессов позволяет нам увидеть их по-новому. Это происходит потому, что на самом базовом уровне процессы имеют иную грамматику, чем субстанции, - они являются глаголами, а не существительными. Таким образом, ученые, заменившие глаголы на существительные, о которых я говорил в начале этой главы, находятся на правильном пути. Рассматривать социальные виды как процессы - значит подчеркивать их функцию как паттернированной деятельности и постоянных изменений, а не в качестве "строительных блоков", контейнеров или общих представлений. Как заметил Джон Серл, для "социальных объектов ... грамматика именных фраз скрывает от нас тот факт, что в таких случаях процесс предшествует продукту. Социальные объекты всегда, в некотором смысле, который нам предстоит объяснить, конституируются социальными действиями; и в некотором смысле объект - это просто непрерывная возможность деятельности". Как он уточняет: "Социальные объекты, такие как правительства, деньги и университеты, на самом деле являются лишь держателями моделей деятельности "44. Я думаю, что Серл в основном прав (и это утверждение дополняет исследование Джудит Батлер о роли различных дискурсивных процессов в "седиментации" сексированных и гендерированных тел), хотя, к сожалению, остальные работы Серла в значительной степени не используют эту идею.
Я усложню этот вопрос в главе 4, но, по крайней мере, то, что делает предмет "деньгами", - это не то, из чего он сделан (металл, бумага, компьютерные биты), а процесс его изготовления и потенциальная активность его использования. Более того, один и тот же материальный артефакт может быть использован как оружие, произведение искусства или объект поклонения. Поэтому главный вопрос должен быть не "является ли этот объект искусством?", а "когда и как этот объект является искусством?"
Переосмысление социального мира - это не в первую очередь вопрос терминологии или метафоры. Я не пытаюсь избавить нас от существительных. Скорее, я указываю на то, что фокусировка на субстанциях, а не на процессах в гуманитарных науках приводит к различным способам исследования. Подумайте о разнице между анализом золота (архетипического вещества) и анализом грозы (архетипического процесса). Золото имеет дискретные границы. Его можно идентифицировать, исследуя химические свойства (например, с помощью теста с триоксони-тратной кислотой). Сущность и свойства золота обусловлены тем, что в ядре его атомов семьдесят девять протонов. Поэтому для определения золота можно использовать его атомный номер (79), так как предполагается, что все атомы золота имеют одинаковое количество протонов. При анализе веществ изменение часто является проблемой, требующей объяснения. Так, если разные образцы золота ведут себя по-разному или меняются с течением времени, это потребует объяснения.
Грозы, напротив, не имеют четких границ. Граница данной грозы обычно расплывчата. Вопрос о том, изучаем ли мы одиночную бурю или многоячеечные скопления, может быть относительно неоднозначным. Грозы обладают типичными, а не обязательными свойствами. Они обычно сопровождаются ветром, сильным дождем, иногда снегом или градом, но могут вообще не сопровождаться осадками. Грозы не являются автономными субстанциями; скорее, они собираются из компонентов (например, воздуха, воды, пыльцевых зерен и т. д.).
В этом случае грозы не являются статичными образованиями, а проходят стадии (от кучевых до зрелых и рассеивающихся). Грозы не являются статичными образованиями, они проходят стадии (от кучевых до зрелых и рассеивающихся). Они возникают и являются продуктом атмосферных условий (точнее, то, что мы называем грозой, - это последовательность изменений в атмосфере), и так далее. Иными словами, если логика субстанций основана на четких границах и относительной стабильности, то логика процесса - это логика компонентов, контекста, стадий, циклов, фаз и условий. Процессы не имеют четких границ. У них нечеткие края. Многие процессы не являются собственностью (например, тепловая волна) и поэтому не имеют собственной сущности.47 Процесс не имеет постоянства. Он не может не меняться с течением времени, если только не хочет стать действующей силой. Согласованность процессов носит каузальный характер; они идентифицируются по тому, что они делают, а не по тому, где они находятся. Процессы привлекают другие процессы и сами привлекаются в свою очередь. Они обусловлены и взаимосвязаны, а не автономны и существенны. Нет смысла искать только чистый процесс, как если бы он существовал сам по себе или в незагрязненном виде. Изменение - это правило для процессов, а стабильность или постоянство - это исключение.
Мышление в терминах процессов позволяет нам разрушить различие между социальными сущностями и событиями. То, что называется "сущностью" или "состоянием" в любой момент времени, оказывается медленным процессом, в то время как события - это просто быстрые процессы. Рассматривать социальные виды как процессы - значит также подчеркивать их функцию как циклов материи и смысла. Более подробно этот вопрос будет рассмотрен позже в этой книге, а пока достаточно сказать, что мы подходим к ментальному через материальное, а к материальному - через ментальное. То, что социальные виды являются видами процессов, означает, что, хотя они и являются объектами языка, они не являются просто языком, поскольку включают в себя не концептуальные элементы - элементы, которые сами по себе сопротивляются редукции к языку.
Социальная онтология процесса влияет на то, как мы понимаем субъективность. Старый пласт теории в социальных науках был склонен предполагать, что люди обладают стабильными идентичностями и сталкиваются со стабильными социальными структурами. Но базовая структура человеческой субъективности (или, возможно, феноменологическое основание опыта) сама по себе процессуальна. Как утверждает Роуланд Стаут, процессы более значимы в сознании, чем события, поскольку "я знаю, что я делаю, более непосредственным образом, чем то, как я знаю, что я сделал, и это относится также к тому, что я чувствую, думаю, вижу и т. д. Субъективная перспектива... это перспектива их текущей психической жизни - их жизни как процесса".49 По этой причине и феноменология, и объяснение психической жизни человека должны считаться с важностью самого опыта как динамического процесса. Более того, процесуальный взгляд позволяет нам представить то, что мы могли бы назвать (вслед
