собравшихся в зале людей.
— Они разлетаются на две стороны, — прошептала мне на ухо Энни.
К моему сожалению, парад созвездий продлился недолго. Разделенные на две части, они сформировали два шара, в одном из которых я признала старого знакомца — именно его приносил в мою комнату второй молодой господин!
Свет медленно возвращался в зал.
— Кто-то спросит, отчего здесь присутствует столько магов и колдуний, — проронил бэйфэй, — а все оттого, что чем больше людей, тем точнее расчет. Сила едина, хоть и разделена меж разными существами. Но в такие моменты магия сливается, перемешивается и, возвращаясь назад, несет в себе крупицы важнейшей информации.
Шары, парившие в воздухе, покрылись сетью трещин и осыпались каменной крошкой. А вместо них перед вторым молодым господином зависли два сияющих собственным светом свитка.
Не прикасаясь к ним руками, бэйфэй отлевитировал их к стене. Взмахами рук заставил разлететься в стороны и отпустил силу.
Свитки упали на пол.
— Сейчас вырастет дерево, — шепнула Энни. — Тебе тяжело меня держать?
— Нет, — тихонько ответила я. — Все хорошо. Ты волнуешься?
— Папа самый сильный, — уверенно проговорила крошка-дракошка. — И ты. Значит, твое дерево будет выше и ветвистей, а папа принесет победу.
Вверх по стене поползли тонкие золотистые линии. Они сливались между собой, образовывали узелки и ответвления, формировали корни и крону.
Одно дерево было совсем юным — тонкоствольное, с полупрозрачными веточками, оно как будто еще не выросло. Второе же было крепким, хоть и потрепанным — узлы нитей пятнали ствол и выламывали ветви под странным, неестественным углом.
Оба дерева своими корнями оплетали свитки. Свитки, на которых горели имена. И я… Я была тем крепким, потрепанным деревом.
— Леди Фредерика Альтния Дьерран, — второй молодой господин подошел ближе к дереву, — врожденная склонность к стихии воздуха — перекрыта Небесной Искрой. Врожденная склонность к ментальной магии — потенциал не развит. Контроль силы над силой — десять из десяти. Резерв силы — седьмой круг из десяти возможных. Мое почтение, леди Фредерика.
Бэйфэй перешел к молодому дереву Кристин.
— Леди Кристин Лавелия Дьерран. Врожденная склонность к стихии земли — перекрыта родительским ритуалом. Врожденная склонность к целительской магии — потенциал не развит. Контроль над силой — пять из десяти. Резерв силы — третий круг из десяти возможных. Леди Кристин, вы должны дать разъяснение. В вашем свитке о начальном колдовском образовании в графе контроль над силой стоит семерка.
— Вероятно, беды и невзгоды пошатнули мой внутренний мир, — ровно произнесла Кристин.
— Вы отказались от стихии земли, — второй молодой господин смотрел точно на нее, — почему?
— Стихия земли — это удел селян, — фыркнула леди Дьерран. — Вам не кажется, господин бэйфэй, что у Фике слишком подозрительный контроль силы?
— Леди Фредерика, — лис перевел взгляд на меня, — вы исполнили мою просьбу?
— Не полностью, второй молодой господин. — Я опустила Энни на пол и чуть поклонилась. — Накопитель глубок, мне приходится наполнять его частями.
— И вы не разбили его?
— Я держу меж нами нить, — ровно ответила я, не позволяя себе обижаться. — Эта задача мне по плечу.
Студенты загомонили, переговариваясь между собой. А лис, протянув ко мне лапу, попросил вернуть накопитель.
— Прошу. — Я вложила теплый накопитель в его лапу.
— Вы заполнили его на семьдесят процентов, — довольно произнес бэйфэй, — так полно его не заряжал никто из учащихся. Накопитель не поврежден, он займет достойное место среди камней, что питают защиту на Детском Балу. Моя благодарность. А сейчас я прошу всех пройти в соседний зал, там, по традиции, накрыт стол. Леди Фредерика, леди Кристин, с завтрашнего утра мы начнем тестировать ваши знания. По итогам вы, леди Кристин, можете получить свиток о среднем колдовском образовании, а вы, леди Фредерика, о начальном.
— Могу ли я выйти наружу, второй молодой господин? Я бесп…
Рядом с нонной Шавье появилась искорка, из которой донесся голос Рифаса:
— Это было эпично. Победа за лордом Фойртелерном, но мы бы не отказались от помощи целителей!
Искорка погасла, и тут же появилась вторая.
— В смысле, лордам бы это не помешало, со мной все в порядке.
— Пойдем к папе? — попросила Энни.
И я, невзирая на возражения нонны Шавье, поспешила к выходу. Чтобы, едва выбравшись на улицу, броситься назад — чтобы Энни не видела залитый кровью замковый двор!
— Они что, рвали друг друга на части? — оторопело спросила нонна Шавье.
— Я почему-то думала об обычной дуэли, — сглотнула я, — секунданты и все такое.
— Ри, я хочу к папе, — всхлипнула Энни, — он жив, я знаю.
— Нонна Шавье, вы могли бы позвать к нам Харелта? — попросила я свою наставницу. — Я не хочу, чтобы Энни выходила на улицу.
«И сама не готова увидеть это вновь», — мысленно добавила я.
Страшно представить, сколько крови вылилось с небес на Малый Дворец. Но, кажется, второй молодой господин доволен.
— Истинно доволен, — лис подергал носом, — много пользы для наших щитов.
— За этой пользой скрывается боль, — вздохнула я.
— Да, поэтому мы не режем драконов на алтарях, — кивнул второй молодой господин. — А лишь используем то, что идет к нам в руки само. Сколько будет проведено исследований, м-м-м! Вы не переживайте, драгоценный ингредиент уже почти весь собран.
— Но разве вы не должны его уничтожить? Через кровь можно навести проклятья!
— Только не на дракона, — отмахнулся бэйфэй, — или по меньшей мере этот способ еще не открыт!
К лису подбежали двое учеников и, поклонившись, отчитались:
— Замковый двор очищен! Милорд Эрвитар доставлен в лазарет, милорд Фойртелерн сливает излишки силы в наши накопители.
— У него остались излишки силы? — хмыкнул второй молодой господин. — Как интересно. Идемте же, леди Фредерика, леди Энбетестир.
Правда, идти Энни не могла, от пережитого страха за отца дракошку начало потряхивать, и я, облегчив ее вес чарами, вновь взяла малышку на руки.
Харелта мы нашли на крепостной стене. И на первый взгляд он выглядел возмутительно здоровым. Рядом с ним стояла нонна Шавье, она, поджав губы, что-то сердито выговаривала дракону.
— Не видел людей, способных отчитывать Хранителя Севера, — хмыкнул лис. — Полагаю, это ваше влияние, леди Фредерика.
— Папа! — вскрикнула Энни.
