меня с тем, кто ее разглядывает. 23
Но Тартюф не производит такого же впечатления на жену и детей Оргона. Его отменный аппетит, любовь к лакомым кусочкам, круглый живот и рубиновое лицо притупляют для них смысл его поучений. Зять Оргона, Клеант, умоляет его увидеть разницу между лицемерием и религией:
Как я не вижу в жизни характера более великого и ценного, чем истинная набожность, и ничего более благородного и справедливого, чем пыл искреннего благочестия, так я не считаю ничего более отвратительным, чем внешняя притворная ревность, чем те горцы, те показные почитатели... которые промышляют благочестием и хотят купить почести и репутацию лицемерным вскидыванием глаз и аффектированным поведением.
Оргон, однако, продолжает принимать Тартюфа за фразу, подчиняется его наставлениям, призывает на помощь Бога, когда тот отрыгивает, и предлагает выдать за него замуж свою дочь Марианну, которая яростно предпочитает Валера. Настоящая героиня пьесы - служанка Марианны Дорин, которая, как и в классической комедии, доказывает, что Провидение распределило гений в обратной пропорции к деньгам. Восхитительно она принимает первый выход Тартюфа на сцену:
ТАРТУФФЕ [увидев Дорин, громко обращается к слугам]. Лоранс, заприте мой волосник и бич и молите Небо, чтобы оно всегда просвещало вас благодатью. Если кто-нибудь придет ко мне, я ухожу в тюрьмы раздавать милостыню.
ДОРИНА (в сторону). Какое жеманство и мошенничество!
ТАРТУФФЕ. Что вы хотите?
ДОРИНА. Сказать вам...
ТАРТУФФЕ (доставая из кармана носовой платок). О! Не хватает дня! Возьмите у меня этот платок, прежде чем говорить.
ДОРИНА. Зачем?
ТАРТУФФЕ. Прикройте это лоно, которое мне невыносимо видеть. Такие предметы ранят душу и навевают греховные мысли.
ДОРИНА. Значит, вы таете от искушения, и плоть производит сильное впечатление на ваши чувства? Воистину, я не могу сказать, какой жар может возбудить вас; но, со своей стороны, я не столь склонна к тоске. Я мог бы видеть вас обнаженным с головы до ног, и вся эта ваша шкура нисколько не искушала бы меня. 24
Следующая сцена является основной в комедии. Тартюф пытается заняться любовью с женой Оргона, Эльмирой, и использует в своих мольбах благочестивые выражения. О его предательстве сообщают Оргону, который отказывается верить в это, и, чтобы показать свое доверие к Тартюфу, отдает ему все свое имущество. Тартюф смиряется и принимает его, говоря: "На все воля Неба". 25 Ситуацию разряжает Эльмира, которая, спрятав мужа под столом, посылает за Тартюфом, немного подбадривает его и вскоре соблазняет на попытки любовных изысканий. Она притворяется, что подчиняется, но испытывает угрызения совести, с которыми Тартюф справляется с помощью искусной казуистики; очевидно, Мольер читал и наслаждался "Провинциальными письмами" Паскаля.
ТАРТУФФЕ. Если ничто, кроме Неба, не препятствует моим желаниям, то устранить это препятствие - сущий пустяк. Небеса, правда, запрещают некоторые удовольствия. Но есть способы усугубить их. Это целая наука - натягивать струны совести в соответствии с различными обстоятельствами дела и исправлять безнравственность поступка чистотой намерений. 26
Оргон выходит из своего укрытия и гневно требует, чтобы Тартюф покинул дом, но Тартюф объясняет ему, что дом, согласно недавно подписанному Оргоном акту, принадлежит Тартюфу. Мольер не слишком изобретательно разрубает этот узел, заставляя агентов короля вовремя обнаружить, что Тартюф - давно разыскиваемый преступник. Оргон возвращает свое имущество, Валер получает Марианну, а пьеса завершается мелодичным воспеванием справедливости и благосклонности короля.
V. ВЛЮБЛЕННЫЙ АТЕИСТ
Королевская благосклонность должна была быть напряжена следующей дерзостью Мольера. В разгар войны вокруг "Тартюфа" и в то время, когда дэвотцы еще торжествовали по поводу подавления пьесы, он поставил в Пале-Рояле (15 февраля 1665 года) "Праздник каменной статуи" (Le Festin de pierre), пересказав в увлекательной прозе уже рассказанную историю о Дон Жуане и превратив бесшабашного Казанову в высокомерного атеиста. Взяв оболочку истории у Тирсо де Молина и других авторов, Мольер наполнил ее замечательным исследованием человека, который наслаждается пороком ради него самого и как вызовом Богу. Пьеса является удивительным отголоском великих дебатов, в которых религия сталкивалась с философией.
Дон Хуан Тенорио - маркиз и признает обязательства перед своей кастой, в остальном же он предлагает наслаждаться любыми удовольствиями, на которые у него возникает зуд. Его камердинер Сганарель подсчитал, что число женщин, которых соблазнил и бросил его хозяин, составляет 1003. "Постоянство, - говорит Хуан, - подходит только для дураков. . . . Я не могу отказать в своем сердце ни одной прелестной особе, которую вижу". 27 Такая этика требует соответствующего богословия, поэтому Хуан для собственного успокоения становится атеистом. Его слуга пытается его образумить:
СГАНАРЕЛЛ. Возможно ли, что вы не верите в рай?
ХУАН. Забудь об этом.
СГАН. То есть нет. А Ад?
ХУАН. Эх!
SGAN. Взаимно. А дьявол, если позволите?
ХУАН. Да, да.
СГАН. Опять очень мало. Неужели вы совсем не верите в другую жизнь?
ХУАН. Ха, ха, ха.
СГАН. Вот человек, которого мне будет трудно обратить в свою веру. Но скажите мне, вы, конечно, верите в le moine bourru?*
ХУАН. Чума на дурака.
СГАН. Этого я не потерплю, потому что нет ничего лучше, чем этот moine bourru, и меня повесят, если он не настоящий. Но человек должен во что-то верить. Во что вы верите?
ХУАН. Я считаю, что два и два - это четыре, а четыре и четыре - это восемь.
СГАН. Прекрасное вероучение и прекрасные статьи веры! Значит, ваша религия, насколько я могу судить, - арифметика? Что касается меня, сэр... . Я прекрасно понимаю, что этот мир - не гриб, выросший за одну ночь. Я хотел бы спросить вас, кто создал эти деревья, эти камни, эту землю и это небо; разве все это было создано само по себе? Посмотрите, например, на себя: вот вы, вы сами себя создали, или не нужно было, чтобы ваш отец увеличил вашу мать, чтобы создать вас? Можете ли вы смотреть на все изобретения, из которых состоит человеческая машина, не восхищаясь тем, как одна часть заставляет работать другую? ... Что бы вы ни говорили, в человеке есть нечто удивительное, чего никогда не объяснят все эксперты. Разве не чудесно видеть меня здесь и то, что у меня в голове есть нечто, что в одно мгновение думает о сотне разных вещей и заставляет мое тело делать то, что я хочу? Я хочу хлопать в ладоши, поднимать руку, поднимать глаза к небу, опускать голову, двигать ногами, идти вправо, влево, вперед, назад, поворачивать. (Он падает во время поворота).
ХУАН. Хорошо! У вашего аргумента сломан нос. 28
В следующей сцене наклон
