самые близкие мне женщины во Вселенной.
– Скажи ей, что я рада видеть ее и прошу прощения, если задела чем-то ее чувства. – Ана улыбнулась – мягко и как будто виновато.
Охренеть! Скелле! Извиняется!
– Но тогда вся Вселенная закончится, как только сгорят все возможные события?! – Федька.
– Даш, Ана рада тебя видеть и просит прощения за что-то. – Я состроил зверскую рожу Федору, но все же бросил в ответ: – Да, именно.
Федор округлил глаза, пробормотал что-то вроде «темная материя» и замолчал.
– Я горжусь своим отцом, – неожиданно ответила Даша. – И очень хотела бы увидеть брата.
Я механически переводил, благо Федор завис в перезагрузке.
– Не могу этого обещать, – грустно произнесла Ана и опустила голову, которая, как иногда мне казалось, никогда не наклонялась ниже, чем было нужно, чтобы окатить собеседника презрением.
Она положила руку на мое плечо, глаза наши встретились, и тихо добавила:
– Нам пора. Не переводи ей это.
Я кивнул. Ана, не прощаясь, молча отвернулась от экрана и растворилась в сумраке кухни.
– Зря я это! – Дарья, похоже, расстроилась.
– Что зря?
– Ну, про сына. – Даша повернулась и очень быстро вышла.
– Но ты так и не показал принципиальную разницу подходов. В схеме, которую ты описал, такие прыжки тоже невозможны! – горячо затараторил внук, который на этот раз никак не реагировал на инопланетную красавицу. – Ведь весь наблюдаемый нами мир – это множество событий, а не элементов, которые эти события образуют. Последние – свободны. – Он нахмурился: – Ну, почти свободны, с кем взаимодействовать. А события связаны в пространстве и времени!
Я вздохнул. На душе кошки скребли, но ответил:
– Федь. В этой системе пространство однозначно строится только для прошлого. Есть еще тонкий кипящий слой настоящего, где существует неопределенность, особенно на больших расстояниях. – Я всмотрелся в Федора. – Надеюсь, сам разберешься. Могу лишь подсказать, что элементы образуют события не синхронно. Всегда есть такие, которые поучаствовали в большем или, наоборот, меньшем количестве событий. Для материи, собранной из таких элементов, вероятности комплексных событий, а это и есть объекты, искажаются. Более того, пространство событий строится на этих флуктуациях. Мы видим черную дыру не потому, что кто-то или что-то собрал в одно место молодую материю, а потому, что молодая материя так и выглядит – черной дырой. Нет никакого тяготения, например. Все ровно наоборот. Так выглядит неизбежность образования события для произвольных пар элементов. Нам кажется, что материя притягивается, а на деле – это отражение вероятности.
Глаза Федора изменились, он встал, подошел ближе.
– Де-ед, – протянул, потом прижал ладонь ко рту, замолчал, убрал руку, тихо проговорил: – Ты же хотел запачкать здесь все! Запятнать, так сказать, коллективное сознание Земли новой реальностью, новой информацией.
Я отвел глаза:
– А я чем занимаюсь?
– Ты мне, – он выделил это местоимение, – мозг пачкаешь! А должен – всем!
– Федя, не кричи. Все – это кто? Наш общий заботливый приятель?
– Ты не понимаешь, дед. Я уже придумал, как это можно было бы сделать! Я знаю, что новое не приживается, знаю, что пациента надо кормить кучей лекарств, чтобы он не отторг имплант, – я нашел такое лекарство!
– Интересно, – признался я.
Теперь, похоже, торопился внук – кажется, он догадался, что мы собираемся сделать. Он не мог этого знать, но явно что-то почувствовал.
– Смотри. Какое главное средство распространения сложной информации? – Сам же и ответил: – Книги. Но они разные! Некоторые вообще никто не читает. А что точно читают? Беллетристику. Лабуду всякую про любовь и пришельцев, – он поднял палец, подражая моему недавнему жесту. – И какая самая читаемая? Фантастика!
Я усмехнулся:
– Хочешь из меня писателя сделать?
– Ну да. Ты же за этим и явился!
– Федь, я – инженер, а не писатель. Я запятые, когда пишу, ставлю на всякий случай после каждого слова! Чтобы писать – уметь надо. Про талант вообще не говорю!
Он внезапно погрустнел, отмахнулся:
– Проехали. Опоздал я со своей идеей.
Мы замерли, рассматривая друг друга. Отличные экраны научились делать потомки – стою, почти упершись носом в него, а кажется, что внук – вот он, и ничего нет между нами.
– Маму позвать?
– Не надо. – Я помялся. – Скажи ей чего-нибудь. Потом.
– Не бзди, дед! Разберусь.
Я всмотрелся. Впервые отчетливо ощутил, что по возрасту мы ведь совсем еще близки. Был бы отличный друг. Я ведь так скучал всю жизнь по тому, с кем можно делиться сокровенным. Не девичьими тайнами или медицинскими анализами, а тем, что не каждый поймет. Тем, что скручивает мозг в трубочку, от разговора о чем болит от нестерпимого напряжения голова. И вот! Нашел.
Ударом ладони потушил экран. Не прощаясь. Стало темно и пусто. Перед самым носом желтела уличным отсветом пустая стена. Какое-то время стоял, не зная, что сделаю в следующий миг, стоял, пока за спиной еле слышно не шевельнулась темнота.
– Нам пора.
14
Странные получились сборы. Вроде опытные люди, знаем, куда попадем. И все равно надеемся на авось. Все затмевает главное – удрать. Сергей, кстати, не объявлялся, и это немного беспокоило. Казалось, отдели от меня Ану, и все наши планы пойдут прахом. Но то ли они на самом деле проспали наш настрой, то ли были уверены в себе. В последнее верить не хотелось – все-таки я здесь почти чужой, плохо ориентируюсь и не знаю их возможностей.
Так или иначе, чувствовали, что предоставлены сами себе. И вместо упаковки шоколадных батончиков занялись первоочередным – надо было проверить, сработает ли дар Храма на двоих? Ведь я еще хорошо помнил тот деревянный звонкий стук биты по полу.
Ану воспринимал отчетливо, хотя и странно – тело супруги переливалось, что-то было ярче, что-то виднелось тенями. Узнать ее через такое восприятие не смог бы – человек, женщина, живая. Черты прятались под искаженными цветами подвижной живой ткани. Случайно помог намокший рукав ее халата. Он отчетливо выделялся, хотя остальная одежда напоминала скорее облако из теней, окружившее живую сердцевину.
Ну да! Точно! Еще в прошлый раз мы обсуждали это с Михаилом. Объект переноса формируется вокруг протонного облака, в качестве основы которого выступали ядра водорода. А этого добра больше всего было в воде. Ну, и в наших телах, ясно дело. Придется мокнуть.
– Ань, у тебя что-нибудь местное с собой есть?
Она пожала плечами, подумала, молча достала такую же карточку, как и та, что мне выдали в изоляторе:
– Дали понять, чтобы носила с собой.
– Оставь, – бросил я и задумался. Такого рода устройств они могли привесить нам сколько
