переспрашиваю напряженно. Прикусываю губу, чтобы не заорать в голос.
– Ну конечно! А кто же еще?
– Мария…
– Так она же стоматолог, – наивно улыбается мне Лора. Переводит взгляд на вернувшегося Захара и лепечет растерянно. – Я что-то не так сказала?
– Ты сделала все, что могла. Спасибо большое, – отпускаю ее коротким кивком и поворачиваюсь к мужчине, которого еще минуту назад считала своим будущим мужем. – Я так понимаю, хитрый план провалился? – сверлю его взглядом.
– У нас нет и не было никакого другого врача, Милена, – заявляет прямо наглец.
– А врать было зачем? – прикрываю глаза, чувствуя, как снова накатывает тошнота. Ненавижу, когда врут. На физическом уровне не переношу.
Зажав рот ладонью, несусь в ванную. Склоняюсь над раковиной, даря ей весь торжественный ужин.
Полощу рот, умываю лицо. Беру из рук подоспевшего на помощь Захара белоснежное полотенце и поворачиваюсь спиной. Даже смотреть на Берова не хочу. И замуж не пойду! Еще я за лгунов не выходила!
– Милена, пойми… – пытается оправдаться он. Но я лишь мотаю головой. Вернувшись в комнату, собираю свои вещи.
– Никакой свадьбы не будет, – заявляю устало. – Я не могу жить во лжи.
– Ты это уже сто раз говорила, – морщится Захар. И даже не делает ни единой попытки меня остановить.
На ватных ногах подхожу к внутреннему телефону, вызываю портье и, вручив ему свой чемодан и пуховик, отправляюсь к себе.
«Мама права», – рассуждаю дорогой. – Мама абсолютно права. Надо уезжать отсюда. Нет никакой веры человеку, постоянно обманывающему меня. И его папаша хорош! Захватил гостиницу в собственность. Небось, кинул и моего отца, и Фалькона.
– А куда мы идем? – недоуменно спрашивает меня портье, молодой парнишка. – В третьем люксе живут постояльцы.
– В любой свободный номер! – отрезаю я и добавляю поспешно. – Я оплачу проживание!
Глава 39
В маленьком стандарте, выходящем окнами на гараж Захара, холодно и тесно. Только кровать, вешалка на стене и санузел, больше напоминающий шкаф-купе, где около унитаза находится слив от душа. Прекрасная конструкция!
Да приедь я в этот отель за свои кровные, бежала бы отсюда на всех скоростях. Что, впрочем, завтра и сделаю. Жить с лжецом я не хочу!
«Я же тебя попросила, Захар!» – всхлипываю от накатившей безнадеги. – «А ты?»
Телефон жужжит, доставляя сообщения от Берова. Не читаю. Просто отключаю айфон и, улегшись в постель прямо в спортивном костюме, сворачиваюсь калачиком. Не сплю. Думаю, что делать дальше?
Здесь не останусь по-любому. Придется ехать к матери. Или сразу податься в Москву? Найти работу, набрать заказов и хоть как-то излечить разбитое сердце. Встретить нормального человека и выйти за него замуж. А эти Беровы, простые товарищи… слишком простые!
Прикрыв глаза, пытаюсь сосредоточиться. Надо позвонить Кунице. Может, она что-нибудь посоветует. Согревшись, медленно засыпаю, и вздрагиваю от тихого стука в дверь.
– Милена, девочка, открой, пожалуйста! Давай поговорим, – просит меня Захар.
«Не хочу, – не меняя позы, мотаю головой. – Ничего не хочу от тебя, Беров. И видеть тебя не хочу! Ненавижу тебя!»
Уткнувшись носом в подушку, реву как маленькая. Не желаю ничего выяснять.
К горлу опять подкатывает тошнота. Дышу, пытаясь не вырвать. Отравилась я, что ли? Или у меня аллергия на Захара Потаповича?
– Блонди! – рычит он из-за двери. – Все! Мое терпение на пределе. Я пошел за ключом.
– Иди-иди! – шепчу, подхватываясь с постели. Закрываю дверь на засов и снова возвращаюсь туда снова. Подняв подушку повыше, сажусь на кровати и жду.
Захара долго ждать не приходится. Его появление сопровождается писком электронного замка и дерганьем ручки двери.
– Против лома нет приема, Захарушка, – вздыхаю печально и, укутавшись в одеяло, пытаюсь успокоиться. Надо позвонить Кунице. Пусть отвезет меня в город. Можно было бы самой на Крузаке вернуться. Но у меня кружится голова после болезни, да еще тошнота эта. Боюсь не справиться с управлением.
Логичнее уехать завтра с Вадимом, но я меньше всего хочу рассказывать ему о своем горе. А разрыв с Захаром – это главная моя беда. Такая, что выть хочется. Я влюбилась в него. Поверила!
– Милена, открой! – тарабанит он в дверь. – Иначе я тут все разнесу к херам!
«Давай, и последние постояльцы съедут», – отвечаю мысленно. Укрываюсь одеялом с головой. Стараюсь не обращать внимания на шум. Сейчас кто-нибудь позвонит на ресепшн, и буйного хозяина попросят угомониться, чтобы не мешал отдыхающим.
Люди с детьми, между прочим! А тут Беров вопит, как медведь в берлоге.
Милена! Милена!
Ну, хоть по имени называть начал. А Блонди звал, видимо, чтобы не запутаться. Все у него блонди. Небось, проговориться боится. И каждой порядковый номер присваивает.
Шум за дверью внезапно стихает. Слышатся удаляющиеся шаги, и наступает относительная тишина. Где-то за стеной переговариваются люди, где-то поет ребенок. Обычная нормальная жизнь и плохая звукоизоляция.
«Придурки вы, Беровы! На самом главном экономите», – думаю с досадой и снова возвращаюсь к своим мыслям.
Врача надо найти хорошего. Пусть выяснит, что со мной. Алисе я не доверяю. Она и притравить могла. Может, и притравила, целый день тошнота не проходит.
«Я же перестала пить ее пилюльки!» – как громом пораженная сажусь на кровати. – Вот вам и реакция. Наверняка старая карга что-то подмешала в надежде, что Захар меня бросит. Ну а кому больная жена нужна?
«Муж любит жену здоровую, а сестру богатую», – вспоминаю я старую бабкину пословицу.
Вот и все, Алиса Потаповна! Свободен ваш внук. Совершенно свободен. Я ни на него, ни на озеро ваше претендовать не собираюсь. Хотя его сотворил мой отец. Он талантливый был. Только какой-то неприкаянный. Нигде ему места не было.
Ни с родными, ни с партнерами. Все бежал
