недоумении, потеряв дар речи и, как бы, полумертвые".11
В сентябре 1494 года Карл VIII перешел через Апеннины в Италию, решив присоединить Неаполитанское королевство к французской короне. В октябре он вступил на флорентийскую территорию и осадил крепость Сарцана. Пьеро решил, что сможет спасти Флоренцию от Франции так же, как его отец спас ее от Неаполя, - лично отправившись к врагу. Он встретился с Карлом в Сарзане и уступил все требования: Пиза, Ливорно и все западные бастионы Флоренции были сданы французам на время войны, а Флоренция должна была выдать 200 000 флоринов (5 000 000 долларов), чтобы помочь финансировать кампанию Карла.12 Когда новости об этих уступках достигли Флоренции, Синьория и Совет были потрясены: вопреки прецедентам Лоренцо, с ними не советовались на этих переговорах. Возглавляемые Медичи противники Пьеро, синьоры решили сместить его и восстановить старую республику. Когда Пьеро вернулся из Сарзаны, ворота Палаццо Веккьо были закрыты перед его носом. Когда он ехал к своему дому, народ насмехался над ним, а ежи забрасывали его камнями. Опасаясь за свою жизнь, он бежал из города вместе со своей семьей и братьями. Народ разграбил дворец и сады Медичи, а также дома финансовых агентов Пьеро; коллекция произведений искусства, собранная четырьмя поколениями Медичи, была разграблена и разбросана, а ее остатки были проданы с аукциона правительством. Синьория предложила награду в пять тысяч флоринов за доставку Пьеро и кардинала Джованни Медичи живыми и две тысячи за доставку их мертвыми. Она отправила пять человек, включая Савонаролу, к Карлу в Пизу, чтобы попросить о лучших условиях; Карл встретил их с ничего не выражающей вежливостью. Когда делегация уехала, пизанцы сорвали со своих зданий льва и лилии Флоренции и объявили о своей независимости. Карл вошел во Флоренцию, согласился на незначительное изменение своих требований и, стремясь добраться до Неаполя, повел свою армию на юг. Флоренция теперь занималась одним из самых впечатляющих в истории экспериментов с демократией.
II. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ
2 декабря 1494 года горожане были созваны на заседание парламента, которое открыл большой колокол на башне Палаццо Веккьо. Синьория попросила и получила право назвать двадцать человек, которые назначат нового синьора и новых магистратов на год, после чего все должности должны были быть заполнены по жребию из реестра примерно трех тысяч мужчин, получивших право голоса. Двадцатка упразднила советы и агентства, которые при Медичи рассматривали и управляли государственными делами, и распределила между собой разнообразные функции. Они не имели достаточного опыта для выполнения этих задач, и их раздирали семейные фракции; новый правительственный механизм сломался, и хаос был неизбежен; торговля и промышленность колебались, люди были брошены на произвол судьбы, а на улицах собирались разъяренные толпы. Пьеро Каппони убедил Двадцатку, что порядок можно спасти, только пригласив Савонаролу в свои советы.
Монах созвал их в свой монастырь и изложил им амбициозную программу политических, экономических и моральных законов. Под его руководством и руководством Пьетро Содерини Двадцатка разработала новую конституцию, отчасти по образцу той, что так успешно поддерживала стабильность в Венеции. Большой совет (Maggior Consiglio) должен был формироваться из людей, которые - или их предки в предыдущих трех поколениях - занимали важный пост в государстве; эти первоначальные члены должны были выбирать двадцать восемь дополнительных членов совета в каждом году. Исполнительные органы власти должны были остаться в основном такими же, как при Медичи: синьория из восьми приоров и гонфалоньера, выбираемых Советом на два месяца, и различные комитеты - Двенадцать, Шестнадцать, Десять, Восемь - для управления, налогообложения и ведения войны. Введение полной демократии было отложено как нецелесообразное в обществе, все еще во многом неграмотном и подверженном волнам страстей; но Большой совет, насчитывавший почти три тысячи членов, считался представительным органом. Поскольку ни одна комната в Палаццо Веккьо не могла вместить такое большое собрание, Симоне Поллайуоло-II Кронака - был привлечен для переделки части интерьера в Зал Чинквеченто, или Зал Пятисот, где Совет мог собираться по частям; здесь, восемь лет спустя, Леонардо да Винчи и Микеланджело поручат расписать противоположные стены в знаменитом соперничестве. Благодаря влиянию и красноречию Савонаролы предложенная конституция получила общественное признание, и 10 июня 1495 года новая республика вступила в силу.
Началось все дружелюбно - с амнистии всем сторонникам свергнутого режима Медичи. С уважающей себя щедростью оно отменило все налоги, кроме десятипроцентного сбора с доходов от недвижимого имущества; купцы, доминировавшие в Совете, таким образом освободили торговлю от налогов и возложили все бремя на землевладельческую аристократию и бедняков, пользующихся землей. По настоянию Савонаролы правительство учредило monte di pietà, или государственную ссудную кассу, которая давала деньги в долг под пять-семь процентов и освобождала бедняков от зависимости от частных ростовщиков, которые взимали до тридцати процентов. Опять же по инициативе монаха Совет попытался реформировать нравы с помощью законов: он запретил скачки, грубые карнавальные песни, сквернословие и азартные игры; слуг поощряли доносить на хозяев, которые играли в азартные игры, а осужденных преступников наказывали пытками; богохульникам протыкали языки, а гомосексуалистов унижали безжалостными наказаниями. Чтобы помочь в проведении этих реформ, Савонарола организовал из мальчиков своей общины полицию нравов. Они обязались регулярно посещать церковь, избегать скачек, конкурсов, акробатических представлений, разгульных компаний, непристойной литературы, танцев и музыкальных школ, а также носить короткие волосы. Эти "группы надежды" бродили по улицам, собирая милостыню для церкви; они разгоняли компании, собравшиеся для азартных игр, и срывали с тел женщин то, что считали непристойной одеждой.
На какое-то время город принял эти реформы; многие женщины с энтузиазмом поддержали их, вели себя скромно, одевались просто и отложили свои украшения. Моральная революция преобразила ту Флоренцию, которая до этого была веселой Флоренцией Медичи. Люди пели на улицах гимны, а не вакхические песни. Церкви были переполнены, а милостыня раздавалась в невиданном количестве. Некоторые банкиры и купцы восстановили незаконно нажитое состояние.13 Савонарола призвал все население, богатых и бедных, отказаться от безделья и роскоши, усердно трудиться и подавать хороший пример своей жизнью. "Ваша реформа, - говорил он, - должна начинаться с вещей духа... Ваше мирское благо должно служить вашему моральному и религиозному благополучию, от которого оно зависит. И если вы слышали, что "государствами не управляют патеры", помните, что это правило тиранов... правило для угнетения, а не для освобождения города. Если вы хотите иметь хорошее правительство, вы должны вернуть его Богу".14 Он предлагал Флоренции думать о своем правительстве как о невидимом царе - Самом Христе; и при такой теократии он предсказывал Утопию: "О Флоренция! Тогда ты будешь богата духовными и
