обманули, – с горечью промолвил больной и горько заплакал.
Заведующий приёмным отделением только развёл руками и еле неслышно сказал:
– Шизофрения.
Верховный целитель со знанием дела кивнул головой и скомандовал:
– Значит, так… кормить досыта, ухаживать. Оформить в отдельную палату. Как только начнёт утверждать, что он – Стасюк сразу укол. Думаю, что так он быстро вылечится.
Верховный целитель вышел из процедурной. Больной что-то пытался прокричать вслед, но ему опять залепили рот скотчем. Маска «Кокусикидзё» – божества в облике старца украшала лицо Босселя. Алексей Савельевич повернулся к заведующему приемным отделением, который в настоящий момент всем своим существом представлял образ «Коомото» – милой невинной девушки, и спросил:
– Где его взяли?
– В мэрию города рвался. Градоначальника хотел видеть. Кричал, что знаком с ним лично, что он никто иной, как Стасюк. Сопротивлялся санитарам, вопил о справедливости и ещё что-то… пришлось связать.
– Хорошо, в палате развяжите. Смотрите, чтобы себя не поранил. Головой отвечаешь, – пригрозил кулаком Верховный целитель. В этот момент у него в руке вдруг появилась маска «Саками»– душевнобольной принцессы. Алексей Савельевич подал этот образ врачу и строго произнёс:
– Наденьте на него, и чтобы никто не видел его лица. Никогда не снимать, никогда! Вам ясно?
– Ясно, ясно, – задрожал врач.
Боссель тут же забыв о его существовании, задрал рукав, посмотрел на часы и обратился к начальнику охраны:
– Идём в санузел. Срочно мне!
Один больницеармеец быстро встал во главе делегации, ещё двое – сзади. Начальник охраны махнул рукой, и все двинулись в обратный путь.
Близился обед, после которого Верховный целитель почти ежедневно выступал с речью, текст которой всегда получал от невидимого советчика, а по сути уже полного властителя НИИ психического здоровья.
Весть о появлении больного, который представлялся Стасюком, молниеносно распространилась по больнице. В свою очередь, это событие мгновенно породило массу слухов. Одни утверждали, что раньше этот псих прикидывался Николаем II, другие, что это английский шпион, а некоторые между собой шептались, что так оно и есть. Может быть, поэтому коридоры окончательно опустели. Сторонники эпоса «Пополь Вух», лишившись места поклонения, вдруг оживились и объявили, что это брат-близнец бывшего главного врача, но в действительности их зовут Хунахпу и Шбаланке.
Делегация во главе с Верховным целителем двигалась в сторону подвала. Боссель начал медленно спускаться по лестнице, следом, оступаясь и подталкивая друг друга, шли охранники. Перед дверями Алексей Савельевич замер. Остановились и больницеармейцы. Верховный целитель сунул ключ в замочную скважину, провернул, затем медленно открыл дверь и вошёл внутрь. Тяжело вздохнул, заперся на щеколду и опустился на корточки.
Однако в таком положении он пробыл недолго. Не сразу, но достаточно быстро Алексей Савельевич сообразил, что вместо привычной вони он ощущает ядрёный запах хлорки. Боссель посмотрел под ноги, огляделся по сторонам и вдруг понял, что в санузле стало чисто. Кто-то тщательно и добросовестно навёл в помещении порядок.
Подгоняемый недобрым предчувствием Верховный целитель бросился вперёд и увидел, что металлический шкаф для уборочного инвентаря стоит в другом положении, а его кресло оказалось в самом углу, то есть в том месте, где раньше валялась заблёванная тельняшка!
Бося не поверил своим глазам – угол был вымыт, пол сверкал чистотой, а тельняшки не было нигде! В отчаянии он бросился её искать. Туалетные кабинки были тоже прибраны, шкаф был пуст. Лихорадочные поиски ни к чему не привели. Повторное, более тщательное обследование также закончилось нулевым результатом.
Верховного целителя охватил ужас. Он закрыл лицо руками и, переходя на фальцет, закричал: «Ты где!? Ты ещё здесь?! Мне что делать?» Ответом был стук в дверь, затем послышался робкий голос начальника охраны: «Алексей Савельевич, у вас всё в порядке?»
Именно это привело Босселя в чувство. Он быстро вскочил, подбежал к двери, распахнул её и начал пинками загонять охранников внутрь, сопровождая свои действия выкриками: «Искать! Всем искать!».
Больницеармейцы кинулись внутрь и начали беспорядочно метаться из угла в угол в поисках, сами не зная чего. Однако Босселя это уже не интересовало. Он зарычал от злобы. На его лице образовалась маска «Сисигути» – духа льва, и Верховный целитель рванулся вверх по лестнице. Он бежал по коридору, и начальник охраны едва поспевал за ним.
На втором этаже ему встретилась уборщица. Бося кинулся к ней с криком:
– Ага! Попалась!
Женщина испуганно бросила швабру и прижалась к стенке, прикрыв голову рукам. Алексей Савельевич схватил её за отвороты синего халата. – Кто? Кто, я спрашиваю?!
– Что? – едва вымолвила бедная тетя Фрося.
– А ты не знаешь!?
– Нет, – дрожащим голосом ответила уборщица.
– Кто мыл в подвале?
– Я.
– Кто разрешил? Кто надоумил? – рычал Боссель
– Дык, вы же меня сами вниз отправили…убираться.
– Я?! – гневно завопил Верховный целитель и осёкся, но потом с удвоенной злобой продолжил допрос. – Открыл кто? Ключи, где взяла?
Вместо ответа женщина, путаясь в полах халата, нашла карман и достала большую связку ключей. Боссель грубо вырвал её из рук Ефросиньи и принялся лихорадочно перебирать. Нашёл ключ от подвала, поднёс его к глазам, опустился на корточки и зарыдал.
– Они всегда у меня были, – виновато сообщила женщина.
– Тельняшка где? – упавшим голосом промолвил Алексей Савельевич.
– Сожгла вместе с мусором.
Верховный целитель бессильно отпустил тётю Фросю. Дикий крик погибающего зайца вырвался из его груди и гулко разнёсся по коридорам всех этажей. На шум и вопли Босселя начали собираться люди. Первыми подоспели больницеармейцы из числа охраны, а затем прибежал медицинский персонал. Потом, осмелев, робко подтянулись и больные. Тимофей Иванович и Свистунов волею обстоятельств даже оказались в первых рядах зевак.
Багровое лицо Боси после сильного всплеска ярости побледнело. Верховный целитель вдруг обмяк, ноги его подогнулись, глаза закатились, и он упал навзничь. Ключи выпали из рук и звякнули об пол. Невесть откуда появившийся Полковник, не преминул их тут же схватить и спрятать себе в карман.
Мертвенно бледный Боссель начал судорожно бить руками и ногами об пол, голова его запрокинулась назад, и он захрипел. Толпа ахнула от ужаса. Удары конечностей несчастного становились дробнее и наконец прекратились. Тело Верховного целителя вытянулось и замерло, но ни один из врачей даже не шелохнулся, чтобы оказать ему помощь. Все только молча наблюдали.
«Помер», – раздалось из толпы. «Нет!» – вдруг громко заявил Тимофей Иванович и опустился на колени перед умирающим. Старик прижал обе руки к груди, склонился над телом и начал читать отходные молитвы. «Боже Духов и всякие плоти! Ты твориши ангелы своя Духи и слуги Своя пламень огненный…», – начал бубнить Тимофей Иванович, сидя в ногах у Босселя. Полковник наклонился над Босселем, бесцеремонно приоткрыл веко, пощупал пуль
