Постные проповеди монаха донесли войну до Рима. Соглашаясь с принципом, что Церковь должна обладать некими землями мирской власти, он утверждал, что богатство Церкви является источником ее деградации. Его инвективы теперь не знали границ.
Земля кипит от кровопролития, но священники не обращают на это внимания; напротив, своим дурным примером они навлекают на всех духовную смерть. Они удалились от Бога, и их благочестие заключается в том, что они проводят ночи с блудницами..... Они говорят, что Бог не заботится о мире, что все происходит случайно; они также не верят, что Христос присутствует в таинствах..... Приди сюда, ты, рябая церковь! Господь говорит: Я дал тебе прекрасные облачения, но ты сделал из них идолов. Ты посвятил священные сосуды тщеславию, таинства - симонии. Ты стал бесстыдной блудницей в своих похотях; ты ниже зверя; ты чудовище мерзости. Когда-то ты испытывал стыд за свои грехи, но теперь ты бесстыден. Когда-то помазанные священники называли своих сыновей племянниками, а теперь они говорят о своих сыновьях.†...И так, о блудная Церковь, ты явила всему миру мерзость свою и смердишь до небес.28
Савонарола подозревал, что подобные тирады приведут к его отлучению от церкви. Он приветствовал это.
Многие из вас говорят, что будет принято решение об отлучении..... Со своей стороны я умоляю Тебя, Господи, чтобы это произошло быстро.... Вознеси это отлучение на копье, открой перед ним ворота! Я отвечу на него: и если я не поражу тебя, то можешь говорить, что хочешь.... Господи, я ищу только креста Твоего! Пусть меня будут гнать, я прошу у Тебя этой милости. Не дай мне умереть на ложе моем, но дай мне отдать кровь мою за Тебя, как и Ты отдал кровь свою за меня.29
Эти страстные проповеди произвели фурор во всей Италии. Люди приезжали из дальних городов, чтобы послушать их; герцог Феррары пришел переодетым; толпа переполняла собор на площади, и каждое поразительное предложение передавалось от тех, кто был внутри, к тем, кто был снаружи. В Риме народ почти единодушно ополчился против монаха и потребовал его наказания.30 В апреле 1497 года Аррабиати получил контроль над Собором и под предлогом опасности от чумы запретил проповедовать в церквях после 5 мая. Подстрекаемый римскими агентами Аррабиати, Александр подписал декрет об отлучении монаха от церкви (13 мая); но он дал понять, что отменит отлучение, если Савонарола подчинится вызову в Рим. Настоятель, опасаясь тюремного заключения, все же отказался, но в течение шести месяцев хранил покой. Затем на Рождество он отпел высокую мессу в Сан-Марко, дал евхаристию своим монахам и повел их торжественной процессией вокруг площади. Многие были возмущены тем, что отлученный от церкви человек совершает мессу, но Александр не стал протестовать; напротив, он намекнул, что снимет отлучение, если Флоренция присоединится к лиге, чтобы противостоять второму вторжению из Франции.31 Синьория, рассчитывая на успех французов, отклонила это предложение. 11 февраля 1498 года Савонарола завершил свое восстание проповедью в Сан-Марко. Он осудил отлучение как несправедливое и недействительное и обвинил в ереси любого, кто поддержал бы его законность. В конце концов он сам объявил отлучение:
Поэтому на того, кто дает повеления, противные милосердию, да будет анафема сит [да будет проклятие]. Если бы такое повеление было произнесено ангелом, даже самой Девой Марией и всеми святыми (что, конечно, невозможно), то анафема сит.... А если какой-либо папа когда-либо говорил обратное, пусть он будет объявлен отлученным от церкви.32
В последний день перед Великим постом Савонарола прочитал мессу на открытой площади перед Сан-Марко, причастил великую толпу и публично помолился: "Господи, если мои дела не искренни, если мои слова не вдохновлены Тобой, порази меня в этот миг". В тот же день его последователи устроили второе сожжение сует.
Александр сообщил синьории, что если она не сможет отговорить Савонаролу от дальнейших проповедей, он наложит на город интердикт. Хотя теперь синьоры были настроены к приору весьма враждебно, они отказались заставить его замолчать, предпочитая, чтобы бремя такого запрета оставалось за папой; кроме того, красноречивый монах мог быть полезен в борьбе с папой, который превращал папские государства в слишком сильную державу, чтобы это могло успокоить соседей. Савонарола продолжал проповедовать, но только в церкви своего монастыря. Флорентийский посол сообщил, что чувства против монаха настолько сильны в Риме, что ни один флорентиец не находится там в безопасности; он опасался, что если папа издаст угрожающий интердикт, то все флорентийские купцы в Риме будут брошены в тюрьму. Синьория уступила и приказала Савонароле прекратить проповеди (17 марта). Тот повиновался, но предсказал Флоренции великие бедствия. Вместо него кафедру монастыря занял фра Доменико, который служил голосом своего настоятеля. Тем временем Савонарола написал государям Франции, Испании, Германии и Венгрии, умоляя их созвать всеобщий собор для реформы церкви:
Настал момент возмездия. Господь повелевает мне открыть новые тайны и явить миру опасность, которая угрожает коре святого Петра из-за вашего долгого пренебрежения. Церковь вся кишит мерзостью, от венца ее головы до подошв ног; но вы не только не применяете никаких средств, но и воздаете должное причине бед, которыми она осквернена. Поэтому Господь сильно разгневался и надолго оставил Церковь без пастыря..... Ибо я свидетельствую... что этот Александр не папа и не может быть им; так как, оставляя в стороне смертный грех симонии, которым он купил папскую кафедру и ежедневно продает церковные блага тому, кто больше заплатит, а также оставляя в стороне другие его явные пороки, я заявляю, что он не христианин и не верит в Бога.33
Если, добавлял он, короли созовут совет, он предстанет перед ним и предоставит доказательства всех этих обвинений. Одно из этих писем было перехвачено миланским агентом и отправлено Александру.
25 марта 1498 года францисканский монах, проповедуя в церкви Санта-Кроче, перевел драматизм дела на себя, вызвав Савонаролу на испытание огнем. Он заклеймил доминиканца как еретика и лжепророка и предложил пройти через огонь, если Савонарола сделает то же самое. По его словам, он ожидал, что они оба будут сожжены, но надеялся своей жертвой освободить Флоренцию от беспорядков, вызванных неповиновением папе со стороны гордого доминиканца. Савонарола отклонил вызов; Доменико принял его. Враждебная синьория воспользовалась шансом дискредитировать приора, который, по ее мнению, превратился в беспокойного демагога. Она одобрила обращение к средневековым методам и договорилась, что 7 апреля фра Джулиано Рондинелли из францисканцев и фра Доменико да Пешиа должны войти в костер на площади Синьории.
В назначенный день большая площадь была заполнена толпой, жаждущей насладиться чудом или зрелищем человеческих
