одиночество и застой, книги мистера Муди вносят свежую струю жизни, а отдаленные провинции ощущают прилив и отлив лондонской литературной волны.
Это глава о библиотеке одного человека в XIX веке - библиотеке, которая превратилась в учреждение, выдававшее книги за очень низкую абонентскую плату новым типам читателей в Лондоне, во всей Великобритании и по всему миру. Библиотека произвела революцию в области чтения: по диапазону изданий, которыми она владела; по иногда безжалостному профессионализму, который она привнесла в бизнес по выдаче книг; по охвату читателей; по масштабам распространения своих "нитей" по всей карте мира. В процессе работы его владелец стал глубоко противоречивой и в то же время несколько загадочной фигурой.
Библиотека Муди "циркулирующая" глубоко изменила отношение нации к книгам, чтению и письму, но сам Муди был предметом ожесточенных и часто риторически жестоких споров, которые разгорались в газетах того времени. Мы не ожидали, что библиотекарь - даже бизнесмен-библиотекарь - может стать катализатором ожесточенных споров, но слово "библиотекарь" не вполне отражает то культурное влияние, которым пользовался Муди. Мы видим это, когда читаем сохранившуюся переписку: Муди обменивался письмами с такими известными личностями, как Уилки Коллинз, Флоренс Найтингейл, Роберт Браунинг, Альфред лорд Теннисон, Гарриет Бичер-Стоу, Томас Карлайл, Чарльз Дарвин, Джон Раскин и Чарльз Диккенс. Письма рассказывают о его культурной значимости. Редко кто до времен Джеффа Безоса формировал читательскую культуру с такой целеустремленностью. Если он вам не нравился - если вы, подобно редакторам "Литературной газеты", считали, что "вся эта тенденция губительна для интересов книжного мира", - тогда Муди был "Катоном с Новой Оксфорд-стрит". Катон - консервативный римский сенатор и цензор второго века до нашей эры, выступавший против эллинизации и определявший литературный ландшафт в соответствии со своей моралью: Муди (по мнению критиков) цензурировал публикуемое, контролировал издателей и сдерживал литературное творчество. "Самый опасный публичный дом в Лондоне находится на углу Оксфорд-стрит, - писал Джордж Бернард Шоу, - и держит его джентльмен по имени Мади". Если он вам нравился - а нравился он многим, - Муди находил очень дешевый способ дать доступ к книгам сотням тысяч новых читателей, включая женщин, включая тех, кто находится далеко от Лондона, включая тех, кто, действительно, разбросан по всему миру, которые иначе не могли бы себе этого позволить. Муди распространял британскую книжную культуру по всему миру. Он также оказал решающую поддержку расцвету доминирующей литературной формы того времени - трехтомного романа, что означало появление книг Троллопа, Томаса Харди, Джордж Элиот и других. В любом случае - любите вы его или не благодарите - влияние Муди на литературную культуру было неоспоримым. Вот "Литературная газета" за два месяца до открытия нового зала сетует на его книжную монополию: "Великая чума началась в углу. Великий пожар начался в углу. Мистер Муди начал с угла. Как зараза и как пожар, мистер Муди распространился".
Все начиналось с малого. "Все, кто хоть что-то помнит, - писал редактор "Литературной газеты" 29 сентября 1860 года, - вспомнят маленький магазинчик мистера Муди, выходящий из Холборна". Муди - младший сын Томаса Муди, шотландского книготорговца и газетного агента - родился в 1818 году в Чейн-Уок, Челси. Некоторое время он работал на своего отца, а затем открыл магазин на Верхней Кинг-стрит, 28 (сегодня это Саутгемптон-роу), где продавал газеты и канцелярские товары. И хотя это было неплохо - людям нужен был "Атлас", "Морнинг Кроникл" или "Уикли Мейл", - Муди вскоре понял, что выдача книг во временное пользование сулит гораздо больший доход. Он предпочитал покупать прогрессивные и даже радикальные книги, например, работы американских трансценденталистов, и вскоре его магазин стал набиваться студентами из близлежащего Университетского колледжа Лондона. Этот маленький магазинчик в трущобах стал началом великого монополиста". К 1842 году книжные займы - по пенни за том - стали его бизнесом.
Метод Муди был прост сам по себе: он взимал поразительно низкую годовую абонентскую плату в 1 гинею (1 фунт стерлингов, или около 60 фунтов стерлингов в сегодняшних деньгах) за неограниченное заимствование художественной и нехудожественной литературы для "городских" подписчиков (но не более одного тома в день). С "деревенских" подписчиков, которые не могли приходить и полагались на доставку по железной дороге, взималась плата в 2 гинеи. Это значительно уступало ценам других библиотек - библиотека Булла брала 6 гиней, а другие варьировались между 5 и 10 гинеями. Учитывая заоблачные цены на книги в то время - что помогало Муди и что он поддерживал - это означало, что годовой абонемент Муди стоил меньше, чем цена трехтомного романа. Маржа Муди, соответственно, была невелика, а это означало, что с самого начала, несмотря на всю его риторику об "избранных", ему приходилось мыслить огромными цифрами.
К 1852 году у него было более 25 000 подписчиков, и ему потребовалось новое помещение. Он переехал на Новую Оксфорд-стрит, 510. Звук тележек с книгами Муди, обеспечивающих бесплатную доставку, стал частью акустики этой окончательно книжной части Лондона: "У вас есть Муди, есть Британский музей [открытый для публики в 1759 году], и ваш путь по Холборн или Оксфорд-стрит почти усыпан этими книжными лавками, которые, как предполагается, должны доставлять такие восхитительные удовольствия очкастым книжным червям". Действительно:
Лондонец, который ходит в Mudie's, неумолимо настаивает на самых последних новых книгах, и мистер Мади обрушивает на него дождь из них так быстро, как только он этого захочет. Я склонен считать, что вершина человеческого счастья достигается человеком, который имеет читательский билет в Британском музее, а также является подписчиком на либеральную долю книг в Mudie's. Он в равной степени принадлежит и прошлому, и настоящему.
Муди начал размещать рекламу в газетах и периодических изданиях с размахом, не сравнимым с конкурентами. По всему Лондону открылись филиалы библиотеки - на Риджент-стрит, 281, и на Кинг-стрит, 2, в Чипсайде, а также были открыты офисы на Кросс-стрит в Манчестере и на Нью-стрит в Бирмингеме. Отдел по работе с населением занимался читателями по всей стране, а также по всему миру. И после этого становится трудно точно оценить культурное влияние деятельности Муди.
Как количественно оценить книжное влияние? Вот 2500 экземпляров 3-го и 4-го томов "Истории Англии" Маколея, которые он заказал в 1855 году. Это 8 тонн Томаса Маколея. Разве этого не достаточно? Вот 1 миллион томов, которые, как утверждал Муди, он приобрел к 1871 году. "Знаменитый Бодлиан погружается в тень, - сказал один восторженный посетитель Новой Оксфорд-стрит, - а Ватикан становится карликовым". Вот 7,5 миллионов книг, которыми владели к 1890
