герцогов Милана. Петрарка назвал его "благороднейшим произведением современного искусства", а многие современники ставили его на первое место среди королевских резиденций Европы. Библиотека содержала одну из самых ценных коллекций книг в Европе, включая 951 иллюминированный манускрипт. Людовик XII, захватив Милан в 1499 году, в числе трофеев унес и библиотеку Павии, а французская армия разрушила внутреннюю часть замка с помощью новейшей артиллерии (1527 год). От замка не осталось ничего, кроме стен.
Хотя Кастелло разрушен, лучшая жемчужина Висконти и Сфорца сохранилась нетронутой - Чертоза, или Картузианский монастырь, спрятанный у шоссе между Павией и Миланом. Здесь, на безмятежной равнине, Джангалеаццо Висконти взялся построить кельи, монастыри и церковь во исполнение обета, данного его женой. С самого начала и до 1499 года миланские герцоги продолжали развивать и украшать это сооружение как любимое воплощение их благочестия и искусства. В Италии нет ничего более изысканного. Ломбардско-романский фасад из белого каррарского мрамора был спроектирован, высечен и возведен (1473f) Кристофоро Мантегацца и Джованни Антонио Амадео из Павии на средства Галеаццо Марии Сфорца и Лодовико иль Моро. Она слишком богато украшена, слишком прихотливо одарена арками, статуями, рельефами, медальонами, колоннами, пилястрами, капителями, арабесками, резными ангелами, святыми, сиренами, принцами, фруктами и цветами, чтобы передать ощущение единства и гармонии; каждая часть притягивает внимание независимо от целого. Но каждая часть - это труд любви и мастерства; четыре ренессансных окна Амадео сами по себе дали бы ему право на память человечества. В некоторых итальянских церквях фасад - это смелое прикрытие в остальном ничем не примечательного экстерьера; но в Чертозе ди Павия все внешние черты и аспекты поражают своей красотой: величественные приставные контрфорсы, благородные башни, аркады и шпили северного трансепта и апсиды, изящные колонны и арки клуатров. Внутри двора взгляд поднимается от этих стройных колонн через три последовательных этажа аркад к четырем накладным колоннадам купола; это ансамбль, гармонично задуманный и восхитительно выполненный. Внутри церкви все выполнено с непревзойденным совершенством: колонны, поднимающиеся гроздьями, и готические арки с резными и кессонными сводами; бронзовые и железные решетки, изысканные, как королевские кружева; двери и арки изящной формы и орнамента; алтари из мрамора, усыпанные драгоценными камнями; картины Перуджино, Боргоньоне и Луини; великолепные инкрустированные хоровые кабинки; светящиеся витражи; тщательная резьба колонн, эспандрелей, архивольтов и карнизов; величественная гробница Джангалеаццо Висконти работы Кристофоро Романо и Бенедетто Бриоско; и, как последняя реликвия патетической романтики, гробница и фигуры Лодовико иль Моро и Беатриче д'Эсте, соединенные здесь в изысканном мраморе, хотя они умерли через десять лет и пятьсот миль друг от друга. В подобном союзе различных настроений ломбардский, готический и ренессансный стили соединились здесь в самом совершенном архитектурном произведении эпохи Возрождения. Ведь при Лодовико Мавре Милан собрал прекрасных женщин, чтобы создать непревзойденный двор, и таких верховных художников, как Браманте, Леонардо и Карадоссо, чтобы вырвать лидерство в Италии на одно яркое десятилетие у Флоренции, Венеции и Рима.
IV. ВИСКОНТИ: 1378-1447 ГГ.
Умирая в 1378 году, Галеаццо II завещал свою долю миланского королевства своему сыну Джангалеаццо Висконти, который продолжал использовать Павию в качестве столицы. Это был человек, который мог бы согреть сердце Макиавелли. Погруженный в огромную библиотеку своего дворца, заботящийся о хрупкой конституции, завоевывающий своих подданных умеренным налогообложением, посещающий церковь с впечатляющей набожностью, наполняющий свой двор священниками и монахами, он был последним принцем в Италии, которого дипломаты могли бы заподозрить в планах объединения всего полуострова под своей властью. Однако именно это стремление кипело в его мозгу; он преследовал его до конца своей жизни и почти реализовал его; и на службе ему он использовал хитрость, вероломство и убийство, как если бы он с благоговением изучал неписаного князя и никогда не слышал о Христе.
Тем временем его дядя Бернабо управлял другой половиной владений Висконти из Милана. Бернабо был откровенным негодяем; он довел своих подданных до предела, заставлял крестьян содержать и кормить пять тысяч гончих, которых он использовал в погоне, и усмирял недовольство, объявляя, что преступники будут подвергаться пыткам в течение сорока дней. Он смеялся над набожностью Джангалеаццо и строил планы, как избавиться от него и сделать себя хозяином всего наследия Висконти. Джан, снабженный шпионами, необходимыми любому компетентному правительству, узнал об этих планах. Он организовал встречу с Бернабо, который пришел с двумя сыновьями; тайная стража Джана арестовала всех троих и, по-видимому, отравила Бернабо (1385). Теперь Джан правил Миланом, Новарой, Павией, Пьяченцей, Пармой, Кремоной и Брешией. В 1387 году он взял Верону, в 1389 году - Падую; в 1399 году он потряс Флоренцию, купив Пизу за 200 000 флоринов; в 1400 году Перуджа, Ассизи и Сиена, в 1401 году Лукка и Болонья покорились его генералам, и Джан стал хозяином почти всей Северной Италии от Новары до Адриатики. Папские государства были ослаблены расколом (1378-1417), последовавшим за возвращением папства из Авиньона. Джан играл в папу против папы-соперника и мечтал поглотить все земли Церкви. Затем он направит свои войска против Неаполя; контролируя Пизу и другие города, он заставит Флоренцию подчиниться; одна Венеция останется непокоренной, но беспомощной против объединенной Италии. Однако в 1402 году Джангалеаццо, в возрасте пятидесяти одного года, умер.
Все это время он почти не выезжал из Павии и Милана. Он любил интриги больше, чем войну, и добивался хитростью большего, чем его генералы завоевывали для него оружием. Эти политические предприятия также не могли исчерпать плодородие его ума. Он издал свод законов, в том числе о здравоохранении и обязательной изоляции инфекционных заболеваний.7 Он построил замок в Павии, начал строительство Чертозы в Павии и Миланского собора. Он призвал Мануэля Хрисолораса на кафедру греческого языка в Миланском университете, способствовал развитию Павийского университета, помогал поэтам, художникам, ученым и философам и наслаждался их обществом. Он расширил Naviglio Grande, или Великий канал, от Милана до Павии, открыв таким образом внутренний водный путь через всю Италию от Альп через Милан и По до Адриатического моря, и обеспечил орошение тысяч акров земли. Сельское хозяйство и торговля способствовали развитию промышленности; Милан стал соперничать с Флоренцией в производстве шерстяных изделий; его кузнецы делали оружие и доспехи для воинов всей Западной Европы; в один из кризисов два мастера-оружейника за несколько дней выковали оружие для шести тысяч солдат.8 В 1314 году шелковые ткачи Лукки, обедневшие из-за раздоров и войн, сотнями переселились в Милан; к 1400 году шелковая промышленность там была хорошо развита, и моралисты жаловались, что одежда стала постыдно красивой. Джангалеаццо защищал эту процветающую экономику мудрым управлением, справедливым
