Аравия представляет собой обширное плато, обрывисто поднимающееся на высоту 12 000 футов в тридцати милях от Красного моря, а затем спускающееся через гористые пустоши на восток к Персидскому заливу. В центре находятся несколько травянистых оазисов и деревень с пальмами, где воду можно достать из неглубоких колодцев; вокруг этого ядра пески простираются во все стороны на сотни миль. Снег здесь выпадает раз в сорок лет, ночи остывают до 38 градусов по Фаренгейту, дневное солнце обжигает лицо и кипятит кровь, а воздух, насыщенный песком, требует длинных одеяний и головных повязок для защиты плоти и волос. Небо почти всегда чистое, а воздух "как игристое вино".1 Вдоль побережья время от времени проливаются дожди , которые приносят возможность цивилизации: больше всего на западном побережье, в районе Хеджаза с городами Мекка и Медина, и на юго-западе, в районе Йемена, где находились древние королевства Аравии.
Вавилонская надпись, датируемая приблизительно 2400 г. до н. э., сообщает о поражении царя Магана от вавилонского правителя Нарам-Сина. Маган был столицей Минайского царства на юго-западе Аравии; двадцать пять его поздних царей известны из арабских надписей, восходящих к 800 г. до н. э. В надписи, предварительно отнесенной к 2300 г. до н. э., упоминается другое аравийское царство, Саба, в Йемене; из Сабы или ее североаравийских колоний, как теперь считается, царица Савская "поднялась" к Соломону примерно в 950 г. до н. э.Сабейские цари сделали свою столицу в Марибе, вели обычные оборонительные войны, строили большие ирригационные сооружения, такие как плотины Мариба (руины которых видны до сих пор), возводили гигантские замки и храмы, щедро субсидировали религию и использовали ее как инструмент правления.2 Их надписи - вероятно, не старше 900 года до н. э. - красиво вырезаны алфавитным шрифтом. Сабеи производили ладан и мирру, которые играли столь важную роль в азиатских и египетских ритуалах; они контролировали морскую торговлю между Индией и Египтом, а также южный конец караванного пути, который вел через Мекку и Медину в Петру и Иерусалим. Около 115 г. до н. э. другое мелкое царство на юго-западе Аравии, Химьяритское, завоевало Сабу и затем в течение нескольких столетий контролировало аравийскую торговлю. В 25 году до н. э. Август, раздраженный контролем арабов над египетско-индийской торговлей, послал армию под командованием Аэлия Галлуса для захвата Мариба; легионы были введены в заблуждение туземными проводниками, были уничтожены жарой и болезнями и не выполнили свою миссию; но другая римская армия захватила арабский порт Адана (Аден) и передала контроль над египетско-индийским маршрутом Риму. (Британия повторила эту процедуру в наше время).
Во втором веке до нашей эры некоторые химьяриты пересекли Красное море, колонизировали Абиссинию и привили коренному негритянскому населению семитскую культуру и значительное количество семитской крови.* Абиссинцы приняли христианство, ремесла и искусства из Египта и Византии; их торговые суда доходили до Индии и Цейлона, а семь маленьких королевств признали негуса своим государем.† Тем временем в Аравии многие химьяриты последовали примеру своего царя Ду-Нуваса и приняли иудаизм. С рвением новообращенного Дху-Нувас преследовал христиан юго-западной Аравии; они призвали на помощь своих единоверцев; пришли абиссинцы, покорили химьяритских царей (522 г. н. э.) и поставили на их место абиссинскую династию. Юстиниан заключил союз с этим новым государством; в ответ Персия встала на сторону свергнутых химьяритов, изгнала абиссинцев и установила в Йемене (575 г.) персидское правление, которое закончилось шестьдесят лет спустя мусульманским завоеванием Персии.
На севере недолго процветали небольшие арабские королевства. Шейхи племени Гассанидов правили северо-западной Аравией и Пальмиренской Сирией с третьего по седьмой век в качестве филархов, или царей-клиентов, Византии. В тот же период цари племени лахмидов основали в Хире, недалеко от Вавилона, полуперсидский двор и культуру, известную своей музыкой и поэзией. Задолго до Мухаммеда арабы проникли в Сирию и Ирак.
Помимо этих мелких царств на юге и севере и в значительной степени внутри них, политическая организация доисламской Аравии представляла собой примитивную родственную структуру семей, объединенных в кланы и племена. Племена назывались по имени предполагаемого общего предка; так, бану-Гассан считали себя "детьми Гассана". Аравия как политическая единица до Мухаммеда существовала только в небрежной номенклатуре греков, которые называли все население полуострова саракеноями, сарацинами, очевидно, от арабского sharqiyun, "восточные люди". Трудности общения вынуждали к местной или племенной самодостаточности и партикуляризму. Араб не чувствовал долга или лояльности к какой-либо группе, большей, чем его племя, но интенсивность его преданности варьировалась в обратной зависимости от ее масштабов; для своего племени он с чистой совестью делал то, что цивилизованные люди делают только для своей страны, религии или "расы" - то есть лгал, воровал, убивал и умирал. Каждое племя или клан свободно управлялись шейхом, выбранным вождями из семьи, традиционно занимавшей видное положение благодаря богатству, мудрости или войне.
В деревнях люди извлекали из безвольной почвы немного зерна и овощей, разводили скот и выращивали прекрасных лошадей; но им было выгоднее выращивать сады фиников, персиков, абрикосов, гранатов, лимонов, апельсинов, бананов и инжира; кто-то выращивал ароматические растения - ладан, тимьян, жасмин и лаванду; кто-то давил итр или аттар из горных роз; кто-то обхватывал деревья, чтобы извлечь из стволов мирру или бальзам. Возможно, двенадцатая часть населения жила в городах на западном побережье или вблизи него. Здесь находилась череда гаваней и рынков для торговли на Красном море, а дальше вглубь страны пролегали великие караванные пути в Сирию. Мы слышим о торговле арабов с Египтом еще в 2743 году до нашей эры;3 Вероятно, столь же древней была и торговля с Индией. Ежегодные ярмарки созывали купцов то в один город, то в другой; большая ежегодная ярмарка в Указе, недалеко от Мекки, собирала сотни купцов, актеров, проповедников, азартных игроков, поэтов и проституток.
Пять шестых населения страны составляли кочевники-бедуины, пастухи, которые вместе со своими стадами переходили с одного пастбища на другое в зависимости от времени года и зимних дождей. Бедуин любил лошадей, но в пустыне верблюд был его самым большим другом. Верблюд с неослабевающим достоинством делал всего восемь миль в час, но он мог обходиться без воды пять дней летом и двадцать пять зимой; его вымя давало молоко, а моча - тоник для волос,* Навоз можно было сжигать как топливо; когда животное умирало, из него получали нежное мясо, а из шерсти и шкур делали одежду и палатки. С таким разнообразным питанием бедуин мог противостоять пустыне, такой же терпеливый и выносливый, как его верблюд, такой же чуткий и энергичный, как его лошадь. Низкорослый и худой, крепко
