должен был состояться только в декабре, поэтому Эрик не объявится раньше. Но стоило ли рисковать здоровьем ребенка, отправляясь в дальнюю дорогу? Конечно, вардо, изготовленные умелыми руками ее родни, позволяли путешествовать даже в морозы, но кто знает, что готовит им дальняя дорога? Какие опасности поджидают их на пути? Быть может, ей стоило остаться с Хендой?
Зорка как то сказала, что первое решение, которое принимает шувани, основываясь на своем чутье, является единственно верным. Как в гадании: то, что оно покажет вначале - правда, а повторные расклады могут лишь исказить уже сказанное. Поэтому Аленка отмела все сомнения прочь и, присвистнув на лошадь, остановившуюся у обочины, чтобы попробовать сочный стебель одуванчика, нагнала свой табор.
Несколько месяцев пути вымотали девушку до невозможности. И дело было вовсе не в жаре, периодически сменявшейся проливными дождями, не в размытых ливнями дорогах, не в постоянной тряске по лесным и проселочным тропам. Вовсе нет.
Ужаснее всего были цыганские таборы, которые встречались им на пути. Если цыгане, с которыми жила Аленка, имели приличный заработок благодаря своим ювелирам и могли позволить себе вполне приличные дома на колесах, теплую одежду и не испытывали недостатка в питании, то многие другие жили в такой нищете, что Аленке становилось страшно. Грязные, голодные, одетые в обноски, эти цыгане жили подаянием и воровством. Их женщины, истощенные и измученные, имели больных детей. Мужчины тратили весь свой доход на кутежи и спиртное, не обращая внимания на то, что все это губит их же самих. Целые толпы оборванных и завшивевших детей располагались вдоль оживленных трактов, на ярмарках и возле храмов, прося подаяние. Особым «расположением» богатых матрон, вдовствующих кумушек и удачливых купцов пользовались молодые цыганки, держащие на руках младенцев. Никому из подающих даже не приходило в голову, что многие из одаряемых ими нищенок держат на руках пустые свертки, либо завернутые в тряпье камни.
Но самым жутким зрелищем, по мнению Аленки, оказались новорожденные, опоенные маковым отваром, чтобы не кричали. Были среди попрошаек также поддельные калеки, но были и настоящие. Некоторые родители, или старшие табора специально наносили малышам увечья, чтобы те вызывали больше жалости и, следовательно, приносили больше дохода. Дети постарше вовсю обшаривали карманы проходящих мимо, не брезгуя воровать даже у совсем дряхлых старух. Женщины же поголовно занимались гаданием, не имея при этом совершенно никаких на то способностей.
Но все же Джанго, сам внутренне содрогаясь, видя в каком плачевном состоянии находятся его сородичи, предлагал им всем оказывать некоторые услуги для духов земли. Взамен он обещал благосостояние, необходимое для возвращения цыган к нормальной жизни. К удивлению Аленки, соглашались очень немногие, мотивируя свой отказ цыганской гордостью. «Мы не станем ничьими слугами! - говорили они. - Лучше умрем от голода, но не поступимся своими принципами. Свобода - вот наше богатство». Ни посулы благосостояния, ни возможность открыть для себя многие таланты не убеждали цыган изменить свое мнение. Напротив, некоторые из них посчитали Джанго и весь его табор отступниками и проклинали тех, кто, по их мнению, продался за барыши.
Тем не менее, Джанго, имея твердость духа и стальную волю, продолжал двигаться к намеченной цели, не реагируя на хулу соплеменников. «Каждый имеет право жить так, как ему захочется и поступать согласно своим принципам. Я не могу навязывать им свою волю», - вздыхал дед Аленки.
Но были среди цыган и другие. Те, которые стали ремесленниками, профессионально занимались музыкой и танцами, сохраняя при этом наследие своих предков. Знаменитые коноводы, рожденные среди табунов и умеющие понимать лошадей, лучше, чем многих из людей. Кузнецы, мастера по изготовлению корзин, веревок, посуды, да и много чего еще. Были даже семьи, сыновья из которых традиционно уходили служить, оставляя матерей и сестер на попечение пожилых мужчин и тех, кто по причине слабого здоровья не был годен к военной службе. Как ни странно, но именно среди этих цыган, уже нашедших для себя конечную точку путешествия по миру, Джанго нашел большую часть своих союзников. С легкостью, возможной только у этого народа, они соглашались на авантюрные мероприятия и верили в то, что существуют духи, которые нуждаются в их помощи. И так как многие из них уже имели хороший достаток, обеспечивавший им безбедное существование, то в награду за свои услуги они, как и табор Джанго, предпочитали получать дополнительные возможности. Особенно многих цыган волновало возвращение к их потомкам дара, имевшегося у шувани и шувано, так как с каждым годом цыган, наделенных истинной силой, становилось все меньше.
- Скажи, Зорка, ты когда-нибудь видела сны о цыганах? Что станет с нашим народом? - спросила однажды Аленка.
- Многое я видела, дочка. Но некоторые сны стали моим кошмаром, преследующим меня и наяву, - ответила шувани.
Девушка прекрасно понимала, о чем идет речь. Она и сама, безо всяких предсказаний, понимала, что народу, который пустится во все тяжкие, не выжить. Рукописи и энерголкристалы Древних, тщательно изучавших развитие земных цивилизаций, содержали множество примеров того, как великие некогда нации приходили в упадок, а затем и вовсе исчезали с лица Земли.
- Неужели не останется никого, кто с гордостью сможет причислять себя к цыганам?
- Мир смешается и перевернется, но цыганская кровь останется жить, смешавшись с множеством других, - закрыв глаза, заунывным голосом проговорила Зорка. - Многое изменится, но главное останется нерушимым. - Все это шувани произносила, словно давно заученную речь.
- А что главное, Зорка? - решила задать вопрос Аленка.
- Люди! Мы можем изменить окружающий мир до неузнаваемости, но изменить собственную человеческую сущность способны лишь единицы.
- И все же, сможем ли мы когда-нибудь жить счастливо?
Старая женщина усмехнулась и глубоко затянулась своей неизменной трубкой.
- Каждый меряет счастье своими лекалами, - ответила Зорка, выпуская сизое облако дыма. - Одному достаточно того, что он сыт, тепло одет и здоров, а другому подавай несметных богатств. И чем больше получает человек, тем к еще большему стремиться. Но у счастья нет показателей, его нечем измерить. А если в душе у человека царит покой, то он и есть самый богатый на земле.
Аленка поразилась тому, сколько истины содержалось в словах старой цыганки.
- Откуда тебе столько известно? Ты где-нибудь училась? Читала книги?
-
