стойкости я обязана именно Ярославу. Удивительный парень. Просто невероятный. Моментами я так им восхищаюсь, что проскальзывает мысль –
хочу быть как он, когда вырасту. Яр даже предложил перенести обучение, чтобы быть рядом со мной, но я не могу так сильно от него зависеть. В этом даже есть что-то нездоровое. Хотя, должна признаться, мне действительно легче просто от осознания того, что он будет где-то неподалеку, пусть и расписание у нас совсем не совпадает. Следующие четыре дня Ярослав проведет в «Синей Бороде» с девяти утра до девяти вечера, а я попытаюсь понять, что стоит брать с собой в новую жизнь из прежней, а от чего лучше навсегда избавиться.
– Ты справишься. – Его голос заполняет автомобильный салон и окутывает меня, как любимый теплый халат, в который мама заворачивала в детстве после ванной. – Но если что, я всегда на связи.
– Какой же ты… – произношу я, мотая головой.
– Какой?
– Прямо показательный пример настоящего старшего брата.
– Старшего? – хмыкает он.
– Иногда я забываю, сколько тебе на самом деле.
– Я не против. – Яр поглядывает на меня, а после смотрит на мои ноги. – И рад, что мы не родственники.
Прижимаю колени друг к другу, а он отворачивается к лобовому стеклу и прибавляет газ. Жму на кнопку стеклоподъемника, позволяя ветру сорвать с лица горячее волнение, которое уже никак не связано с поездкой. Оно вызвано парнем, сидящим рядом. Парнем, который стал для меня не просто спасательным кругом, а целой спасательной яхтой, полной развлечений, комфортных кают и мягких шезлонгов, с которых открывается удивительный вид на мир. И вот уже несколько дней, начиная с ночи пятницы на субботу, меня мучает одна страшная догадка, о которой не то что говорить боязно, но и просто думать тоже.
Добравшись до города, все-таки меняемся местами с Ярославом, потому что здесь я уж точно ориентируюсь лучше, чем он. Везу нас сначала в гостиницу, чтобы Яр мог оставить вещи в номере, а после направляюсь кратчайшим маршрутом к «Синей Бороде». Фасад здания отделан черным матовым декоративным кирпичом, который украшают синие узоры в стиле граффити, над входом вывеска, которая в вечернее время загорается неоновым светом. Рядом маленькая кофейня, где делают отличный сырный латте, а с другой стороны салон сотовой связи и пивняк, куда парни частенько захаживали после работы, а еще чаще во время.
– Флешбэки ловишь? – усмехается Яр, распахивая дверь.
– Ага, – отзываюсь я и тоже выхожу из машины.
Шагаем ко входу, за тонированными окнами ничего не видно, но я и без того хорошо помню, что там внутри. Смело открываю дверь, и меня чуть не сшибает с ног громогласный крик безудержной радости:
– Вернулась, блудная дочь!
Не могу сдержать широкой улыбки и подхожу к хрупкому, но жилистому парню, рыжая бородка которого стала чуть длиннее, чем в нашу последнюю встречу.
– Привет, Гринь! – крепко обнимаю бывшего наставника. – Рада тебя видеть.
– И я тебя, Ясь. Боже, как ты похудела…
– Это все потому, что больше никто не кормит меня птичьим молоком на завтрак, обед и ужин.
– Кошмар! Возвращайся немедленно!
– Не-е-ет, – весело тяну я, отступая, и касаюсь плечом руки Ярослава.
– Ты никогда не говорила, что любишь птичье молоко, – бормочет он.
– А что? Ты хочешь меня им кормить?
– Почему нет?
Хлопаю ресницами, а Ярослав представляется Грине, как ни в чем не бывало. Парни приветственно жмут друг другу руки и перебрасываются парой дежурных фраз.
– А я тебя помню. – Гриня тычет пальцем в шею Яра: – Это я бил.
– Да, – кивает он.
– У тебя что, место на своем теле закончилось, так ты решил других юзать?
– Типа того.
Болтаем все вместе еще немного, о работе и жизненных мелочах. Через время в студии появляется еще пара мастеров – косматый и вечно недовольный Вова и балагур Эдик в любимой футболке с мультяшками, а за ними и проспавшая админ Наташа, рассыпающаяся в извинениях прямо с порога. Кажется, с момента моего увольнения здесь мало что изменилось, но, как бы весело мне ни было в компании старых коллег, дела не ждут. Сверяюсь со временем в телефоне – почти десять.
– Ну, мне уже пора, – произношу я. – Оставляю на вас своего мальчика. Обидите – всем по члену на лбу набью.
– Ты только обещаешь, – скалится мне Эдик.
– Заботливая мамаша какая, – иронично бросает Вова, не отрываясь от телефона.
Закатываю глаза. Ярослав, сидящий рядом со мной на диванчике, прикрывает улыбку пальцами и приглушенно произносит:
– Ты меня и впрямь будто воспитателям сдаешь.
– Просто я хорошо их знаю. Если Эдик предложит тебе бесплатную татуировку вслепую, не смей соглашаться.
– Эй! Не слушай ее! Я бью самые красивые букеты из вагин на свете! – возмущается Эдик.
– Ага, – хмыкает Вова. – Только настоящих ты ни разу не видел.
– А вот и видел!
– Букет из вагин? – задумчиво повторяет Ярослав.
– Яр… – укоризненно мотаю я головой. – Пожалуйста, не надо.
– Не одобряешь?
Он поворачивается ко мне, порочно улыбаясь, а я сверлю его строгим взглядом, изо всех сил игнорируя волнение, томящееся в груди. В воскресенье вечером у меня начались критические дни, а последний раз мы занимались сексом почти неделю назад. Дыхание перехватывает от беспорядочных картинок из перемешавшихся воспоминаний и еще не реализованных фантазий, и я вижу их отражения в зелени глаз напротив. Неужто он тоже уже соскучился по всему этому?
– А вы… – заговаривает Гриня. – Вы вместе, что ли?
Спину пронзает электрической стрелой, правильный ответ застревает где-то между ребрами, не желая слетать с языка. Яр еще несколько мгновений не сводит с меня глаз, а затем отворачивается.
– Нет. Мы просто коллеги и друзья. Яся говорит, что я для нее слишком молод. – Беспечность в его голосе кажется такой натуральной, что становится даже неприятно.
В каком смысле «просто»? Ничего не «просто», хотя… стойте-ка, он ведь не врет. Все ровно так. Мы коллеги, друзья. Подумаешь, спим иногда. Так же многие делают. Ну, наверное. Куда это меня саму качнуло? Чего я вообще так разнервничалась?
– А сколько тебе? – вдруг включается в разговор Наташа, взбодрившись после банки энергетика, которые она хлещет вместо воды.
– Почти двадцать один, – отвечает ей Ярослав.
– Оу, мне тоже. Прикольно! У тебя когда день рождения?
– В августе.
– И у меня!
Вижу, как Яр улыбается администратору, и веко на моем левом глазу начинает подрагивать. Встаю, ошпаренная внезапной вспышкой уродливой злости, прямо как тогда с Ангелиной, и натягиваю на лицо вежливую маску, чтобы не палиться:
– Ладно, поеду я. Еще куча дел. Гринь, рассчитываю на тебя.
– Конечно, Ясь. Не переживай за своего мальчика, – как-то
