Ознакомительная версия.
Мне известны экономисты, которые, отлично владея математическим аппаратом (а это – превосходно!), готовы предложить вам на любой случай жизни математическую «модель поведения». В ней будут учтены любые возможные повороты экономической ситуации, любые перемены в масштабах, темпах и формах хозяйственно-технического развития. Недостает там порой лишь одного: политического подхода. Искусством вкладывать в ленту электронно-счетной машины задание, обобщающее на будущее все мыслимые и немыслимые зигзаги внутреннего и международного развития с учетом и техники, и экономики, и политики, и психологии широких народных масс, и поведения стоящих у государственного руля личностей, мы пока еще, увы, не овладели. Приходится намечать лишь наиболее вероятный аспект развития. А он не тождествен математической модели…
Итак, я хотел учиться. Законное, по-видимому, желание. В Мосфинотделе и в горкоме РКП (б) мне сказали: «Дела идут теперь получше, а Советская власть к тому же заинтересована в повышении квалификации своих работников. Скажите, где бы вы хотели учиться без отрыва от производства?»
И я стал искать. Сначала подумывал интенсивнее заняться самообразованием. Я давно уже систематически читал не только ежедневную «Финансовую газету» (и не стеснялся ходить на консультации к ее редактору М. Г. Вронскому), но также еженедельник «Бюллетень Мосфинотдела» и ежемесячник «Вестник финансов». Часто брал книги по специальности в находившейся напротив райфинотдела библиотеке имени Ключевского. Однако повседневная текучка засасывала и мешала регулярным занятиям.
Начал я приглядываться к имевшимся в районе курсам. Побывал на Рогожско-Симоновском вечернем рабфаке, центральных опытно-педагогических курсах, курсах для взрослых, для счетоводов, общеобразовательных курсах имени Воровского. Вижу: все не то, что мне нужно. И отправился снова в Мосфинотдел. Его заведующий А. В. Николаев сказал: «Значит, в районе ничего подходящего не нашли? А пойдете на Центральные курсы по подготовке финансовых работников? Тому, кто их окончит, предоставляется возможность поступить в институт». Взглянув на мое просиявшее лицо, он улыбнулся и добавил: «Ну вот и договорились!»
Центральные финансовые курсы при Народном комиссариате финансов СССР размещались там же, где и сам наркомат. Учебный план курсов согласовывался со всеми новейшими задачами, которые вставали перед руководящим органом, а сотрудники последнего могли сочетать постоянную работу с ведением занятий на курсах. В числе этих сотрудников были крупные специалисты своего дела, искушенные во всех тонкостях финансовой службы. Кроме того, для чтения теоретических лекций пригласили ряд экономистов-профессоров. Наконец, занятиями по социально-политическим дисциплинам руководили слушатели последнего курса Института красной профессуры. Мы учились по программе повышенного типа. Большинству учащихся весьма помогала практика работы в финансовой сфере. Под уже знакомые нам практические вопросы подводилась научная база.
Окончившим курсы предоставлялись немалые права. Мы могли, в частности, беспрепятственно зачисляться на учебу в вузы экономического профиля. Должен признаться, что я заранее наметил для себя не только институт, в который собирался пойти по окончании курсов, но и факультет. Это был финансовый факультет МПЭИ (Московского промышленно-экономического института), и я уже представлял себе, как засяду за вузовские пособия и начну вплотную наряду с другими «грызть гранит науки» по более широкой программе.
В самых радужных чувствах шел я майскими днями 1925 года из МПЭИ в Московский губфинотдел. В одном кармане лежала справка, из которой явствовало, что я зачислен в этот институт, в другом – диплом об окончании курсов и характеристика, где говорилось, что я могу занимать должности на уровне заведующего уездным финансовым отделом или самостоятельного ответственного работника в губернском отделе. Я собирался отдохнуть на родине, а осенью сесть на студенческую скамью. И не ошибся в своем предположении: родные места увидел очень скоро, но только не в качестве отдыхающего.
Когда заведующий губфо А. В. Николаев взглянул на мою характеристику, он тотчас воскликнул:
– Отлично! Так вы – из Клина? А нам как раз там нужен завфинотделом. Прежнего сняли с работы и привлекли к судебной ответственности.
– Но я с осени должен начать учебу в институте.
– С осени и начнете. Поезжайте пока в Клин, поработайте, к октябрю мы вас отзовем.
– А не лучше ли послать кого-нибудь другого сразу, чтобы не было служебной чехарды?
– Конечно, лучше, да только некого. Пока будут подбирать человека, пройдут недели, а налоговое ведомство не может ждать. К тому же вам хорошо известны местные условия, и вы до октября наведете там хотя бы частичный порядок. Вам помогли поступить на курсы, теперь – в институт, помогите и вы.
О чем еще можно было рассуждать? И вот я опять еду в Клин, обдумывая по пути все, что мне рассказали о положении в местном финотделе. Еще в начале 1925 года в Клину состоялось расследование, обнаружившее, что бывший заведующий, разложившийся тип, начал пьянствовать и гулять – сначала на деньги нэпманов, а потом запустил лапу и в государственные. Он втянул в эту грязь председателя исполкома и заведующего земельным отделом, разбазарив 40 тысяч рублей. История с растратой казенных средств выплыла наружу. Крестьяне стали говорить, что не будут платить налогов, так как не желают работать на растратчиков. В результате гласного судебного процесса первый виновник был приговорен к высшей мере наказания и расстрелян, а остальных осудили на длительные сроки тюремного заключения. Людям показали, что Советская власть не потерпит попрания государственных и народных интересов. Но теперь следовало наладить заново делопроизводство в уфо и укрепить ряды его сотрудников надежными кадрами…
Иду клинскими улицами, приглядываюсь. Пока особых перемен за два года вроде бы незаметно. Те же в основном деревянные дома. Однако вон дымят трубы заводов, которые в 1923 году еще бездействовали. Теперь в них вдохнули новую жизнь. Побольше стало тротуаров и фонарей, поменьше грязи. Несколько раз попались по дороге ребятишки с красными пионерскими галстуками.
В укоме партии меня встретили приветливо. Оказалось, что на пост заведующего уфо уже назначили П. А. Девяткина, но у него нет заместителя. Так что появился я очень кстати. Оставался же здесь вместо предполагаемых пяти месяцев целых пять лет! Осенью, когда наступил срок отъезда в Москву, ни уком, ни уисполком и слышать о том не захотели. Мне сказали, что в мои 25 лет я успею еще поучиться, а пока что должен работать, как прежде; с руководством института же все будет согласовано…
Ознакомительная версия.
