Ознакомительная версия.
В целом ряде статей авторами проверяются гипотезы о связи между долей самозанятых и состоянием рынка труда, которое обычно измеряется уровнем безработицы. Как в случае с подушевым ВВП, здесь нет однозначной зависимости и существуют две конкурирующие гипотезы. С одной стороны, в ситуации экономического спада высокая безработица и сокращение найма могут «выталкивать» людей в самозанятость. Если это происходит, то между безработицей и самозанятостью будет наблюдаться положительная зависимость. С другой стороны, высокая безработица ведет к сокращению доходов и снижению спроса, в том числе на товары и услуги, производимые малым бизнесом. Результатом являются банкротства предпринимателей, которые сами пополняют ряды безработных. К тому же, снижение спроса может отбить охоту становиться предпринимателем у тех, кто мог бы решиться на создание собственного дела в более благоприятных экономических условиях. В период рецессии ситуация усугубляется тем, что банки начинают предъявлять более жесткие требования к заемщикам и сворачивают кредитование рискованных проектов. Все эти обстоятельства ведут к возникновению отрицательной зависимости между самозанятостью и безработицей.
Эмпирические исследования также дают неоднозначные результаты. В работе Бланчфлауэра [Blanchflower, 2000] связь между безработицей и самозанятостью имеет отрицательный знак, у Робсона [Robson, 2003] – положительный, а в работе [Acs et al., 1994] коэффициент при безработице статистически незначим. Паркер и Робсон [Parker, Robson, 2004] включают в свою спецификацию квадрат уровня безработицы и приходят к выводу об U-образной форме зависимости. Кроме того, они указывают на то, что на знак зависимости влияет, включены ли в уравнение ВВП на душу населения и другие переменные, характеризующие состояние спроса. Включение этих переменных помогает изолировать те факторы, которые порождают отрицательную связь между безработицей и самозанятостью. При такой спецификации следует ожидать положительного знака коэффициента при уровне безработицы.
Описанные выше факторы спроса и предложения объясняют довольно небольшую долю межстрановых различий в уровнях самозанятости и не могут ответить на вопрос, почему же между странами с одинаковыми уровнями экономического развития зачастую наблюдаются устойчивые различия в доле самозанятых. В нескольких исследованиях рассматривалось влияние институтов рынка труда на распространенность самозанятости. Жесткое законодательство о защите занятости (ЗЗЗ) создает стимулы для крупных предприятий отдавать часть бизнес-процессов на аутсорсинг мелким фирмам и самозанятым. Зависимость между жесткостью ЗЗЗ и уровнем самозанятости имеет положительный знак. Частично этот эффект может снижаться из-за того, что сами самозанятые нередко являются работодателями и высокие издержки на рабочую силу могут стать препятствием на пути создания нового бизнеса, но этот эффект не является преобладающим. В эмпирических исследованиях по странам ОЭСР общий эффект ЗЗЗ либо положительный [Grubb, Wells, 1993], либо нейтральный [Robson, 2003; Torrini, 2005].
Однако для стран с переходной экономикой эффект ЗЗЗ может быть и отрицательным. Дело в том, что большинство западных работ исходят из того, что ЗЗЗ не распространяется на самозанятых (во многих западных странах это действительно так), или из того, что самозанятые имеют больше возможностей уходить от соблюдения ЗЗЗ, в то же время в отношении занятых по найму ЗЗЗ соблюдается очень строго. Для переходных экономик и развивающихся стран предпосылка о том, что условия занятости по найму в полной мере соответствуют ЗЗЗ, скорее всего, является слишком сильной. В этих странах институты еще слишком слабы, чтобы обеспечить действенный инфорсмент законодательства. Несмотря на то, что в некоторых из них ЗЗЗ формально является очень жестким, в реальной жизни даже в отношении занятых по найму соблюдение трудовых законов оставляет желать лучшего. Поэтому для переходных экономик сложно прогнозировать знак зависимости между жесткостью ЗЗЗ и уровнем самозанятости.
Другими возможными детерминантами самозанятости являются налоги на рабочую силу – это налоги на доходы от труда и социальные отчисления. При прочих равных, следует ожидать высокой самозанятости в странах с высоким уровнем налогов на рабочую силу. Подобная зависимость возникает из-за того, что самозанятым, как правило, легче уклоняться от уплаты налогов в полном объеме. Кроме того, во многих странах самозанятые либо вообще не платят обязательные социальные отчисления, либо платят некую фиксированную величину независимо от реального уровня доходов. В итоге уровень налоговой нагрузки на трудовые доходы у самозанятых оказывается ниже, чем у занятых по найму. Такой низкий уровень налоговой нагрузки для самозанятых делает более выгодным крупным и средним фирмам нанимать их в качестве субконтракторов (в российском варианте – по договору подряда), чем нанимать наемных работников в штат. Положительная зависимость между уровнем налогов на рабочую силу и самозанятостью отмечалась в целом ряде работ (см., например, для стран-членов ОЭСР: [Robson, Wren, 1999; Parker, Robson, 2004]). Однако в некоторых работах последних лет этот результат подвергается сомнению. Так в отчете, подготовленном ОЭСР, был получен нейтральный эффект, а в работах [Folster, 2002; Torrini, 2005] – даже отрицательный.
11.5. Эмпирические результаты
Для эконометрических расчетов мы используем данные, собранные из разных источников. Источником данных по макроэкономическим показателям и показателям рынка труда (ВВП на душу населения, доле сферы услуг и экспорта в ВВП, уровню безработицы для всего населения, уровню занятости женщин, доле сельского населения) являются база данных Всемирного Банка и публикации национальных статистических агентств. В табл. П11-4 представлены описательные статистики для этих переменных в среднем за 2000–2010 гг. К сожалению, как видно из таблицы, для некоторых стран доступны данные не за все годы, поэтому используемая в расчетах панель не является сбалансированной.
Необходимо кратко охарактеризовать данные табл. П11-4. Страны с переходной экономикой не являются однородной группой – различия в уровнях ВВП на душу населения очень значительны, так же как и вариация в уровне безработицы. При этом в течение этого периода безработица была на низком уровне в Словении, Румынии, Чехии, Азербайджане – во всех этих странах средний уровень безработицы не превышал 7,5 %. В то же время в странах с высокой безработицей – Македонии, Армении, Боснии и Герцеговине – уровень безработицы стабильно превышал 25 %. Заметно различаются страны и по структуре экономики. Восточноевропейские страны характеризуются высоким уровнем открытости экономики: доля экспорта в ВВП превышает 70 % в Эстонии, Чехии, Венгрии и Словакии. Страны СНГ в большей степени ориентированы на местные рынки. Из включенных в нашу выборку стран с переходной экономикой сельское хозяйство играет важную роль в Киргизстане, Армении и Молдове. В то же время больше половины ВВП производится в сфере услуг во всех странах кроме Азербайджана, Армении и Киргизстана.
Ознакомительная версия.
