На 1 октября 1926 г. денежное кредитование частного капитала нашими банками сверх тех сумм, которые сам частный капитал вкладывает в наши банки, составляло около 100 млн. руб., как видно из следующих справок официальных органов. По четырем главным советским банкам (Госбанк, Промбанк, Мосгорбанк, Все-кобанк) с их провинциальными отделениями прямой коммерческий кредит частному капиталу на 1 октября 1926 г. составил 44 млн. руб. Кроме того, предоставлено 31 млн. руб. государственных и кооперативных денег частным обществам взаимного кредита для кредитования частного капитала. Затем на 28 млн. руб. учтены нашими банками векселя частных торговцев и предпринимателей, представленные госорганами. Наконец до 5 млн. руб. составляет прямое и косвенное денежное кредитование всеми провинциальными горбанками и прочими государственными кредитными учреждениями (Внешторгбанк, Цекомбанк и т. д.). Итого 108 млн. руб. (без кредитов под займы).
Этому противостоят вклады частных лиц и предприятий в государственные кредитные учреждения в размере 311/2 млн. руб. (тоже на 1 октября 1926 г.). Однако оказывается, что когда потом оттуда получают кредит капиталисты, то получают кредиты не те, которые вкладывают. Вкладывают в наши кредитные учреждения очень многие лица из государственных служащих, из лиц свободных профессий, из ремесленников, из других "маленьких людей". Они смотрят на помещение денег в государственные кредитные учреждения просто как на способ хранения в безопасности с получением к тому же приличного процента. А берут деньги оттуда взаймы сравнительно немногочисленные крупные частнокапиталистические фирмы, которые сами вкладывают в наши банки крайне мало. Вот, например, по специальному обследованию, произведенному в Москве НК РКИ, оказалось, что главная масса из всего кредита в московских отделениях Госбанка, Промбанка и Мосгорбанка, предоставленного на 1 октября 1926 г. всем частным лицам, принадлежит только 69 фирмам. Причем эти 69 фирм сами вложили своих средств в Госбанк, Промбанк и Мосгорбанк только пять процентов тех сумм, которые мы им одолжили. Выходит, таким образом, что мы этих оптовиков, этих крупных промышленных и частных предпринимателей снабжаем средствами для их оборота без равного эквивалента с их стороны (в том смысле, чтобы и они к нам вкладывали свои свободные средства). Такое же соотношение оказалось для них по этим банкам и на 1 декабря 1926г. (даже менее 5 %).
Вот несколько сравнений для некоторых отдельных частных фирм, сколько они вложили в наши банки и сколько получили из них на 1 декабря 1926 г. кредита:
Этот список можно было бы очень значительно продолжить. В общем из 31 1/2 млн. руб. вкладов частных лиц приходится на вклады тех капиталистов, кого мы кредитуем, не более 8 млн. руб. Следовательно, те частные фирмы, которым наши банки оказывают денежный кредит, получили от нас около 100 млн. руб. сверх того, что внесли нам. Это и составляет величину чистого денежного кредита, какой государство оказывает частному капиталу (сверх кредита под госзаймы). Эта сумма дает возможность частным капиталистам организовывать такого рода деятельность, которую они без этого кредита развить бы не могли. Бывают иногда в этом отношении примеры совершенно сногсшибательного свойства. Вот, например, наши грузинские товарищи долго удивлялись тому, как боржом – боржомская вода распространяется по всему СССР частным предпринимателем Кебадзе. Этот Кебадзе является контрагентом Грузинского Курупра (орган Наркомздрава, ведающий боржомом), и, по их сведениям, был человеком без денег, а между тем боржом распространяет и в Сибири, и в Москве, и в Ленинграде, и в других местах. Каким образом он это делает? А очень просто. Он берет боржом у Курупра, затем закладывает его в Госбанке, либо даже Курупр учитывает в Госбанке векселя этого частника, получается 200 тыс. руб. Кебадзе везет боржом в Москву, в Москве получает еще кредит и т.д. (Вообще обследованием НК РКИ установлено, что часто одна и та же частная фирма получает денежный кредит одновременно в разных наших банках.) Это оказывается настолько выгодным, что предприимчивый Кебадзе рассчитывал уже открыть экспорт боржома в крупные города Америки и даже отправил вагон боржома Форду. В июне 1926 г. на Малом театре в Москве висит плакат: "Представитель НКЗдрава-Кебадзе" ("Красная вечерняя газета" от 4 июня 1926г.).
Химический завод "Калорифер" (частный), якобы выпускающий перетопленное сало, хочет кредитоваться в Госбанке. Госбанк поручает своему агенту посмотреть завод. Завод оказывается "работающим на полном ходу" и получает кредит в Госбанке. Оказывается впоследствии, что этот выпуск сала был единственным в практике этого завода за весь год, его выпустили исключительно для агента Госбанка. Это дело слушалось в Московском губернском суде в 1926 г. (из материалов т. Кондурушкина).
А другой завод, мыловаренный, работал "беспрерывно", но, как оказалось потом, всегда варил одну и ту же массу. Когда бы ни пришел агент Госбанка на завод, на заводе всегда имеется запас массы для переварки и дежурный человек, чтобы ее варить. Но вся эта махинация начинается только тогда, когда идет агент Госбанка для осмотра.
А вот восемнадцатилетний мальчик по фамилии Бравый; он организует товарищество "Древпром" с капиталом 100 руб. Товарищество это получает кредит в Госбанке и через два-три месяца ворочает делами, ставит 75 тыс. лопат железным дорогам и т. д. В силу практической трудности контроля над тем, как пользуется частный капитал получаемым кредитом и насколько имеется основание для кредитования, кредиты Госбанка частнику превращались порой в средство добавочного вскармливания частного капитала без пользы для страны.
Между тем надо сказать, что штамп Госбанка означает такое же почетное клеймо на коммерческом рынке, каким на старых золотых и серебряных изделиях служила "проба". Если частный предприниматель доставляет удостоверение о том, что он кредитуется в Госбанке, то это уже гарантия его солидности, ему открыт кредит в целом ряде государственных и кооперативных органов, с ним имеют дело как с надежным человеком, и дела его развиваются очень хорошо - ибо предполагается, что Госбанк уже знает, что делает, и дальше проверять нечего.
Тов. Кондурушкин рассказывает, как частному предпринимателю Петрице и его компаньону Инглинку, бывшему миллионеру, который производил земляные работы на недавней Сельскохозяйственной выставке в Москве, удалось получить даже не кредит, а гарантийное письмо Госбанка, и что из этого вышло. Они сняли с этого гарантийного письма заверенные копии и разослали заграничным фирмам и советским учреждениям. Эффект получился полный. Они успешно завязали переговоры с заграничными фирмами "Алямерико" и др., с европейским лесным концерном, даже с Нобелем, получили "из-за границы заказ на 50 тыс. шпал, получили в аренду Нижегородский лесопильный завод в Майкопе, до революции оценивавшийся в миллион рублей, почти успели получить паркетный завод в Батуме, бывший де-Гай, фабрику гнутой мебели в Майкопе "Майбук" и т.д. – когда вдруг попались на неаккуратно данной взятке в 100 тыс. рублей и были арестованы.
