необходимого для воспроизводства отдельного смысла. Переход от культурного отбора, основанного на смене поколений людей и их смыслов, к традиционному выбору, основанному на смене смыслов в рамках одного и того же поколения людей, увеличил и энтропию источника (контр)фактов, и их сложность.
Применяя достижения теории информации к культуре, необходимо учитывать различие между понятиями «информация» и «смысл». Информация — это упорядоченность вообще, определенность, ее мерой является уменьшение неопределенности. Единицей измерения количества информации является бит, «1» или «0». В отличие от информации, смысл — это направленная определенность, то есть определенность, действующая и изменяющаяся в некотором направлении. Примером направленной определенности являются эволюция живого и культурная эволюция (эволюция смыслов). Человек перерабатывает информацию (определенность) в смысл (опосредованную, то есть направленную определенность), сопоставляя информацию с потребностями. Единицей измерения количества смыслов является культурный бит (кубит) — не только «1» или «0», но и «+» или «—».
«Упорядоченные структуры и паттерны, которые мы осознаем наиболее непосредственно, — это те, что находятся в нашем собственном разуме, теле и поведении, но практически все люди твердо убеждены в том, что этим паттернам разума и тела соответствуют схожие паттерны в том, что можно назвать “реальным миром”» (Boulding 1985, p. 9).
Мышление — это не взаимодействие со смыслами как некими «надмировыми» абстракциями. Отдельный смысл — это действие и результат действия. Сравнение смыслов между собой позволяет выделить в них общие и особенные свойства. Часы — это прибор для измерения времени. Но это общее свойство — быть часами — не существует само по себе. Оно существует лишь во множестве действий людей, связанных с часами. Абстракция часов становится смыслом лишь в действии — например, когда вы читаете и обдумываете слова, написанные в этой книге.
Слеп ли часовщик, случайна ли культура?
В своей книге «Слепой часовщик. Как эволюция доказывает отсутствие замысла во Вселенной» (1986) Ричард Докинз приводит аргумент богослова XVIII века Уильяма Пейли, согласно которому если мы найдем на пустыре такой точный и сложный предмет, как часы, то мы непременно придем к выводу, что у него есть создатель. Этот же аргумент Пейли применяет к природе, чтобы доказать существование Бога. Докинз считает, что теория естественного отбора Дарвина дает ответ на этот аргумент:
«Естественный отбор — слепой, бессознательный, автоматический процесс, открытый Дарвином и объяснивший нам существование и кажущуюся преднамеренной форму всех живых существ, — не держит в уме никакой цели. У него нет ни сознания, ни самосознания. Он не планирует будущего. Он не обладает проницательностью, не видит наперед, он вообще ничего не видит. Если и можно сказать, что в природе он играет роль часовщика, то часовщик этот — слепой» (Докинз 2019, с. 35).
Докинз доказывал, что естественный отбор и без воли Бога мог создать животный мир, а Дональд Кэмпбелл доказывал, что культурный отбор и без воли человека мог создать цивилизацию. В своих работах 1950-х — 1960-х годов Кэмпбелл выдвинул теорию «слепой изменчивости и избирательного сохранения», согласно которой люди создают культурные варианты случайным образом, без предвидения будущего хода культурной эволюции, а потом подвергают варианты отбору, в ходе которого сохраняются и передаются в процессе обучения лишь те варианты, которые оказались полезными. «Обучение сохраняет шаблоны адаптивной реакции для последующего использования, сокращая процесс проб и ошибок» (Campbell 1959, p. 158). Таким образом, если продолжать аргумент Докинза и Кэмпбелла, можно прийти к выводу, что человек вовсе не является субъектом культуры, что культура вообще не нуждается в человеческом замысле, а смыслы развиваются сами собой: случайно появляются и передаются через обучение. Некоторым становится неуютно от такого предположения:
«… Исторический анализ научных и технических изменений показывает, что культурные изменения не настолько целенаправленны и что предвидение не настолько точно, как часто полагают. Суждения исторических личностей о проявленной ими целенаправленности часто выносятся задним числом и могут оказаться преувеличениями. Тем не менее в этом вопросе нет достаточно системных доказательств — по крайней мере, сравнимых с экспериментами Лурии и Дельбрюка в биологии. Поэтому может оказаться, что культурная эволюция бывает, как минимум в некоторых случаях, направленной, а не слепой, и что культурная и биологическая эволюции существенно друг от друга отличаются» (Месуди 2019, с. 91–92). [Эксперименты Лурии и Дельбрюка, проведенные в 1940-х годах, показали, что мутации в бактериях не являются результатом давления отбора, а происходят случайно. — А. К.]
Является ли новый смысл случайным? Выше мы показали, что всякий смысл s можно свести к некоторому минимальному действию s*. Минимальное действие — это самое короткое описание смысла, которое позволяет его воспроизвести. Генри Кастлер поставил в свое время вопрос следующим образом:
«Как можно узнать, что в том или ином случае действительно возникла хоть какая-то новая информация и что “новое” не просто результат перестройки ранее существовавших образцов в соответствии с ранее существовавшими законами?» (Кастлер 1967, с. 30).
Очевидно, что новая информация возникает в том случае, если смысл представляет собой некоторое минимальное действие, то есть если его нельзя свести к другому смыслу — описать строкой более короткой, чем он сам. Из теории информации известно, что чем ближе сложность смысла s к величине минимального действия s*, тем более случайным является смысл: «Среди всех описаний s есть кратчайшее, называемое s*, а длина s* — это алгоритмическая энтропия K(s). Строка s является случайной, если у нее нет описания намного короче, чем она сама. Ее энтропия примерно равна ее собственной длине» (Schumacher 2015, p. 240).
Таким образом, всякий по-настоящему новый смысл случаен, непредсказуем. Однако новая информация еще не есть новый смысл. Человек своими действиями стремится не просто создать новую информацию, но и стремится удовлетворить свои потребности. Смысл — это не только определенность, но и направленность. Новая информация должна быть вписана в существующую культуру, и только это делает ее смыслом. Новый смысл случаен, и вместе с тем необходим, в этом Кастлер видит ответ на свой вопрос:
«Ответом могут служить слова композитора Пьера Буле, который усматривал задачи творчества в том, чтобы «сделать
