Ситуация меняется очень быстро, и не все готовы также быстро принять эти изменения. Кто-то в силу психологии, а кто-то - в силу объективных причин. Дети, инвалиды, люди пожилого возраста, семьи с невысокими доходами - это те социальные группы, на которых мы в первую очередь должны "примерять" наши будущие решения.
Структурные сдвиги в экономике и социальной сфере, на рынке труда всегда проходят болезненно. Но возникли и дополнительные трудности, связанные с внешними факторами. И поэтому у Правительства сегодня задача "двойной сложности" - даже в этих непростых условиях, проводя структурные преобразования, не допустить серьезного снижения уровня жизни людей.
Развитие России - неотъемлемая часть глобальных процессов. Глобальная повестка не может формироваться без участия нашей страны. Но и Россия не может в одиночку формировать глобальную повестку или просто ее игнорировать, сосредоточившись лишь на собственном понимании успеха и справедливости.
При обсуждении текущих и перспективных проблем глобального развития все чаще стал использоваться термин new normal. Он появился пять лет назад, после окончания острой фазы глобального кризиса, и быстро завоевал популярность. New normal - "новая нормальность", или, пожалуй, можно перевести его и как "новая реальность". Это те ключевые характеристики, которые будут определять развитие глобальной экономики на протяжении предстоящего периода - по сути, до следующего крупного, структурного кризиса. Можно спорить о корректности этого термина, но за прошедшие годы он не только закрепился в экономико-политической дискуссии. Налицо экспансия этого понятия - и в географическом, и в содержательном отношении.
Становится все очевиднее, что ведущие страны мира выходят на новую траекторию роста. Вопрос не только в новых темпах, но и в качестве этого роста - в появлении новых секторов производства, в новой географии их размещения.
На новую траекторию роста выходят развивающиеся страны. Они вносят серьезные изменения в архитектуру мировой экономики. Так, если раньше практически любой кризис американской экономики отражался на всем мировом хозяйстве и поэтому взгляды были прикованы именно к американскому рынку, то сегодня кризисные явления могут наблюдаться и при отсутствии спада в США - например, при серьезном торможении китайской экономики.
Вполне вероятно, мы являемся свидетелями первой фазы такого кризиса. Достаточно обратить внимание на то, что происходило с китайской и мировой экономиками за несколько последних месяцев. Все без исключения фондовые рынки мира, а также национальные валюты многих стран бурно отреагировали на ситуацию на фондовой бирже Китая и девальвацию юаня. Свою роль играет также нестабильная конъюнктура на мировом нефтяном рынке, хотя и она отчасти связана с ролью китайского фактора в мировой экономике. И уже ясно, что внимание к происходящему в китайской экономике будет расти. Ее переход на новую ступень развития проявляется, в частности, в замедлении темпов роста. Меняется сама экономическая модель.
В периоды структурных кризисов не только возрастает опасность драматически отстать либо увеличить имеющееся отставание. Но одновременно появляется и шанс качественно улучшить свое положение на мировой экономической и политической карте. Кризис - это всегда и угроза, и возможность. Прорывы "из третьего мира в первый" (если воспользоваться выражением Ли Куан Ю, приведшего к успеху Сингапур) происходят, как правило, в условиях структурных кризисов, когда появляется возможность увидеть инновации и внедрить их. Причем инновации не только технологические, но и институциональные. Это подтверждается практикой и опытом стран, которым удавалось вырваться из отсталости - от Германии, Японии и СССР до Финляндии, Южной Кореи и Сингапура.
О том, насколько меняется глобальная картина, можно судить на примере чувствительной для нас энергетической отрасли.
То, что казалось экзотикой, рекламной кампанией, событием локального масштаба, сегодня меняет мировую экономику, трансформирует глобальные политические балансы. Масштабные перевозки сжиженного газа стали объединять прежде изолированные рынки разных континентов. А добыча сланцевых углеводородов - превращать импортеров топлива в экспортеров. Работа сотен небольших и средних компаний, идущих по пути инноваций, влияет теперь на этот рынок (да и вообще на экономику многих стран) едва ли не сильнее чем крупнейших энергокорпораций. Более того, пока эти компании демонстрируют довольно высокую устойчивость: почти трехкратное падение цен на нефть не привело к их массовому банкротству. Конечно, ситуация может измениться, если цены продолжат падение. Однако эффективность новых технологий оказалась гораздо выше, чем ожидали многие. И это серьезный урок: не стоит упорно утверждать, что земля по-прежнему стоит на трех китах, если уже ясно видны контуры четвертого.
Нельзя игнорировать и возможности резкого повышения эффективности солнечной энергетики, перспективы которой раньше оценивали скептически, а также неослабевающую активность в разработке электрических, гибридных, водородных двигателей. Если прогресс в этих областях будет продолжаться теми же темпами, а нефтегазовые цены не уйдут еще ниже, то мир может столкнуться с революцией даже большего масштаба, чем "сланцевая".
Обнаружился и еще один важный тренд: некоторые известные энергетические компании стали пересматривать свою стратегию, предпочитая создавать относительно небольшие мощности - более дешевые и гибкие с точки зрения рынка. Крупные и дорогие объекты энергетики сооружаются много лет, окупаются десятилетия: за это время могут кардинально измениться спрос, цены на энергию и политика государства, где идет стройка. Раньше все эти параметры выглядели стабильнее, теперь же горизонт планирования и прогноза гораздо короче: как говорят стратеги энергетики, "мир стал быстрее".
Обновление затрагивает все сферы жизнедеятельности общества - технологии, экономику, гуманитарную сферу. В рамках одной статьи можно лишь перечислить эти тренды, однако каждый из них заслуживает самостоятельного обсуждения.
Среди технологических инновационных трендов следует выделить:
- Усиление технологической непредсказуемости, что сокращает возможности централизованного технологического (научно-технического) прогнозирования.
- Распространение цифровых технологий на все сферы материального мира (и, если угодно, виртуализация жизни людей, компаний и даже государств).
