385
В действительности дело обстоит несколько сложнее, поскольку мы учитываем тот факт, что некоторые наследники потребляют часть своего наследства; вместе с тем мы включаем в наследственные состояния полученную с них суммарную доходность (в рамках имущества, принадлежащего наследникам: если все полученные состояния полностью капитализировать, в том числе и доходность, потребляемая наследниками, например в виде сэкономленных арендных платежей, то результат явно превзошел бы 100 % общего капитала). Расчеты, произведенные на основе различных определений, см. в техническом приложении.
Тан, когда мы констатируем, что оборот наследства равен 20 % располагаемого дохода, это, разумеется, не означает, что всякий человек ежегодно получает 20 % дополнительных доходов за счет планомерного оборота наследства и дарений. Это означает, что каждый человек несколько раз в своей жизни — обычно когда умирают оба его родителя, а иногда и в виде различных дарений — получает намного более существенные суммы, равные, скажем, нескольким годам его дохода, и что в целом эти наследства и дарения каждый год равны 20 % располагаемого дохода всех домохозяйств.
Как и во второй части книги, замещающие доходы (пенсии по старости и пособия по безработице) были включены в трудовые доходы.
Все ресурсы были капитализированы в возрасте 50 лет, но если мы применяем одинаковую доходность для капитализации различных ресурсов, выбор референтного возраста не имеет никакого значения для расчета доли имущества и труда в целом. Вопрос о неравенстве в доходности капитала будет рассмотрен в следующей главе.
Подробный анализ связей между этими пропорциями см. в техническом приложении. Тот факт, что оборот наследства (до 20–25 % национального дохода) и доходы с капитала (как правило. 25–35 % национального дохода) иногда могут достигать сопоставимых размеров. следует считать совпадением, вытекающим из специфических демографических и технологических параметров (сбалансированный оборот наследства by = β/Н обусловлен соотношением между капиталом и доходом и длительностью поколений, тогда как сбалансированная доля капитала β обусловлена производственной функцией).
Как правило, на 50 % самых низких трудовых доходов приходится около 30 % от всех трудовых доходов (см. седьмую главу, таблицу 7.1), а значит, средняя зарплата в этой группе составляет около 60 % от средней зарплаты (т. е. 4О—50 % среднего национального дохода, если учесть тот факт, что трудовые доходы обычно составляют около 65–75 % национального дохода). Например, во Франции в начале 2010-х годов 50 % хуже всего оплачиваемых наемных работников получают вознаграждение, размер которого колеблется от одной до полутора минимальных зарплат, и зарабатывают в среднем около 15 тысяч евро в год (1 250 евро в месяц), тогда как средний национальный доход на душу населения равен примерно 30 тысячам евро (2 500 евро в месяц).
Напомним, что доля верхней центили в размере 6–7 % от общего объема зарплат означает, что каждый представитель верхней центили в среднем зарабатывает в шесть-семь раз больше средней зарплаты, т. е. в 10–12 раз больше зарплаты, которую получают 50 % хуже всего оплачиваемых работников. См. седьмую и восьмую главы.
Эволюция, схожая с той. что указана на графике 11.10, получается, если сосредоточиться на верхней децили или верхней тысячной, а не на верхней центили (которая нам тем не менее представляется наиболее значимой группой, заслуживающей изучения). См. графики GS11.9—GS11.10 (доступны онлайн).
Пятьсот тысяч взрослых в стране, где насчитывается 50 миллионов совершеннолетних жителей, как в сегодняшней Франции.
Объем наследства приблизился к уровню XIX вена, но сегодня реже встречаются случаи, когда наследство настолько велико, что его обладатель имеет уровень жизни, превышающий уровень низших слоев в десятки раз, и при этом не работает.
Примерно в три раза больше как в XVIII–XIX веках, так и в двадцать первом столетии (когда трудовые доходы составляют около трех четвертей всех ресурсов, а наследственные доходы около четверти) и почти в 10 раз больше в XX веке (когда на трудовые доходы приходилось девять десятых ресурсов, а на наследственные — одна десятая). См. график 11.9.
Примерно в три раза больше как в XVIII–XIX веках, так и в двадцать первом столетии, и почти в 10 раз больше в XX веке. То же касается и 10 % самых высоких доходов. 0,1 % самых высоких доходов и т. д.
Анализ математических условий, необходимых для различных видов распределения, при котором рантье преобладают на менеджерами (и наоборот), см. в техническом приложении.
В XIX веке 1 % самых крупных наследств обеспечивал ежегодный уровень жизни, в 25–30 раз превышавший уровень жизни низших слоев (см, график 11.10), т. е. он был примерно в 12–15 раз выше, чем средний доход на душу населения. 0,1 % самых крупных наследств были в пять раз выше этого уровня (см. в предыдущей главе фрагмент, посвященный коэффициентам Парето), т. е. в 60–75 раз выше среднего дохода. Порог Бальзака и Остин, в 20–30 раз превышавший средний доход, примерно соответствовал среднему доходу обладателей 0,5 % самых крупных наследств (т. е. 100 тысяч человек из 20 миллионов взрослых французов в 1820-1830-х годах или 50 тысяч из 10 миллионов взрослых британцев в 1800-1810-е годы; и Бальзаку, и Остин было из кого выбирать своих персонажей).
В XIX веке 1 % самых высоких зарплат обеспечивали уровень жизни, в 10 раз превышавший уровень жизни низших слоев (см. график 11.10), т. е. в пять раз превышавший средний доход. Можно подсчитать, что только 0,01 % самых высокооплачиваемых людей (т. е. максимум две тысячи человек из 20 миллионов) располагали доходом, в 20–30 раз превышавший средний доход той эпохи. Вотрен близок к истине, когда уточняет, что во всем Париже не найдется больше пяти адвокатов, которые зарабатывают более 50 тысяч франков в год (т. е. в 100 раз больше среднего дохода). См. техническое приложение.
Как и во второй главе, средние доходы, которые здесь упоминаются, представляют собой средний национальный доход на взрослого жителя. В 1810-1820-е годы он составлял около 400–500 франков в год во Франции и, бесспорно, превосходил 500 франков в Париже. Зарплата слуг была в два-три раза ниже.
