Результат налицо! По экспертным оценкам западных специалистов за последние годы из России вывезено 500(!!) миллиардов долларов. Страна превратилась из индустриальной державы в мировую провинцию, живущую исключительно за счёт продажи сырья. Она прожирает свой завтрашний день, движется к экономической катастрофе, и вопрос лишь в том, через какой срок разрушительные финансовые и политические отношения столкнут Россию в пропасть гиперинфляции и хаоса. Интересы правящего класса заставляют его рубить сук, на котором держится его финансовое и политическое господство. Паразитизм поощряемых либерализмом потребительских настроений большинства населения страны уже пришёл в столкновение с интересами кланов, которые контролировали торговлю сырьём, на ней делали свои частные капиталы. Именно эти кланы захватили ключевые посты в правительстве и диктуют ему главные экономические решения. Каковы же их новые требования к политике правительства? Им надо, чтобы правительство брало с них как можно меньше налогов, но использовало свои учреждения, бюджет в защиту их интересов. Однако, когда местные возможности предприятий в продаже за рубеж цветных металлов, технологий, полуфабрикатов исчерпываются, тогда всё большее число регионов оказываются неплатёжеспособными. Регионы начинают вместо отчислений в бюджет требовать от правительства дотаций из бюджета, что несёт угрозу сверхприбылям кланов богатых сырьевиков, работающих на них фирм. Может ли такая ситуация не порождать политического озлобления олигархических кланов в отношении подавляющего большинства населения страны, которое тянет голодную руку к их карманам, к их капиталам? Ответ очевиден.
Под воздействием их давления на власть в промышленных регионах по полгода и дольше множество трудоспособных людей не получают зарплату, дети там обречены на нищету, на люмпенизацию сознания. Уже и организации, собственно занимающиеся добычей нефти и газа, золота и алмазов, испытывают финансовые трудности, ибо дочиста обираются торговцами-посредниками и высокопоставленными правительственными бюрократами. Если раньше, на начальных этапах буржуазной революции “челноки” были для них политическими союзниками по общей борьбе за утверждение господства коммерческих отношений, то сейчас превращаются в смертельных конкурентов, так как занимаются коммерцией почти исключительно за счёт вывоза в другие государства получаемой торговцами сырьевиками валюты, частично распределяемой внутри страны ради удержания политической устойчивости режима. И когда мэр Москвы с восторгом молодой проститутки обещает при лицензировании “челноков” получать в бюджет два миллиарда долларов, он не говорит о том, что при этом десятки миллиардов нефте- и газодолларов будут вывезены из страны, бездарно прожраны и пропиты “челноками”, то есть десятью миллионами тех, кто уже не способен заниматься производительным трудом, чужд идеям превращения России в промышленную державу.
Каков же выход, где спасение от надвигающейся экономической катастрофы, от провоцируемой режимом русской демографической и духовной катастрофы? Только в революционной мобилизации всех ресурсов страны для форсированного восстановления крупной промышленности, причём на современной технологической основе. Лишь на таком производстве можно обеспечить быстрый рост производительности труда, быстрое наращивание товарной продукции, восстановление материальной базы рыночных отношений, реальное углубление экономических и политических реформ. Но при одном условии, которого не в состоянии выполнить нынешний правящий класс страны. Не понимая существа дела, на это условие указал Ю.Лужков. Защищая мелкий бизнес, главным образом мелкую торговлю, на которой держатся политические позиции кланов импортёров в их борьбе с интересами кланов сырьевиков экспортёров, он привёл пример своих впечатлений при полёте на вертолёте над столичным мегаполисом. По его словам, там, где видны предприятия малого бизнеса, чистота и порядок, а где большое предприятие, там обязательно кучи хлама, серость, запущенность. Но Лужков не желает задаться вопросом о причинах такого положения дел. И не желает сознательно, умиляясь мелкому бизнесу чисто с политической позиции выдвиженца от представителей коммерческого политического интереса. Почему, к примеру, в Японии или другой промышленно развитой стране на крупнейших предприятиях изумительная опрятность участников производства? И почему в России наоборот? Ведь в этом-то главное! И проблема вовсе не в размерах зарплаты, как нам заявляли экономисты монетаристы, вроде Гайдаров, Явлинских, Чубайсов, Шохиных и прочих и прочих, в конце концов проваливших реформы и разваливших экономику и продолжающих этим успешно заниматься и далее.
Проблема в другом. У нас отсутствует социальная этика производительного труда, необходимая для того, чтобы возникали сложнейшие коллективы высококвалифицированных работников, современные городские социально-корпоративные социумы со сложным разделением труда, без которых говорить о развитии крупного производства, конкурентоспособного при рыночных отношениях есть верх бессмыслицы. Появляется такая социальная культура производственных отношений вследствие социальной Национальной революции, завершающей и отрицающей буржуазную революцию. Средние слои горожан государствообразующего этноса России должны созреть для революционного преобразования нынешних политических отношений в этнократические общественные отношения прежде, чем окажется возможным создавать современную культуру крупнопромышленного производства и позабыть умиления от порядка в мелком бизнесе. А для того, чтобы начали зарождаться национальные этнократические общественные отношения государствообразующего этноса, нужны ритуальные обряды посвящения, среди них национальные войны, которые должны вестись как ритуальные национальные войны, в которых необходимо совершать принесение других народов и этносов в ритуальное жертвоприношение.
Могущество белого общественного сознания Соединённых Штатов Америки, его поразительная живучесть и сила, как общественного сознания национально-американского, была связана именно с тем обстоятельством, что в эпоху их Национальной революции и последующей Национальной Реформации во второй половине девятнадцатого века происходило ритуальное жертвоприношение почти всех североамериканских индейцев.
Политическая проблема кризиса власти в России, наступления паралича власти из-за полнейшей бесконтрольности власти, вытекает в частности из того обстоятельства, что государствообразующий этнос, который, вообще-то говоря, является более широким явлением, чем великорусский народ, никогда не вёл буржуазно-национальных войн с целеполаганием ведения их как войн ритуальных. Русский народ с его имперским патриотическим мировосприятием не в состоянии понять и принять ритуальную национальную войну, его умозрение восстаёт против этого. Россия при процессах демократизации разваливается потому, что русский этнос не в нынешнем состоянии не воспринимает себя в качестве национального общества, не в силах создать городское общественное самоуправление и особую этику национально-корпоративного, социально-корпоративного поведения. В результате, чем шире становятся свободы слова и выбора, тем глубже страна погружается в экономический и политический хаос.
