В истинности такого вывода убеждают все изменения за последние четыре года как в политике режима, неуклонно осуществляющего главную свою задачу, а именно расчистку завалов, препятствующих росту спекулятивно-коммерческих капиталов, так и в настроениях основной противостоящей либералам официозной организации – думских коммунистов.
Каков был характер этих изменений?
С октября 1993 года, когда в результате политического переворота установился нынешний режим российской власти, он был агрессивно космополитическим и подчёркивал радикальный характер идеологического либерализма, то есть, ещё выступал под знаменем воинственного гуманитарного либерализма с лозунгом – "Свобода, равенство, братство". По мере накопления капиталов и собственности у спекулянтов и ростовщиков, казнокрадов и бандитов, у номенклатурных взяточников и приватизаторов разного рода занятий и званий, новоявленные частные собственники стали выделяться в новый правящий класс страны, объединяемый и организуемый коммерческим интересом как таковым и обслуживающей его идеологией либерализма. Они широко использовали либеральную конституцию для укрепления своего господства и превращения его в господство классовое. Их классовая идеология либерализма стала отличаться от гуманитарного либерализма тем, что постепенно отказывалась от слова "братство" на своём знамени, а "свободе" и "равенству" придала такой смысл, который оправдывал все действия и поступки, позволяющие делать наибольшую спекулятивно-коммерческую прибыль.
Класс выразителей коммерческого интереса стал быстро выделяться из остального населения, обособляться своим особым положением, своим влиянием на исполнительную и законодательную ветви буржуазно-представительной власти. Коммерческий капитал в первые годы режима переживал процесс бурного первоначального накопления и подчинял задачам собственного роста остальные экономические отношения, стремясь абсолютно всё в России превратить в товар, пригодный для спекулятивных сделок. Хищный эгоизм разнузданных спекулянтов и обслуживающей их интересы коррумпированной бюрократии привёл к тому, что в промышленных и сельскохозяйственных регионах принял размах стихийного бедствия упадок всякого производства, там воцарились бедность, политическое бесправие десятков миллионов людей. Такой ход событий стал побуждать подавляющее большинство населения страны всё критичнее относиться к режиму, к его конституционным и либеральным идеологическим основаниям. Отражение таких настроений выразилось в возрастании влияния коммунистов как раз в производительных регионах.
Встревоженные этим наступлением коммунистической оппозиции самые близкие к исполнительной власти прослойки правящего класса коммерческих спекулянтов из корыстного прагматизма начали искать с подвластной страной некие формы приемлемого их интересам взаимопонимания, для чего им и потребовалась риторика народного российского патриотизма, который в ряде основополагающих представлений мало чем отличается от идеалов либерального космополитизма. Либерализм с его болтовнёй об абсолютных правах человека как такового стал постепенно вытесняться патриотическим либерализмом, который ограничивает такие права рамками патриотической идеи. Сейчас патриотический либерализм постепенно превращается в открыто официозный.
К началу 1997 года вся самая спекулятивно доходная собственность России была поделена мелким, средним и крупным коммерческим капиталом. Владельцам коммерческих капиталов стало тесно в стране. Помимо ожесточения противоборства между ними ради перераспределения собственности, у самых крупных собственников стал проявляться, опять же, корыстный интерес к внешнеполитической активности, к собственным сферам капиталистического влияния за пределами страны. Одновременно с вызванным этим расслоением интересов населения по отношению к коммерческой спекуляции и собственности зарождалось городское буржуазно-общественное сознание ряда этнических групп, особенно показательно доказывая это в выборах местных властей. А со становлением этнического самосознания начало набирать силу русское городское политическое самосознание, грозя в ближайшее время оказаться определяющим фактором внутриполитической жизни России, так как именно русские являются основными горожанами страны. К этническому общественному самосознанию тяготеют уже миллионы людей из имеющих право голоса, и их численность постоянно возрастает; их настроения приобретают политический вес, с которым невозможно не считаться. Влияние этих настроений на власть и на оппозицию уже проявляется, и оно будет усиливаться по мере созревания умов русских горожан для "заболевания" мелкобуржуазным национализмом, который станет их организовывать и направлять к собственным политическим целям.
Чтобы сохранить приносящий огромную коммерческую прибыль контроль над страной, часть представителей клики власти, состоящей из кланов владельцев крупных ростовщических капиталов и нефтяных и газовых компаний, а так же из тесно связанных с ними верхов государственной бюрократии, уже робко потянулась от патриотического либерализма к лозунгам некоего национал-либерализма. Понимается ими национал-либерализм предельно упрощённо, – по их представлениям поднимающиеся мелкобуржуазные националистические настроения должны обслуживать либерализм и политически укреплять его, помогая им оберегать почти задором приобретённую собственность от иностранных и внутренних соперников. Последнее время заметно проявляется воздействие националистических настроений и на коммунистическую парламентскую оппозицию. Представляя групповые интересы довольно многочисленного среднего звена бывшей советской партноменклатуры, эта оппозиция проживает в городах и поэтому неуклонно обуржуазивается. Она теряет свою базу политической поддержки по мере отмирания пролетариата и, из потребности политического выживания и вследствие собственного обуржуазивания, начинает приспосабливаться к путаной смеси идей из упрощённого, близкого к утопическому коммунизма, немецкого социал-демократизма и бытового национал-патриотизма.
По существу вопроса национал-либерализм правящих группировок взрастает из их попыток примирить коммерческий космополитический интерес, идеологически обслуживаемый либерализмом, с новой, угрожающей режиму диктатуры этого интереса реальностью. Именно, с пробуждающимся и приобретающим в течение нескольких последних лет буржуазно-демократической революции политическую самостоятельность русским буржуазно-городским, буржуазно-гражданским общественным самосознанием. (Становление этого общественного самосознания особенно заметно проявляется среди русской городской молодёжи, по сути, превращаясь в единственную организующую молодёжь идею; и уже в скором времени это станет серьёзнейшей политической проблемой для правящих кругов господствующего в стране режима.) А национал-патриотизм питают стремления прокоммунистической и патриотической оппозиции примирить и превратить в политический симбиоз объективно отмирающий народно-почвеннический российский патриотизм с тем же, зарождающимся в результате необратимой демократизации, русским городским общественным самосознанием.
