Ознакомительная версия.
И на том первом ужине в день приезда, и практически на всех состоявшихся следом встречах во время визита в Москву Фишер подчеркивал, что частные рынки действительно положительно откликнулись на достигнутый в России за два последних года общий прогресс, но делать из этого вывод, что власти заслужили таким образом окончательное одобрение их усилий, было бы явно преждевременно. По мнению Фишера, реакция рынков лишь обозначила, что они, исходя из достигнутых результатов, готовы выдать российскому правительству определенный кредит доверия. И если дело обстоит именно так, то при дальнейших успехах властей реакция рынка станет еще более позитивной, но если прогресс в осуществлении реформ окажется несущественным, то отношение рынков изменится в обратную сторону.
Попытки найти действенное решение были предприняты еще даже до прихода в правительство «команды мечты». Переговорная группа МВФ во главе с миниатюрным и неожиданно для японца откровенным Юсуке Хоригучи, вице-премьер Владимир Потанин, министр финансов Александр Лившиц и другие российские руководители рангом пониже до конца зимы обсуждали программу. Московский офис МВФ, отныне под моим руководством, обеспечивал непрерывный диалог и техническую поддержку с целью облегчить успешное завершение переговоров по экономической программе на 1997 год.
Однако по мере поступления итоговых показателей 1996 года и особенно ввиду неожиданно низких доходов бюджета в начале 1997-го у руководства МВФ начали усиливаться сомнения в том, насколько реальным был достигнутый прогресс. Чтобы подстраховаться, впервые за всю историю осуществления программ МВФ во всем мире было предложено применить в качестве критерия реализации обязательные ежемесячные объемы доходов бюджета.
Сегодня можно смело утверждать, что результаты 1996 года и начало реализации первой российской среднесрочной программы в рамках расширенного кредитования МВФ (механизма финансирования EFF) были крайне неудовлетворительными. Определенные успехи, несомненно, были: удалось, например, снизить инфляцию и сохранить стабильность обменного курса рубля, причем вопреки сильному давлению на доверие рынка, обусловленному особенностями предвыборного периода. Но в остальном ситуация была значительно хуже: цели, согласованные в области фискальной консолидации, достигнуты не были, стабильность обменного курса достигалась за счет существенного сокращения валютных резервов, и к тому же накапливался весьма значительный государственный долг (включая кредиты МВФ и Германии, выпуски еврооблигаций и крупные объемы ГКО). При этом структурные реформы проводились гораздо менее энергично, чем можно было ожидать.
Недобор в доходной части бюджета объяснялся в первую очередь неуверенностью, свойственной предвыборному периоду, и резко подскочившими процентными ставками на рынке ГКО. Но в более фундаментальном плане сказалось, конечно, и то, что не была проявлена достаточная решимость при требовании налоговых задолженностей, в первую очередь с крупных плательщиков. Кроме того, управление налоговой системой оставалось слабым, и в самой системе сохранялись серьезные недостатки, особенно по части многочисленных налоговых льгот, которыми президент расплачивался за предоставляемые ему политические услуги. В некоторых случаях льготы получили те, кто реально помог обеспечить переизбрание Ельцина, но немало их было предоставлено и просто потому, что жесткого фискального контроля в стране по-прежнему не было.
Увеличить доходы бюджета не удалось, и поэтому не дали желаемого результата последовательные усилия, направленные на сокращение расходов. Дефицит бюджета рос, и во второй половине года образовались существенные задолженности. Еще в 1995 году в рамках соглашения stand-by предусматривалось принять закон, отменявший любые налоговые льготы за исключением тех, что конкретно прописаны в законодательстве. В силу этого и был принят закон №30, благодаря которому прекратилась практика введения налоговых и таможенных льгот президентскими указами. Однако случилось это отнюдь не сразу, и некоторые льготы оставались в силе даже в 1997 году.
Вернувшись в правительство в ранге первого вице-премьера и министра финансов и получив таким образом в свои руки управление финансовой политикой, Чубайс рассчитывал, что при его вполне заслуженной репутации реформатора и с учетом заявленных им намерений МВФ не замедлит оказать ему финансовую поддержку. Когда настало время завершать переговоры и заключать с фондом договоренность о программе на 1997 год в рамках действующей программы EFF, российские власти думали, что это можно будет сделать очень быстро. Миссия во главе с Хоригучи приехала в Москву 26 марта, а Чубайс и его команда рассчитывали, что все остававшиеся вопросы они сумеют с ним решить к приезду Камдессю, то есть до 1 апреля, всего за каких-то пять дней. Но не все было так просто.
Здесь необходимо небольшое пояснение. В практической работе сотрудников МВФ на местах предстоящий визит руководства, и тем более директора-распорядителя, всегда вызывает своего рода аврал. Сотрудники пытаются решить с властями как можно больше остающихся технических деталей, поскольку знают: руководитель возьмет весь процесс на себя, а так как интересуют его в основном ключевые вопросы, он может не заметить, увязываются ли его общие договоренности с техническими деталями [120] . При этом у местных властей стремление прямо противоположное: им со сложными техническими деталями выгодно потянуть, дождаться приезда начальства МВФ и договориться с ним в целом, не вдаваясь в обременительные подробности.
Но на этот раз Хоригучи с деталями вовсе не спешил. Показатели за последние несколько месяцев разочаровывали, а ожидавшийся вслед за президентскими выборами подъем так и не начался. Где-то явно происходил сбой, и потому требовалось серьезно задуматься, где именно и что предпринять, чтобы исправить положение. Хотя, конечно, присутствовала надежда, что основные препятствия преодолены уже в результате кардинального обновления правительства. Было искреннее желание немедленно приступить к энергичному взаимодействию с новой командой: ведь впервые после отставки правительства Гайдара в 1992 году снова представилась возможность работать с либералами, реально взявшими власть в стране в свои руки.
На первой же встрече с Чубайсом 28 марта Хоригучи подчеркнул, что в первую очередь необходимо разобраться, каково реальное положение с доходной частью. Нужно убедиться, насколько заявленная фискальная политика в целом реалистична и осуществима. И что к сказанному надо отнестись серьезно. Российская сторона, казалось, не могла поверить своим ушам.
Ознакомительная версия.
