Автор отнюдь не хочет этими положениями уравнять войну и терроризм: он лишь подчеркивает, что у «экстремистских» социально-культурных групп нет возможности на осуществление такого «легитимного» насилия, как война. Противостояние же определенных сил (в том числе предельно напряженное, дошедшее до точки «кипения», готовности систематически использовать насильственные методы) стандартам истеблишмента Севера – налицо.
Еще раз подчеркну: с точки зрения правил, установленных государствами Севера, это насилие – нечто сверхординарное. Не случайно поэтому осуществляющие его группы называют «экстремистскими» – теми, кто выходит за рамки установленных правил, а их действия – террором: эти акции действительно лежат вне допустимых в «цивилизованном обществе» форм насилия (таких, например, как атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, напалмовые бомбардировки Вьетнама и Камбоджи, «сверхточные» бомбардировки городов Югославии и Ирака и мн. др.).
Автор в этом аналитическом тексте воздерживается от оценок, гуманны ли, прогрессивны ли, нравственны ли (и если да, то с какой точки зрения) те или иные действия: абстрактно рассуждая, взрыв домов с несколькими тысячами мирных жителей – всегда зло, всегда преступление. (Хотя, повторю, правительства практически всех стран на протяжении XX века многократно прямо отдавали приказы о совершении таких взрывов.)
С точки зрения же объективистского анализа в данном случае важно не просто осудить тех, кто, как камикадзе, унес с собой в могилу тысячи жизней, но и проследить причины этого явления. А они, подытожим, таковы, что:
(1) противостояние агентов глобализации (ТНК, НАТО, МВФ и т. п.) и значительной части наиболее угнетенных (не просто бедных!) и радикально настроенных граждан развивающихся стран, по сути дела, неизбежно формируется нынешней моделью экономического, политического и т. п. поведения истеблишмента первого мира;
(2) в силу социально-исторических условий ряд социально (экономически, культурно, религиозно) угнетенных групп в третьем мире считает невозможным отстоять свои ценности, используя только мирные средства, и готов на насильственные формы защиты своих интересов от глобального доминирования Севера;
(3) особенности современной мировой обстановки неблагоприятны для развития позитивных антитез гегемонии ТНК и НАТО (в частности, конструктивное, мирное альтерглобалистское движение только разворачивается и подвергается всяческим гонениям со стороны властей; не заметно сколько-нибудь значимых усилий агентов глобализации к поиску компромиссов – таких, например, на которые западный мир пошел в 50–60-е годы, выбрав не фашизм, а социальное рыночное хозяйство и социал-демократию);
(4) «экстремистские» группы не имеют возможностей найти защиту «под крылом» противостоящего НАТО блока мировых сил или использовать эти силы для того, чтобы занять «третью» позицию;
(4) монополией на «легитимное» насилие в отношениях со странами НАТО обладает, по сути дела, только сам блок НАТО;
(5) в мире нет пользующихся достаточным авторитетом подавляющего большинства граждан Земли демократических интернациональных институтов, которые были бы способны мирным путем разрешать конфликты между, с одной стороны, агентами глобализации и, с другой, теми социально-культурными (национальными, религиозными, общественно-политическими) группами, кто противостоит (в том числе с реакционных, фундаменталистских позиций) этим агентам.
Отсюда с точностью математически доказанной теоремы вытекает неизбежность применения « экстремистскими » группами нелигитимного насилия ( терроризма ) в той мере, в какой действуют факторы ( 1 ) – ( 5 ).
* * *
В качестве своеобразного заключения хочу процитировать недавно состоявшийся разговор с одним российским бизнесменом. Он жаловался: «Живу как в тюрьме, на окнах – решетки, дверь – как в каземате, без охраны ни я, ни дети не могут спокойно пройтись по городу. То ли дело в Швеции или в Бельгии – в городках тишь да гладь, стеклянные двери никто даже всерьез не запирает, уходя из дома». Я несколько провокационно задал ему вопрос: «А хотели бы вы платить 50-процентный налог на свои доходы с целью его социального перераспределения для малоимущих, поддержки бесплатных социальных служб и т. п.?» Мой собеседник искренне возмутился: «Почему это я должен отдавать часть моих денег кому-то другому? Это грабеж!»
По-видимому, в современном мире, который действительно становится единым (как когда-то единым государством становились ранее раздробленные княжества или графства), назрела необходимость в качестве абсолютно неизбежного компромисса как минимум осуществить переход если уж не к принципиально иной модели социально-экономической организации, то хотя бы к стабильно осуществляемому независимыми наднациональными органами гарантированному решению в мировом масштабе тех проблем социальной защиты, охраны природы, выравнивания уровней и качества жизни между нациями и народами, которые социальные государства решают в масштабах своих стран в отношении обездоленных социальных или этнических групп (эту мысль в данном виде автору подсказал его коллега К.В. Маркарян).
Как показывают многократно производившиеся ЮНЕСКО и другими неправительственными организациями расчеты, даже части военных расходов, осуществляемых в мире, более чем достаточно для качественного сдвига в решении этой проблемы. Только тех десятков миллиардов долларов, которые Конгресс США выделил на ликвидацию последствий террористических актов, хватило бы на решение проблемы обеспечения минимально необходимыми медицинскими и образовательными услугами, минимумом пищи и питьевой воды всех нуждающихся детей в мире.
Здесь действует давно известное правило: предотвращать причины террора не только разумнее, но и дешевле, чем ликвидировать его последствия. Если граждане «золотого миллиарда» не хотят, подобно русским бизнесменам, жить в домах с решетками, стальными дверями и охраной (которая может тебя же и убить, если мало заплатишь), постоянно ожидая террористических актов, они должны начать (как минимум!) реформировать систему доминирования ограниченного круга агентов глобализации. Иначе рост террора не остановить.
С кем, как и против кого дружить России [36]
В феврале 2007 года в Мюнхене В. Путин удивил и «политический класс», и экспертное сообщество, и «рядовых» граждан России (США и Западной Европы – гораздо менее). Резонанс этого выступления оказался не только reo-, но и внутриполитическим: изменения в составе кабинета министров, явное повышение роли «силовиков»:
