Суть данной политики в следующем: обеспечение увеличения благородных металлов в стране не административными, а экономическими средствами. К ним относятся все средства, которые способствуют достижению активного торгового баланса, т. е. превышению экспорта над импортом товаров, ибо положительная разница в форме благородных металлов будет оставаться в стране. Подробно эти средства были описаны Т.Манном (1571–1641), влиятельным английским купцом и наиболее известным представителем позднего меркантилизма. Т.Манн писал, что нет иных способов получить деньги, кроме торговли, и когда стоимость экспортных товаров будет превышать стоимость ежегодного ввоза товаров, денежный фонд страны будет увеличиваться. Для увеличения этого фонда Т.Манн предлагал, помимо прочего, обрабатывать земли под такие культуры, которые помогли бы избавиться от ввоза некоторых товаров (в частности, конопли, льна, табака), а также рекомендовал отказаться от чрезмерного потребления иностранных товаров в питании и одежде путем введения законов о потреблении товаров собственного производства. Также Манн замечает, что не следует обременять слишком большими пошлинами отечественные товары, чтобы не удорожать их слишком для иностранцев и не препятствовать этим их продаже. Здесь ясно выражена ориентация на форсирование экспорта национальной продукции. Экономическая политика, которую предлагал Т.Манн получила в дальнейшем название политики протекционизма, или политики защиты национального рынка. В общем виде эта политика сводится к ограничению импорта и поощрению экспорта и меры, направленные на достижение этого результата, остаются неизменными по сей день. К ним относятся: протекционистские тарифы на импортируемые товары, квоты, экспортные субсидии и налоговые льготы экспортерам и т. д. Безусловно, эти меры не могут быть реализованы без поддержки государства, именно поэтому представители как раннего, так и позднего меркантилизма считают само собой разумеющимся активное вмешательство государства в экономические процессы.
Если подытожить отличительные особенности меркантилизма как экономической школы, то к ним следует отнести:
— исключительное внимание к сфере обращения
— рассмотрение денег как абсолютной формы богатства
— отнесение к производительному труда только по добыче золота и серебра
— обоснование экономической роли государства
— убеждение, что превышение экспорта над импортом является показателем экономического благосостояния страны.
Критики меркантилизма обратили внимание на то, что стремление к достижению активного торгового баланса дает лишь мимолетный эффект, поскольку приток в страну драгоценных металлов поднимает внутренние цены и доктрина «продать дороже, купить дешевле» оборачивается против самой страны.
Французский экономист Р.Кантильон и английский философ Д.Юм в общем виде описали так называемый «механизм золотоденежных потоков», который автоматически приводит к естественному распределению драгоценных металлов между странами и установлению таких уровней внутренних цен, при которых экспорт каждой страны становится равным ее импорту. Суть действия данного механизма сводится к следующему: дополнительное количество золота в отдельной стране повысит уровень внутренних цен относительно других стран, это, в свою очередь, ослабит конкурентоспособность товаров на внешних рынках, уменьшит объем экспорта и увеличит объем импорта, а разница превышения импорта над экспортом будет оплачиваться оттоком золота. Процесс продолжится до тех пор, пока во всех торгующих странах не установится новое равновесие между экспортом и импортом, соответствующее более высокому предложению золота. А так как внешняя торговля и золото подобны воде в двух сообщающихся сосудах, которая постоянно стремиться находиться на одном уровне, политика погони за активным торговым балансом сама себя отменяет.
Нельзя не отметить, что представители меркантилизма, в частности Т.Манн, отдавали себе отчет в том, что приток золота в страну поднимает внутренние цены. И наверно, их рекомендации в области экономической политики в свете вышеизложенного трудно понять, если не принять во внимание одно из главных убеждений эпохи меркантилизма. Государственное могущество являлось для представителей меркантилизма основной целью, и эта цель могла быть достигнута, по их мнению, ослаблением экономической мощи соседних государств в той же степени, как и усилением собственной. Исходя из посылки, что экономические интересы наций взаимно антагонистичны, поскольку в мире имеется фиксированное количество ресурсов, которые одна страна может заполучить только за счет другой, меркантилисты не стеснялись защищать политику «разори соседа» и выступать за сокращение внутреннего потребления как цели национальной политики. По образному выражению Ф.Энгельса «…нации стояли друг против друга как скряги, обхватив обеими руками дорогой им денежный мешок с завистью и подозрительностью озираясь на своих соседей». К слову сказать, понимание экономической деятельности как игры с нулевой суммой (выигрыш одного человека или страны является проигрышем другого) было характерно для экономических воззрений вплоть до конца 18 века.
В качестве еще одного аргумента в пользу протекционизма, в частности, ограничения импорта, меркантилисты выдвигают доводы баланса труда. Считалось общепринятым, что импорт должен состоять из сырья и полуфабрикатов, произведенных с интенсивным применением капитала, тогда как экспорт — из конечного продукта, произведенного с интенсивным применением труда, поскольку в данном случае поддерживается занятость внутри страны. Уже упоминавшийся нами Т.Манн пишет, «…правильной политикой и выгодной для государства будет допускать, чтобы товары, изготовленные из иностранного сырья, вывозились беспошлинно. Эти производства дадут работу множеству бедного народа и сильно увеличат ежегодный вывоз таких товаров за границу, благодаря чему увеличится ввоз иностранного сырья, что улучшит поступление государственных пошлин…». К этому широко распространенному и в настоящее время протекционистскому аргументу добавлялись доводы военно-стратегического характера, а также доводы в защиту неокрепшей промышленности.
Стремление к притоку драгоценных металлов объяснялось не в последнюю очередь убеждением, что деньги являются «мускульной силой войны» и неявно присутствующим тезисом, что оборона важнее благосостояния.
Впрочем, мотивы обеспечения благосостояния все же присутствуют у меркантилистов. Они считают, что деньги стимулируют торговлю: увеличение предложения денег сопровождается ростом спроса на товары, и, следовательно, именно объем торговли, а не цены, подвергаются непосредственному воздействию притока золота. Последний увеличивает расходы богатых на предметы роскоши, а вплоть до конца восемнадцатого века господствовала мысль, что именно «роскошная жизнь» формирует потребности и порождает денежные стимулы. Более того, для авторов 17-18-х веков характерна мысль, что лучше тратить деньги на роскошества, чем раздавать их, поскольку в первом случае стимулируется промышленность, а во втором случае деньги остаются в бездействии. Очень странная с современных позиций уверенность в том, что именно на высших классах общества лежит обязанность обеспечивать рабочие места, тратя деньги на дорогие прихоти и содержа пышную свиту челяди. На этот парадокс обратил внимание Б.Мандевиль, человек без определенных занятий, философ по призванию, и, как пишет А.В.Аникин, любитель пображничать в веселой компании, живший в Лондоне в начале восемнадцатого века. Своей известностью Мандевиль обязан одному произведению, которое называется «Басня о пчелах, или Частные пороки — общественные выгоды». Главный парадокс Мандевиля содержится во фразе «частные пороки — общественные выгоды», где совершенно отчетливо проводится мысль, что бедняки имеют работу лишь потому, что богатые любят комфорт и роскошь и тратят массу денег на вещи, потребность в которых часто вызывается лишь модой и тщеславием. Богатые бездельники оказываются необходимы в данном обществе, поскольку их потребности порождают спрос на всевозможные товары и услуги, подталкивают трудолюбие и изобретательность. Как пишет Мандевиль, «…сама зависть и тщеславие служили трудолюбию, а их порождение — непостоянство в пище, убранстве и одежде, этот странный и смешной порок, — стал самым главным двигателем торговли». Впрочем, меркантилисты этого и не скрывали. Один из представителей этой школы пишет, что «…расточительность — это порок, который вредит человеку, но не торговле… Жадность — вот порок, вредный и для человека, и для торговли». А другой доказывал, что если бы каждый тратил больше, то все получали бы большие доходы и могли бы жить в большем достатке. Отсюда видно, сколь глубоко укоренившейся была вера в полезность роскоши и вред бережливости.
