Ознакомительная версия.
В поисках эликсира «вечной молодости»
Экономисты не могли успокоиться на полумерах борьбы с кризисами, они искали методы предупреждения их как таковых. В изложении Дж. Кейнса эта мысль звучала следующим образом: «Эффективное средство борьбы с экономическими циклами нужно искать не в устранении бумов и установлении хронической полудепрессии, а в том, чтобы устранить кризисы и постоянно поддерживать состояние квазибума» [73]. Этой цели Дж. Кейнс предлагал достичь за счет усиления регулирующей и социальной роли государства в экономике.
В этом сторонники неоклассической теории увидели опасность для капитализма. Не случайно Дж. Кейнса не раз обвиняли в пропаганде социалистических идей и скатывании к марксизму с его плановой экономикой. Однако, по мнению Д. Стиглица, в воззрениях Кейнса не было и грана идеологии, он просто «пытался спасти капитализм от самого себя» [74]. На практике предложения Кейнса балансировали между двумя крайностями: свободным рынком либералов и централизованной экономикой марксистов, и на деле выглядели попыткой адаптации идей последних к условиям первых.
Именно в усилении в 1940-х гг. этих пролевых тенденций Ф. Хайек увидит главную опасность и назовет ее «Дорогой к рабству». Классик неолиберальной школы предложит свой метод борьбы с наступающей угрозой: «Мы сможем избежать угрожающей нам печальной участи только при условии быстрого экономического роста, способного вывести нас к новым успехам… При этом главным условием развития является готовность приспособиться к происходящим в мире переменам, невзирая ни на какие привычные жизненные стандарты отдельных социальных групп, склонных противиться изменениям, и принимая в расчет только необходимость использовать трудовые ресурсы там, где они нужнее всего для роста национального богатства…» [75].
Практические рецепты представителей неоклассической школы, основывавшиеся на их мнении, что кризисы являются результатом вмешательства государства и центральных банков, сводились к отказу от централизованной банковской системы и радикальному снижению роли государства. Свободный рынок, основанный на золотом стандарте, по их идее, должен был сам все расставить на свои места. Наиболее полно эту мысль передавал один из последователей австрийской школы М. Ротбард, утверждавший, что государство следовало бы вообще отменить.
Однако после Великой депрессии Запад пошел по пути Дж. Кейнса. А. Рейнольдс объяснял, почему: «Весь ужас Великого краха состоит в том, что ему не найдено объяснения. У людей осталось ощущение, что резкий экономический спад может произойти в любой момент, без предупреждения, без причины. И именно этот страх эксплуатировался в качестве основного обоснования для практически неограниченного федерального вмешательства в экономические дела» [76].
Федеральный резерв США (ФРС) также решил не рисковать. Причины для этого были более чем убедительные, отмечал его будущий глава А. Гринспен: «Депрессия 1930-х привела к развязыванию Второй мировой войны , и нас переполняла решимость не допустить подобное впредь» [77]. И после мировой войны ФРС следовал строго в русле рузвельтовских (кейнсианских) реформ [78]. Конечно, начиная с 1945 г. Америка пережила много циклических подъемов и спадов, но все эти спады, не считая двух, были умышленными. «Плановые рецессии» целенаправленно организовывались Федеральным резервом, чтобы охладить экономику. «Ни один из послевоенных подъемов не умер своей смертью, всех их прикончил Федеральный резерв», — замечал профессор Массачусетского технологического института Р. Добишуа [79]. В этот период 1945–1969 гг. американская экономика росла самыми высокими темпами за всю свою историю. ВВП США за эти три десятилетия вырос в 3,7 раза, что является для Штатов абсолютным рекордом [80].
Первым исключением стал спад 1973–1974 гг., когда роль ФРС сыграло нефтяное эмбарго, вторым — кризис 2001 г., когда лопнул пузырь доткомов [81]. Эти спады как раз и представляют интерес, поскольку напрямую связаны с возвращением в реальную экономику неоклассической теории, ведомой на этот раз американскими наследниками австрийской школы. Их рекомендации сегодня имеют особое значение, поскольку мы живем именно в то время, когда они определяют финансовую и экономическую политику всего мирового сообщества.
Начнем эту историю с конца…
…
«Кейнс и Фридман предстали перед вратами рая. Святой Петр попросил их рассказать о земных деяниях, и Кейнс поведал, как во время Великой депрессии спас миллионы бедных от голода, а Фридман коротко ответил, что посвятил жизнь избавлению человечества от греха.
— Каким образом? — спросил Петр.
— Нарушать правила — грех, — отозвался Фридман, — вот я и пытался уничтожить правила» [82].
Просто печатайте деньги…
М. Фридман [83]
Основоположник монетарной («чикагской») экономической школы Милтон Фридман никак не объяснял обвал фондового рынка осенью 1929 г. По его мнению, крах и депрессия были непредсказуемы [84]. Его соавтор А. Шварц только добавляет, что накануне Великой депрессии ценные бумаги в целом не были переоценены [85]. Американские наследники австрийской школы в своем исследовании обращали внимание, прежде всего, на совпадение динамики изменения денежной массы и ВВП в межвоенный период и ее резкое сокращение в 1929–1933 гг. [86]
Динамика реального ВВП и денежной массы (М2) США, долл . [87]
Исходя из этой зависимости, М. Фридман пришел к простому выводу, что причиной обвала экономики США стало ужесточение финансовой политики Федеральным резервом, повлекшее за собой резкое сжатие денежной массы. М. Фридман и А. Шварц в своем труде «Монетарная история США», указывая на этот факт, утверждали, что ФРС могла предупредить Депрессию. Именно действия ФРС, заявлял М. Фридман в своем фундаментальном труде «Капитализм и свобода», явились причиной Депрессии. По этому поводу в 2002 г. тогда еще член совета директоров ФРС Бен Бернанке , выступая на 90-летии М. Фридмана, сказал: «Я хотел бы сказать Милтону и Анне [Шварц]: что касается Великой депрессии — вы правы, это сделали мы. И мы очень огорчены. Но благодаря вам мы не сделаем это снова» [88].
Общее мнение сторонников неолиберальной (монетарной) теории, поясняет П. Кругман, заключается в том, что Великая депрессия представляет собой «ничем не оправданную и вовсе не обязательную трагедию»: «Не пытайся Герберт Гувер сбалансировать бюджет перед лицом надвигающегося экономического спада, не защищай Федеральная система так рьяно золотой стандарт, и наконец, профинансируй чиновники быстро и своевременно банки… то крах фондового рынка 1929 г. привел бы лишь к заурядной рецессии, о которой все скоро бы забыли» [89].
Ознакомительная версия.
