Дивный новый мир финансов - Валентин Юрьевич Катасонов

улучшились. Росстат радостно рапортовал, что в апреле прирост ВВП составил 4,7 % по отношению к апрелю прошлого года. Правда, Росстат забыл добавить, что в прошлом году в апреле был 21 рабочий день, а в этом — 22. В сумме эти два фактора — календарный и пересчет прошлогодних цифр — дали, по оценкам экспертов, около половины прироста ВВП в прошлом месяце.

Практика «корректировок» статистических данных свидетельствует не только о возросшей ангажированности Росстата, но и том, что система национальной статистики разваливается на глазах. Система создавалась на протяжении многих десятилетий, она зародилась еще в XIX веке в царской России. В Советском Союзе была доведена до совершенства. Фундаментом статистической системы является первичная информация, поставляемая в национальную статистическую службу тысячами и миллионами организаций (юридических лиц). Раньше нарушения в представлении первичной статистической информации предприятиями и организациями (как по срокам подачи, так и по ее соответствию реальности) влекли за собой серьезные последствия (вплоть до возбуждения уголовных дел). Не вдаваясь в детали, скажу, что сегодня этот фундамент развален. Видимо, для кого-то это даже выгодно, т. к. создает почву для статистических манипуляций и пересмотра конечных показателей.

P.S. А вот самые свежие новости по поводу манипуляций Росстата. Росстат отзывает данные по росту промышленного производства за апрель, сообщил 23 мая «Интерфакс» со ссылкой на заявление ведомства. Данные по добывающему сектору экономики оказались завышены в 3–6 раз, признали в Росстате. Рост добычи газа, который изначально оценили в беспрецедентные 16 %, пересмотрен до 2,6 %. Скачок нефтедобычи на 7,4 % в реальности составил лишь 2,5 %. Случай, заслуживающий занесения его в книгу Гиннеса. А также заслуживающий возбуждения уголовного дела. В связи с искажением цифр Росстат проведет служебное расследование, заявили в ведомстве. От себя добавлю, что и красивая цифра прироста ВВП за апрель месяц (4,7 % по отношению к апрелю прошлого года) также потребует радикальной корректировки. А ведь опубликованный показатель уже учли в своих рейтинговых и прочих оценках банки, фонды, инвесторы, иные участники рынка. Им тоже следует пересматривать свои решения и сделки?

Скоро уже будет шесть лет, как Россия живет с финансовым мегарегулятором. Родился он 1 сентября 2013 года после упразднения Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР). Еще ранее, в 2011 году была упразднена Федеральная служба страхового надзора (последняя действовала под эгидой Минфина) с передачей ее функций в ФСФР. Монопольным регулятором финансовой сферы, или мегарегулятором был определен Банк России. Это произошло аккурат тогда, когда руководителем Центробанка стала Эльвира Набиуллина.

Именно тогда, в 2013 году в финансовой жизни России появилось множество достаточно радикальных новаций: Центробанк отказался от поддержания валютного курса рубля и перешел к так называемому «таргетированию инфляции», начал активную «прополку» банковских «грядок» (отзыв лицензий у кредитных организаций), была инициирована разработка положения и списка так называемых «системообразующих» банков (первый список появился в 2015 году). Но превращение Центробанка в финансовый мегарегулятор было самой главной новацией.

Как можно догадаться из самого названия, мегарегулятор — единый центр, институт, сосредотачивающий в своих руках все функции и все направления регулирования финансового сектора экономики. Это и надзор за деятельностью участников финансового рынка, и мониторинг общего состояния финансового рынка и финансового сектора, и конкретные решения и действия в отношении участников рынка (регулирование в узком смысле). Мегарегулятор охватывает все сегменты финансового рынка: банковский, страховой, микрокредитование, пенсионный фонды, инвестиционные фонды и иные участники фондового рынка.

Появление финансовых мегарегуляторов связывают с всеобщей либерализацией и глобализацией, начавшейся с конца 1970-х — начала 1980-х годов. Стали размываться границы между отдельными видами рынков в рамках национальных границ плюс к этому размывались границы между национальными финансовыми рынками. Узкий подход к регулированию деятельности финансовых институтов становился затруднительным в силу того, что сами финансовые институты становились все более универсальными, работающими сразу на нескольких финансовых рынках (так называемые «конгломераты»). В 80-е годы прошлого столетия родилась идея о необходимости консолидации функций и институтов финансового регулирования, появился термин «мегарегулятор». Первые мегарегуляторы возникли во второй половине 1980-х гг. в Сингапуре и в скандинавских странах (Финляндия, Дания, Норвегия). В международных исследованиях годом рождения института мегарегулятора считается 1998 год, когда в Великобритании было создано Агентство надзора за финансовыми услугами (Financial Services Authority). Долгое время его представляли как модель для других стран. К концу нулевых годов число мегарегуляторов в мире, по данным международных организации, достигло трех десятков [72]. Основными преимуществами интегрированного подхода к финансовому регулированию обычно называют следующие: экономия на масштабах, универсализация и унификация надзора, полнота охвата поднадзорных секторов финансового рынка. Другой стороной медали являются такие возможные негативные эффекты, как чрезмерная централизация, исчезновение дифференцированного подхода в регулировании, игнорированию сигналов рынка, бюрократизации и злоупотреблению полномочиями. В литературе, не относящейся к официальным изданиям, авторы, не стесняясь, называют финансовых мегарегуляторов «слонами в посудной лавке» и «финансовыми монстрами».

Я прекрасно помню, как стремительно готовилось решение по созданию финансового мегарегулятора на базе Банка России. Роль Набиуллиной здесь минимальная. Можно сказать, что она уже пришла в готовый мегарегулятор. Первым идею мегарегулятора озвучил в 2012 году тогдашний первый заместитель председателя Правительства РФ Игорь Шувалов. Началась активная подготовка к созданию мегарегулятора. Никакие сомнения и возражения в расчет не принимались. Летом следующего года Государственная Дума проштамповала Федеральный закон от 23.07.2013 № 251-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с передачей Центральному банку Российской Федерации полномочий по регулированию, контролю и надзору в сфере финансовых рынков».

Произошла беспрецедентная консолидация рычагов управления российской экономикой в одних руках. Причем таких руках, которые о себе заявляли и продолжают заявлять: «Мы независимы от государства». А для пущей убедительности в статье 2 Федерального закона о Центробанка прямо записано, что государство не отвечает по обязательствам Центробанка, а Центробанк не отвечает по обязательствам государства.

Я уже много раз писал о том, что формулировка о «независимости» Центробанка России лукава: этот институт действительно неподконтролен российскому государству по той причине, что он находится под полным и эффективным контролем со стороны «хозяев денег» (главных акционеров Федеральной резервной системы США). Помню, как радовались российские и зарубежные либералы созданию финансового мегарегулятора в России. Один из профессоров Высшей школы экономики (оплот экономического либерализма в России) тогда заявил: «А зачем нам вообще министерства финансово-экономического блока, если у нас появился финансовый мегарегулятор?» Типичная