Ознакомительная версия.
Как мы теперь понимаем, моральные стимулы не могут в полной мере компенсировать недостаток других стимулов, прежде всего материальных. Ликвидация капиталистической частной собственности и замена ее общенародной не сделала работника реальным владельцем конкретной собственности. Связанные с этим проблемы проявились сразу же после установления Советской власти.
Характерно, что первыми попытались исправить положение профсоюзы, наименее идеологизированная и самая близкая к производству часть политической системы. Уже в апреле 1918 г. ВЦСПС предложил на всех государственных предприятиях страны установить нормы выработки и учет производительности труда, внедрить сдельную оплату труда и систему премий за превышение норм. Это предложение шло вразрез с характерным для большевиков пренебрежительным отношением к проблеме материального стимулирования труда.
Диалектический характер мышления Ленина проявился в том, что, увидев, как утопизм теории не выдерживает проверки реалиями жизни, он не стал цепляться за теоретические догмы, а полностью поддержал предложение профсоюзов ввести “соразмерение заработка с общими итогами выработки продукта”[16].
Таким образом, утопическая политика большевиков в вопросе оплаты труда постепенно отступала под натиском объективной реальности. Однако разразившаяся гражданская война вынудила переход к политике военного коммунизма. На первое место выдвинулась борьба за само выживание Советского государства, и вопросы повышения эффективности экономической системы надолго отступили на второй план.
Возвращаясь к представлению экономики страны в виде гигантской фабрики, можно отметить, что уже в первые месяцы Советской власти сказалась присущая марксистам прошлого и настоящего переоценка роли приводных ремней (абсолютизация административно-командных методов управления в рамках плановой экономики как альтернативы рынку), но недооценка роли двигателя (упование на социалистическое соревнование, призванное заменить конкуренцию производителей в качестве побудителя развития экономики) и источника энергии (трудовой мотивации).
Итак, капиталистическому рынку большевики противопоставили повсеместный учет и контроль за производством и распределением в рамках централизованной плановой экономики, конкуренции производителей социалистическое соревнование, а при решении проблемы трудовой мотивации упор был сделан в основном на моральные стимулы. Эти факторы сформировали основы существовавшего в первые годы Советской власти способа производства. Наряду с ними огромное влитие на судьбу страны оказала государственная хлебная монополия, особенно в связи с теми ее следствиями, которые нашли свое продолжение в трагедии гражданской войны.
Государственная хлебная монополия и осуществлявшаяся в ее рамках с 1919 г. продразверстка представляли собой способ решения продовольственной проблемы в стране с разрушенной империалистической, а затем и гражданской войной экономикой, пережившей к тому же смену общественно-экономической формации.
Проблема обеспечения населения хлебом возникла еще до Октябрьской революции. Принципиальным является то обстоятельство, что и до революции, и после нее в стране имелось достаточное количество хлеба для удовлетворения потребносгей населения. Но хлеб находился в деревне, в основном у кулаков и частично у середняков, и проблема состояла как раз в том, как, каким способом изъять у них хлебные запасы для снабжения городского населения.
Царское правительство решало продовольственную проблему в рамках свободной рыночной торговли между городом и деревней. Но в условиях военной разрухи и падения промышленного производства в гражданском секторе экономики, город мог предложить селу все меньшее количество товаров. По словам Ленина, “мировая война… привела к массовому разрушению материальных ценностей, к истощению производительных сил, к такому росту военной промышленности, что даже производство безусловно необходимого минимума предметов потребления и средств производства оказывается невозможным”[17]. При бестоварье хлеб оставался единственной “твердой валютой”. В результате цены росли, а помещики и кулаки придерживали хлеб в ожидании дальнейшего их повышения. Продовольственное снабжение городов постоянно ухудшалось. Возникла угроза массового голода.
Голод был не редкостью в России. При царе неурожаи и голодовки повторялись через каждые 3–4 года. Особенно грандиозными были голодовки 1891 и 1911 годов. И позже, при Советской власти, случались “голодные” годы 1921, 1933, 1946.
Традиционный капиталистический метод свободной торговли в условиях вызванного войной бестоварья стал неэффективным. Поэтому Временное правительство в первый же месяц своего правления, еще весной 1917 г., приняло закон о государственной хлебной монополии. Ленин подчеркивал объективную неизбежность этого шага: “Невиданные тяжести и бедствия войны, неслыханная и самая грозная опасность разрухи и голода сами собой подсказали выход”[18] — хлебную монополию. Суть государственной хлебной монополии заключалась в запрещении всякой частной торговли хлебом, в закупке и распределении его только через государственные органы. Однако Временное правительство оказалось неспособным последовательно воплотить принятый закон в жизнь, так как он противоречил интересам капиталистов, помещиков и кулаков — социальной опоре Временного правительства.
После Октябрьской революции левые эсеры, выражая интересы кулаков, предлагали отменить хлебную монополию и вернуться к свободным рыночным ценам на хлеб. Ленин обоснованно возражал им, что свободные цены на хлеб могут на порядок превысить твердые государственные цены и потому окажутся недоступными для подавляющего большинства населения городов, обнищавшего за годы военного лихолетья. Следствием свободных цен был бы неизбежный массовый голод, угроза которого неотступно преследовала и царское, и Временное правительства.
Большевики, в противовес попыткам решить продовольственную проблему рыночными методами, главной мерой предотвращения голода считали контроль, учет и регулирование сферы распределения продуктов со стороны государства. Они ужесточили и довели до логического завершения государственную хлебную монополию. Крестьяне в принудительном порядке обязаны были сдавать государству по твердым, нерыночным ценам все излишки (сверх установленных норм на личные и хозяйственные нужды) хлеба. Спекуляция хлебом жестоко преследовалась.
Ознакомительная версия.
