Когда я предлагал структуру для региона А, клиент возражал, что эта структура не подойдет для региона Б. Когда рассматривали структуру для региона Б, он начинал переживать, что она противопоказана региону А. Тут меня озарило: клиент пытался найти такую структуру, которая подойдет всем регионам сразу. О, наследие Советского Союза, где во всем искали единообразие.
Откуда такая любовь к единообразию?
Где источник такого уклона в организационной культуре?
И тут я вспомнил, что пережил нечто похожее в Гане сорок лет назад. Британские империалисты когда-то разработали единообразную структуру общественных услуг для всех своих колоний – для удобства контроля. В колониальную эпоху, когда обучали чиновника для работы в колониях, не важно было, куда его пошлют – все британские миссии и колониальные общественные организации были устроены одинаково.
В Советском Союзе, очевидно, применяли аналогичную практику – однообразие – как инструмент максимального контроля из Кремля.
Разрабатывая структуры филиалов для русского клиента, я пытался убедить его, что каждая территория может быть организована оптимальным для нее образом. Расстояния разные, есть коммуникационные сложности. Во многих российских городах нет прямого авиасообщения с Москвой. Приходится лететь с пересадкой. (А Москва – это центр России во многих смыслах слова.)
Вице-президент по филиалам испытывал крайнюю обеспокоенность в связи с использованием разных структур, поэтому я спросил себя: почему на Западе, в условиях рыночной экономики, мы чувствуем себя комфортно в условиях многообразия?
Я думаю, что в капиталистическом обществе результат важнее контроля. Измеряя итоги работы филиала, мы готовы мириться с его желанием отличаться от других, если это ведет к лучшим результатам. И нам не важно, как он этого добивается (конечно, в рамках закона и морали).
В тоталитарных системах главное не результат, а контроль. Он превыше всего. Поэтому результативность страдает. Неудивительно, что российская экономика, как и во всех коммунистических странах, характеризуется низкой производительностью.
То же самое верно в отношении колониальной Британии. Производительность колоний была не так важна, как контроль из Лондона. Когда колонии обрели независимость, в них сохранились структуры, разработанные для контроля, и это снизило способность повышать производительность. Я часто объясняю, что недостатки колониализма не в том, что они забрали с собой, а в том, что после себя оставили: в культуре максимального контроля за счет снижения производительности.
Это очень обширная тема. Речь идет о конфликте между результативностью и эффективностью, то есть между многообразием и подконтрольностью. Эффективность может повысить доходность, если не снижает результативность до уровня ниже оптимального.
Повышая эффективность, нужно следить за результативностью. По достижении определенного уровня (его можно посчитать при помощи предельного анализа) повышение эффективности снижает общую доходность из-за потери результативности.
[60]
Главная проблема Греции – не долги. У других стран задолженность в процентах от ВНП[61] даже больше. Но у них нет кризиса. Тогда в чем проблема Греции? В неспособности выплатить эту задолженность, погасить свои финансовые обязательства. Другими словами, долговой кризис – это проявление проблемы. Чтобы решить, что делать, нужно разобраться с источником проблемы.
Я считаю, источников несколько.
Прежде всего, в Греции огромный дорогостоящий правительственный аппарат, где множеству чиновников выплачиваются крупные компенсации. Это одно администрирование (A) без производства результатов (P). Между тем промышленный сектор, например судостроение, либо освобожден от налогов, либо успешно от них уклоняется. В результате правительство тратит больше, чем собирает в казну.
Чем до сих пор покрывали разницу? Заемным капиталом, в том числе субсидиями Евросоюза. Но задолженность не может расти бесконечно, и субсидии рано или поздно заканчиваются. Конец – в данном случае долговой кризис – наступил.
Привычка полагаться на займы для финансирования непроизводственных элементов правительственного аппарата также наложила отпечаток на социальную сферу.
Сложилась культура зависимости.
Люди хотят жить хорошо, а работать ни шатко ни валко. Другими словами, они считают себя вправе быть непродуктивными, а по счетам пусть расплачивается кто-нибудь другой.
Почему так сложилось в стране, где родилась демократия?
Вне сомнений, граждане всех демократических государств благодарны Греции за это.
Но также не секрет, что в наши дни греческие политики надругались над демократией.
Как? Награждая льготами разные влиятельные группы, чтобы заручиться их поддержкой. В результате непомерно разросся государственный аппарат, и многие компании, которые могут и должны платить налоги, получили право их не платить.
Корень проблемы, причина долгового кризиса, на мой взгляд, – прореха в демократической системе, позволяющая посредственным и коррумпированным чиновникам приходить к власти, удерживать ее и в итоге разрушать страну.
Греция – не единственная страна, где попирают демократию. В США тоже пора перестроить систему. Она верно служила долгое время, но в сегодняшнем сложном мире от нее больше проблем, чем пользы.
Невидимая рука рынка слишком медленно реагирует на стремительные изменения, происходящие в сложной среде. Экономическая теория, полагающая, что элементы системы стремятся к равновесию, основана на предпосылке о медленном ходе изменений. Со стремительными переменами система не справляется. «Все рушится, не держит середина» – эти слова, написанные Йейтсом девяносто лет назад, можно применить к ситуации с демократией в XXI веке[62].
Нужна новая теория – я бы назвал ее регулируемой демократией. Эта система должна принимать в расчет сложность, взаимозависимость и высокий темп изменений в современном мире.
Но что же делать Греции? Во-первых, сесть на диету, значительно урезав ряды чиновников. Во-вторых, поменять налоговый кодекс и повысить налоговые сборы. В-третьих, жестко наказывать за коррупцию. И, в-четвертых, сделать кредиты доступными для малого бизнеса и стартапов.
Другими словами, нужно урезать администрирование (A), увеличить производительность (P) и стимулировать предпринимательство (E). Воодушевить население, избирая на руководящие позиции технократов. Выбрать новых лидеров, нового поколения честных и способных людей. А больше всего Греции нужна надежда на будущее, основанная на доверии и уважении, – чтобы начать интеграцию (I)!
[63]
2 июня 2013 года меня пригласили встретиться с группой бизнесменов, политиков и журналистов, чтобы обсудить проблемы, стоящие перед Грецией, и предложить свои рекомендации по их решению.
Позвольте мне попытаться пролить дополнительный свет на эту тему. (Для диагностики и разработки возможного плана действий я применяю теорию жизненного цикла[64] и методику PAEI[65].)
Греция находится на этапе преждевременного старения, близко к фазе «взаимных обвинений», когда разные участники вступают в разрушительный конфликт. Пока Греции удалось избежать этих обвинений, создав коалицию трех крупнейших политических партий – шаг, который помог замедлить дальнейшее ухудшение ситуации.
То, что Греция переживает преждевременное старение, подтверждают следующие важные факты.
• В культуре отсутствует уважение к закону. Законам не подчиняются, поэтому новые законы принимаются, но не исполняются.
• Судебная система бессильна. Влиятельные бизнесмены-олигархи стоят выше закона. Никто не рискует с ними судиться, и антитрестовское законодательство к ним неприменимо. Многие законы написаны плохо и непоследовательно, дублируют друг друга или вступают в противоречие.
• В Греции сложились политические династии (подобно династиям в бизнесе). Племяннику или сыну предыдущего премьер-министра переходит по наследству его пост. Дочь другого премьер-министра назначают новым министром иностранных дел.
В дополнение к неработающим законам – признак слабой администрации (A) – в Греции отсутствует культура конструктивного диалога и практически нет опыта командной работы – признаки низкой интеграции (I). Результат – раздувшаяся бездействующая бюрократия, дублирующие друг друга министерства и слишком много госслужащих, исполняющих функции, для которых в других странах требуется в десять раз меньше сотрудников.
Беззаконие позволяет олигархам осуществлять неправомерное влияние на правительство через финансовую поддержку на выборах и контроль средств массовой информации. Чиновники, в свою очередь, расплачиваются с олигархами выдачей банковских кредитов. В результате кредиты получают только крупные корпорации, в то время как средний класс постепенно исчезает.
