Ознакомительная версия.
Эффективность такого многогранного подхода может быть оценена на основе случайной выборки, когда одни получают весь пакет помощи, а другие составляют контрольную группу. Однако Джеффри Сакс пришел к другому решению. Он задался вопросом, этично ли иметь контрольную группу, которая ничего не получает, но при этом отвечает на вопросы анкеты и оценивается. «Мне больно сознавать, что я нахожусь в деревне, в которой нет даже антимоскитных сеток», – пояснил он корреспонденту New York Times.
Тем не менее случайные выборки не всегда используются таким образом. Контрольная группа может и не состоять из людей, которые ничего не получают. Чаще всего сравнивается действие нового лекарства с уже применяющимся препаратом. Случайная выборка в рамках проекта «Деревня тысячелетия» может показать действие полного пакета мер при сравнении его с иной помощью, которая стоит примерно столько же (при этом выделяемые суммы довольно значимы), однако в более простой форме: жители деревни просто получают деньги и тратят их по своему усмотрению.
Все участники такого эксперимента, конечно, получат определенную пользу, и весь мир увидит, что лучше – простая раздача денег или многосторонняя экспертная помощь, на которой настаивает Сакс. Здесь вряд ли кто-то разглядит какое-либо нарушение этики, если не считать людей, которые, как коллеги Кохрана, страдают комплексом «Господа Бога» и считают, что знают ответы на все вопросы.
Все это важно, ведь, как и в случае с «игронасосом», в проектах по развитию всегда есть желание реализовывать то, что хорошо выглядит и звучит не хуже. Как заметила Мадлен Бантинг из газеты Guardian: «Образцовые деревни всех типов и в любом месте всегда привлекают к себе инвесторов, а если уж не привлекают, то по крайней мере не отталкивают. Всегда можно привести все в порядок, концентрируя ресурсы. И это довольно наглядно. Однако в реальности такое развитие далеко от устойчивости».
Китайский Юго-Западный проект может служить одним из свежих примеров. Это был пакет вложений на уровне отдельных деревень, поддержанный Всемирным банком в 1990-е гг. В то время казалось, что реализация проекта идет прекрасно. Но через пять лет после его завершения деревни, не участвовавшие в проекте, сравнялись по уровню жизни с деревнями-участницами. Оказалось, что эффективность проекта была лишь временной.
Мы не можем брать на веру успешность крупномасштабных проектов, и по этой причине такие эксперты, как Эстер Дуфло и Эдвард Мигель, критиковали то, как проводилась оценка проекта «Деревня тысячелетия». Такие проекты могут быть и эффективными и неэффективными, но понять это без проведения случайных выборок довольно трудно.
Было бы неразумным подбрасывать монетку, чтобы определить, кому должна быть предоставлена помощь. Однако печальная правда заключается в том, что, в отличие от западных клинических экспериментов, которые происходят в условиях относительного изобилия, случайные выборки в рамках проектов развития производятся на фоне ужасающей бедности. Большинство людей не получат того, в чем они нуждаются, независимо от того, имеется случайная выборка или нет. По сути, абсолютная недостаточность средств, выделяемых на развитие, позволяет ставить достаточно информативные эксперименты: например, Христианский фонд поддержки из Голландии выделял противоглистные таблетки одновременно всего для 25 школ не потому, что он хотел провести эксперимент, а потому, что ему просто не хватало денег, чтобы помочь всем одновременно. Необходимость заставляла проводить эксперименты. Но если бы у фонда вообще не было никакого желания оказать действенную помощь, то никто бы из школьников так и не получил бы противоглистные таблетки. Все имевшиеся у фонда деньги просто тратились бы на распространение все большего количества ненужных учебников и перекидных наглядных пособий.
6. «Наших детей похитили, над нами кружат вертолеты, но у нас все равно было очень хорошее Рождество»
Этические возражения против использования случайных выборок в международных программах развития отчасти оправданны, но куда более оправданно нежелание реализовывать проекты, не имея достаточной информации о том, что стоит делать. Однако на пути метода случайных выборок есть и более серьезное препятствие. Это наличие «непознаваемых эмпирическим путем» вопросов, или вопросов, на которые не может ответить эксперимент. Например, влияние парникового эффекта на изменение климата Земли. Мы можем измерять и вычислять, экстраполировать на основе имеющихся данных, но провести контролируемый эксперимент мы не можем. Мы не узнаем, что парниковые газы могут сделать с климатом, до тех пор, пока это не произойдет. Но даже при этом мы не узнаем, каков был бы эффект, пойди все по-другому.
Некоторые эксперты утверждают, что подход рандомистов – не панацея потому, что при реализации программ развития возникает слишком много «непознаваемых» вопросов. Они считают, что бедность – это результат взаимодействия множества факторов: коррупции, угнетения женщин, отсутствия доверия, разрушенных социальных связей, – которые могут быть устранены только при оказании комплексной помощи. Узел проблем слишком запутан, чтобы можно было разобраться в нем по частям, используя метод экспериментов на основе случайных выборок.
Однако любой социолог сразу же ополчится против такого подхода. Многие вопросы, связанные с развитием и некогда казавшиеся непознаваемыми, все-таки поддались усилиям исследователей. Ключом к их решению стала так называемая «идентификационная стратегия», т. е. определение причинно-следственных связей. Если урожай выше в тени дерева, на котором живут грачи, то происходит ли это оттого, что дерево отбрасывает тень, или причиной всему помет птиц? Специалисты по эконометрии, т. е. люди, занимающиеся экономической статистикой, всегда спрашивают друг друга, какой они пользуются идентификационной стратегией. Если широкой аудитории Стивен Левитт известен своей книгой «Фрикономика»[28], а также исследованиями наркотрафика и книгами о борцах сумо, то экономисты больше знают его как автора блестящих идентификационных стратегий. (Самые известные из них касаются легализации абортов и причин, определяющих уровень преступности.) Тем не менее самой четкой идентификационной стратегией является проведение случайных выборок, при которых идентификация встраивается внутрь самого эксперимента. Поэтому рандомисты сегодня пытаются проводить эксперименты, которые ранее были невозможны.
Примером «непознаваемых эмпирическим путем» вопросов является коррупция. Все соглашаются с тем, что она мешает развитию, но по очевидным причинам трудно определить, сколько государственных денег или поступающей помощи оказывается в карманах чиновников. Вот поэтому коррупция всегда измеряется опосредованно – путем опроса тех, кто посетил страну. Их спрашивают, считают ли они эту страну коррупционной и приходилось ли им сталкиваться с требованием дать взятку. В 2003 г. молодой гарвардский экономист Бенджамин Олкен организовал эксперимент по измерению того, сколько средств расхищается в финансируемых Всемирным банком и Департаментом международного развития Великобритании крупномасштабных проектах по строительству 600 дорог, соединяющих отдаленные индонезийские деревни с уже имеющейся транспортной сетью. Выбор был вполне логичен: дорожное строительство давно известно как крайне коррупционная отрасль, а среди новых экономических гигантов Индонезия считается наиболее коррупционной страной.
Олкен нанял группу экспертов, которые приступили к проверке дорог. Они исследовали качество использованных материалов, оценивали трудозатраты и стоимость поставок, а затем передавали всю информацию по стоимости строительства Олкену. Тот, в свою очередь, получил от Всемирного банка информацию о том, какие суммы были затребованы на строительство дорог менеджерами. Разница в суммах стала объективной, хотя и очень приблизительной оценкой уровня коррупции. Однако при строительстве 600 дорог наиболее оптимистичные и пессимистичные оценки можно было игнорировать. Он также проверил точность оценок, сделанных его инженерной группой, попросив оценить стоимость дорог, данные по которым он уже имел. Олкен обнаружил, что в обычной индонезийской деревне исчезала примерно четверть денег, выделенных на строительство.
Олкен очень хотел понять, можно ли каким-то образом изменить ситуацию. Он экспериментировал с двумя основными методами контроля: «сверху» и «снизу». При контроле «сверху» жителям деревни говорили, что строительство их дороги будет курироваться антикоррупционной государственной службой, а не с помощью выборочных аудиторских проверок, вероятность проведения которых составляла не более чем 1 к 25. При контроле «снизу» группа Олкена организовывала деревенские сходы, на которых каждый присутствующий имел возможность высказать свое мнение о том, как проходит строительство дороги. В некоторых деревнях, где практиковался контроль «снизу», жителям деревни раздавались анонимные опросники, в которых они могли высказать свои замечания. (Большинство жителей деревни умели писать.) Для обоих методов деревни выбирались совершенно произвольно еще до того, как начиналось строительство дорог.
Ознакомительная версия.
