Затем придут и более современные образцы: Тюренн, Кегорн, Мориц Саксонский, Евгений Савойский, позже туда добавится и Наполеон. В письме своему племяннику А. Горчакову (октябрь 1796 г.) он сообщал: «О, как шагает этот юный Бонапарт! Он герой, он чудо-богатырь, он колдун! Он побеждает и природу, и людей. Он обошел Альпы, как будто их и не было вовсе. Он спрятал в карман грозные их вершины, а войско свое затаил в правом рукаве своего мундира. Казалось, что неприятель тогда только замечал его солдат, когда он их устремлял, словно Юпитер свою молнию, сея всюду страх и поражая рассеянные толпы австрийцев и пьемонтцев. О, как он шагает! Лишь только вступил на путь военачальства, как уж он разрубил гордиев узел тактики. Не заботясь о числе, он везде нападает на неприятеля и разбивает его начисто. Ему ведома неодолимая сила натиска – более не надобно. Сопротивники его будут упорствовать в вялой своей тактике, подчиненной перьям кабинетным, а у него военный совет в голове. В действиях свободен он как воздух, которым дышит. Он движет полки свои, бьется и побеждает по воле своей! Вот мое заключение: пока генерал Бонапарт будет сохранять присутствие духа, он будет победителем. Великие таланты военные достались ему в удел. Но ежели, на несчастье свое, бросится он в вихрь политический, ежели изменит единству мысли, – он погибнет». В своем пророчестве Суворов, как всегда, оказался предельно точен.
Очень многому в управлении войсками и в тактике боя он научится у Румянцева. Когда Румянцев получает от Павла I приказ о приведении войск в прусскую систему, он умирает от сердечного приступа. Суворов почтит память великого полководца личным посещением и скажет его сыну, что он равным образом теряет в Петре Александровиче отца. Суворов учился на примерах великих людей вполне осознанно и целенаправленно, ведь как иначе понять, а каким ты хочешь и можешь стать сам: «Храни в памяти имена великих людей и в своих походах и действиях с благоразумием следуй их примеру».
Но ни одними полководцами дышит и живет Суворов, он хорошо разбирается и в философии, и в истории, находя там достойные примеры для подражания. В 1784 году Суворов пишет Потемкину из Ундола: «Наука просветила меня в добродетели; я лгу, как Эпаминонд, бегаю, как Цезарь, постоянен, как Тюренн и праводушен, как Аристид. Не разумея изгибов лести и ласкательств к моим сверстникам, часто неугоден. Не изменил я моего слова ни одному из неприятелей, был счастлив потому, что повелевал счастьем».
Памятник А.В. Суворову и А. Гамбе на Сен-Готарде. Скульптор Д. Тугаринов
Несколько слов об указанных выше личностях. Фиванский полководец Эпаминонд – одна из немногих личностей, которым в битве при Левктрах удалось одолеть легендарных спартанцев. Отличался необыкновенной правдивостью, не мог солгать даже ради шутки. Про Цезаря уже много говорили ранее. Тюренн – главный маршал Франции при Людовике XIV, отличался скромностью, заботой о солдатах и постоянными продуманными победами. Аристид – видный афинский государственный деятель эпохи греко-персидских войн отличался тем, что не входил ни в какие политические группировки и службу Родине всегда считал выше собственных интересов.
Таким образом, мы можем наблюдать как из лучших качеств и способов жить великих полководцев и других великих людей Суворов формирует жизненную форму для собственного воплощения. Суворовский урок для современных руководителей предельно прост. Бери для подражания лучшие образцы человеческого гения, и прежде всего именно в той сфере, которая близка тебе по духу, на которую откликается твое существо. Подвергни анализу их способы достижения своих целей, их способы достигать успеха. Сделай, как они, сделай лучше них.
Урок 2. Имейте конкретную цель
Будь прозорлив. Осторожен. Цель имей определенную. Сражение без цели излюбленный прием невежд.
Всю свою жизнь Александр Васильевич Суворов был удивительно конкретным человеком. Начнем с того, что еще в детстве он поставил себе вполне конкретную цель – стать великим полководцем, еще более великим, чем Цезарь. Уже тогда юный Александр научился выделять ключевые для достижения поставленной цели факторы. Это умение он пронесет через всю свою жизнь, не переставая удивлять окружение своим фантастически точным глазомером. Виденье себя великим полководцем обрастает плотью из материала альпийских походов Ганнибала и Цезаря. Позже Александр Васильевич превзойдет их славу, пройдя через Швейцарские Альпы по гораздо более сложному маршруту, чем это было у Ганнибала, Цезаря, а потом и юного Наполеона: «Орлы российские облетели орлов римских». Материал для того, чтобы яснее сформировать виденье своего полководческого будущего, он также черпает у Александра Македонского, Карла XII и много еще у кого.
Каковы же эти факторы?
Во-первых, укрепить здоровье. Больные полководцы не способны полноценно управлять войсками, равным образом как не способны делить со своими солдатами все тяготы военной службы, так же как не способны в этом аспекте подавать личный пример. Александру со здоровьем не очень повезло. Он родился, когда его родителям было уже за сорок. Родился недоношенным (некоторое время, по тогдашней российской традиции его держали на тесте), и вот он разрабатывает целую систему укрепления своего здоровья, в которую входило все: воздух, вода, питание, еда, физические упражнения, профилактические мероприятия. Впоследствии эта система очень пригодится ему для поддержания здоровья солдат. И не просто поддержания здоровья, а настоящего взращивания богатырей.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Имея достаточно высокий военный чин, Василий Суворов тем не менее не был боевым офицером, а занимал преимущественно тыловые, а позже гражданские должности. Был квартирмейстером, провиантмейстером, некоторое время комендантом Кенигсберга.
В. В. Фремор отличился своей храбростью еще при фельд-маршале Минихе в Турецкую войну в 40-х годах XVIII века, а чуть позже и в войне со Швецией, и быстро поднялся по карьерной лестнице.
В гренадеры набирали крепких и рослых солдат, в сумке у них имелись гранаты (отсюда само название гренадер), которые они бросали во вражеские окопы перед штыковым боем.
Здесь можно провести аналогию со спартанскими сисситиями – совместными обедами, на которых за одним столом собирались воины, которые впоследствии дрались плечом к плечу и в одном строю.
Суворов родился недоношенным, когда обоим родителям было уже за 40, и поэтому много болел.
В русской армии того времени воинское звание бригадира было промежуточным между полковником и генералом. Бригадиры командовали соединениями из нескольких полков или батальонов.
Егерские войска набирались из хороших стрелков, у них были короткие ружья с плоскими штыками. Егеря использовались прежде всего для поражения противника огнем, в то время как более рослые с более длинными ружьями гренадеры сражались преимущественно в рукопашном бою. Егерские части на постоянной основе в русской армии стали использовать с подачи фельд-маршала Румянцева.
В Спарте все полноценные граждане посещали сисситии, совместные обеды, на которых присутствовало 10–20 человек, которые и составляли первичную боевую единицу в спартанской фаланге, они также вместе тренировались и собирались для совместного досуга.
22 февраля 1778 г. Суворов с отрядом… «вышел к обрывистому руслу, по дну которого протекал ручей Карасун, получивший свое наименование от древней старицы Кубани, где он брал свое начало. Обогнув обрывы Карасунского Кута, ручей впадал в Кубань на месте нынешнего Затона. Оценив местность, Суворов принимает решение построить здесь укрепление, которое бы прикрывало местные броды. Оно получило наименование Архангельский фельдшанец…» (Соловьев В. А. Суворов на Кубани).
Кинбурнская коса – узкая заболоченная полоска суши между морем и рекой Буг имела стратегическое значение, поскольку оттуда открывался путь к Очакову и Крыму.
Сам Суворов на вопрос, почему он избегал военного Совета с Кобургом, отвечал так: «Нельзя было, он умный, он храбрый, да ведь он тактик, а у меня план не тактический. Мы заспорили бы… а неприятель решил бы спор тем, что разбил бы нас. Вместо того – ура! С нами бог! И спорить было некогда!»
