Ознакомительная версия.
После дезинтеграции СССР Россия получила систему по существу унитарного высокоцентрализованного государства, в котором региональные и местные власти не имели реальной финансовой самостоятельности. Распад СССР был предопределен явочным введением в 1990–1991 гг. «одноканальной» модели расчетов между республиками и союзным центром, а также отказом ряда республик перечислять взносы в союзный бюджет. Такой исход во многом был обусловлен внутренней неустойчивостью системы, основанной на административном соподчинении властей разного уровня, а не на разделении между ними полномочий и ответственности (включая бюджетную).[44]
Многие субъекты уже Российской Федерации перечисляют в бюджет существенно меньшую, чем должны, долю собираемых на их территориях налогов. В 1999–2000 гг. 5 и более раз эта доля была на 1/3 меньше, чем в среднем по России, у 13 регионов, причем Карелия, Якутия и Чукотка «недоплачивали» по 7 раз, Башкортостан – 8, а Татарстан весь указанный период отчислял центру значительно меньшую долю, чем средняя по стране. Если использовать показатель – средний (не взвешенный) удельный вес платежей в федеральный бюджет за 9 лет, то при значении показателя в целом по России 41,4 % для Башкортостана он составит 18,5 %, а для Татарстана – 13,4 %.[45]
Вместе с тем государство и само усугубляет финансовое состояние хозяйствующих субъектов, не рассчитываясь вовремя за поставленную продукцию. Например, к началу 2000 г. общая просроченная кредиторская задолженность государственных заказчиков за отгруженную продукцию составляла 43 млрд руб., в том числе по промышленности – 31,7 млрд руб. Общая величина долгов государства за поставленную продукцию и выполненные работы перед нефинансовыми организациями небюджетной сферы оценивалась в 77,5 млрд руб. Просроченная кредиторская задолженность государства электроэнергетике составляла в указанный период 46,1 млрд руб. – 24 % всей просроченной задолженности отрасли, а долги отрасли по налоговым платежам и по платежам в государственные внебюджетные фонды на 1 января 2000 г. составили 53,8 млрд руб. В машиностроительном комплексе просроченная задолженность государственных заказчиков составляла к началу 2000 г. 8,0 млрд руб. – 13,3 % общей задолженности покупателей. Почти вся задолженность относилась к оборонно-промышленному комплексу, при этом машиностроение было лидером среди отраслей промышленности по налоговой задолженности и задолженности государственным внебюджетным фондам, существенно превышающим долги государства. Такое положение было обусловлено еще и наличием в отрасли большого числа простаивающих заводов, которые различными методами удерживались от банкротства региональными администрациями.[46]
По данным Госкомстата РФ, по состоянию на 1 марта 2003 г. задолженность по заработной плате из-за недофинансирования из бюджетов всех уровней составила 4230 млн руб. (на 9,5 % меньше, чем по состоянию на 1 марта 2002 г., но по сравнению с 1 февраля 2003 г. она возросла на 15,8 %). Задолженность из-за недофинансирования из федерального бюджета составила 613 млн руб. (на 15,8 % меньше, чем на 1 марта 2002 г., но при этом увеличилась на 8 % по сравнению с 1 февраля 2003 г.). Задолженность из-за недофинансирования из бюджетов субъектов РФ и местных бюджетов составила 3617 млн руб. (на 8,4 % меньше, чем по состоянию на 1 марта 2002 г., но возросла на 17,2 % по сравнению с 1 февраля 2003 г.).[47] На 1 января 2004 г. суммарная задолженность по выплате зарплаты составляла 24,4 млрд руб. (на 28,4 % меньше против долга на 1 апреля 2003 г.). По данным Министерства финансов РФ, просроченная задолженность по зарплате, выплачиваемой за счет средств бюджетов субъектов РФ и местных бюджетов (на 1 января 2004 г.), составила 687 млн руб.[48]
Фактор бюджетного недофинансирования нейтрализуется, а платежеспособность хозяйствующего субъекта улучшается в условиях своевременного и полного исполнения государственными (муниципальными) бюджетными учреждениями платежей по их контрактным денежным обязательствам, которые заранее запланированы в соответствующем бюджете.
7. Платежеспособность хозяйствующего субъекта зависит от величины в его уставном капитале доли, которая принадлежит государству (муниципалитету). Если товаропроизводитель имеет в составе своих учредителей только государственные (муниципальные) органы, нередко его миссия может не иметь ничего общего с предпринимательской деятельностью, и такие хозяйствующие субъекты de facto становятся банкротами в первую очередь. Когда доля государства (муниципалитета) в уставном капитале незначительна – до 25 %, можно считать данный хозяйствующий субъект частным хозяйственным обществом, и что его платежеспособность от названного фактора не зависит.
Коммерческая организация, имеющая статус юридического лица, может осуществлять свою деятельность при наличии определенной имущественной основы. Такая основа закрепляется за организацией на праве собственности или ином (производном) вещном праве. В отношении коммерческих организаций особенно важен вопрос о статусе имущества, которое за ними закреплено. Например, в Законе РСФСР от 25 декабря 1990 г. «О предприятиях и предпринимательской деятельности»[49] участники полного и смешанного товарищества, товарищества с ограниченной ответственностью (акционерного общества закрытого типа) признавались долевыми собственниками имущества создаваемых ими компаний (ст. 9–11). В названном Законе вообще не было определено, кто является собственником имущества, закрепленного за акционерным обществом открытого типа. В Законе РСФСР от 24 декабря 1990 г. «О собственности в РСФСР» хозяйственные товарищества и общества, в том числе и акционерные, были признаны собственниками имущества, закрепленного за этими организациями (ст. 14).[50] Соответствующая линия была применена законодателем в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г.[51] В Гражданском кодексе РФ 1994 г. закреплено положение о том, что участники хозяйственных товариществ и обществ, производственных кооперативов имеют обязательственные права в отношении имущества этих юридических лиц (п. 2 ст. 42), а собственниками этого признаются организации (п. 1 ст. 88, п. 3 ст. 213).
Мы разделяем точку зрения С. А. Зинченко и В. В. Галова[52] о противоречивости ситуации в правовом режиме имущественной основы коммерческих корпоративных организаций, которая приобретает статус проблемы: с одной стороны, коммерческая организация признается по законодательству собственником всего закрепленного за ней имущества, с другой стороны, на это же имущество в его не натуральном, а стоимостном виде имеют право ее участники пропорционально их доле в уставном (складочном) капитале.
На начало 2002 г. насчитывалось 9810 федеральных государственных унитарных предприятий с числом занятых 3,65 млн человек и основными фондами в размере 4863,1 млрд руб. Всего же вместе с ГУП регионального и местного подчинения было 22 195 предприятий. Также на 1 января 2002 г. насчитывалось 4606 хозяйственных обществ с участием государственных органов всех уровней в доле более 50 %. Особая проблема существует в части финансового оздоровления указанных хозяйствующих субъектов – из-за стремления региональных и местных властей к приобретению (а точнее – захвату) пакетов акций этих компаний. Что отражает стремление чиновников на местах к укреплению власти, к достижению контроля над финансовыми потоками.[53]
В этой связи можно отметить, что справедливо критикуют С. А. Зинченко и В. В. Галов такую форму управления государственной и муниципальной собственностью, как хозяйственное ведение. Более 10 лет реальные полномочия по владению, пользованию и распоряжению практически принадлежали единолично руководству унитарного предприятия, чье положение достаточно эффективно защищено трудовым законодательством. Руководители предприятий практически бесконтрольно управляли финансовыми потоками предприятий, самостоятельно принимали решения о направлении прибыли; за исключением распоряжения недвижимостью, они были не связаны необходимостью получать согласие на распоряжение имуществом предприятия. Полномочия учредителя не дают возможности не только требовать от руководителей выполнения определенных качественных показателей, но даже определять эти показатели. Весьма затруднен контроль за финансово-хозяйственной деятельностью унитарных предприятий. Согласно п. 2 ст. 295 ГК РФ практически всем движимым имуществом распоряжается предприятие самостоятельно, причем даже прямой запрет собственника не может ограничить данное право.[54]
Если рассмотреть качественный состав госсектора в промышленности, то за исключением предприятий, запрещенных к приватизации (производящих продукцию стратегического назначения для обеспечения национальной безопасности), в большинстве своем – это небольшие низколиквидные предприятия, которые не удалось приватизировать, либо отраслевые научные организации, различные бюро, типографии и пр.[55] Конфликт предпринимательских и общественных интересов в ходе деятельности государственных предприятий и учреждений затрудняет оценку качества менеджмента. Сложно определить, является ли плохое финансовое состояние такого предприятия следствием факторов, связанных с производством, или низкой квалификации менеджеров.
Ознакомительная версия.
