Ознакомительная версия.
Глава 1
Пространство мифа
Об успехе, истории и вере
Как-то меня попросили написать небольшой пресс-релиз, который был бы одновременно и введением в сторителлинг, и традиционной в таких случаях историей успеха. Я долго не мог приступить к заданию – вспоминал.
Да, я доволен тем, что уже получилось. Начиная зарабатывать свои первые деньги, трудясь дворником и санитаром в инфекционной больнице, я побывал на всех возможных ступенях карьерной лестницы. Многократно был генеральным и исполнительным директором. Был основателем Центра прикладных знаний, соучредителем сетевого проекта «Реальный мир» (Россия, Украина, Казахстан). Я участвовал в международных проектах в областях строительства, финансов, образования, безопасности. Все это интересный опыт, на который я опираюсь и которым готов делиться. Сейчас я эксперт в области, о которой немногие слышали в России.
Было время и мир посмотреть – от садов Китая, аравийской пустыни, швейцарских Альп до берегов острова Свободы, на который высаживался Колумб в поисках своей Индии. И передо мной есть огромное место для шага вперед.
Но, говоря об успехе, мне почему-то хочется рассказать о двух эпизодах моей жизни. Первый – лето 2007 года. Проект «Реальный мир» полгода как стартовал. Перспективы неочевидные: есть лишь вера, денег нет. Я только что развелся с женой, живу с сыном (дочка осталась с мамой). И вот он просит купить ему ноутбук. Покупать не на что – из всех активов две обнуленные кредитки и одна с суммой, которой хватает ровно на Acer. Как тут быть? Ни одно рациональное решение не говорило в пользу покупки. И все же я пошел с парнем в «Ион» и, переживая, хватит ли денег на карте на оплату, сделал ему подарок. Он даже спасибо мне не сказал. А я был… да, я был счастлив.
Через месяц наш проект получил право участвовать в одном тренинговом мероприятии накануне выборов, а нам с Александром Александровичем (моим близким товарищем и давним бизнес-партнером) предложили подряд на ремонт здания с кровлей размером с несколько футбольных полей. Кредитки были погашены. Я стал ездить на вместительной серебристой машине. Безденежье забылось.
А второй эпизод произошел совсем недавно, когда я принимал участие в яхтенной регате. Меня научили плавать. И научили тогда, когда объяснили, что моря не надо бояться. Чтобы плавать, не надо напрягать мышцы до судорог. Нужно просто расслабиться, и вода сама тебя удержит. Море сильнее тебя.
Для меня оба этих эпизода об одном. В них есть что-то главное про успех. Не все в этой жизни зависит от напряженных тобою мышц. Иногда, чтобы получить от стихии желаемое, нужно расслабиться и довериться ей. Причем же здесь сторителлинг?
История – та же стихия. Нужно просто признать ее могущество и поверить в него, чтобы быть допущенным к возможности пользоваться этой энергией. Рассказывайте свои истории, войдите в историю с верой в нее, и история поможет вам плыть к вашей Индии.
Прежде всего скажу о главной беде.
Русскоговорящий человек не осознает самоценности истории. Лучшая иллюстрация тому – перевод книги Роберта Макки, человека, обучающего сценаристов всего мира создавать истории (причем на его семинары приходят не только киношники, но и бизнесмены, политики и даже военные). В оригинале она называется Story (не надо быть большим знатоком английского, чтобы понять, что это просто «история»). В российском переводе название превратилось в «историю на миллион долларов».
Вот и вся разница менталитетов. Англосаксы знают, что миллион долларов уже заложен в истории. Для нас же история – несерьезная байка, достоверность которой несколько выше, чем достоверность анекдота. Мы прибегаем к историям тогда, когда уж совсем заняться нечем. А ведь именно через истории передаются человеческие состояния, которые англосаксы монетизируют в состояния (вот вам и миллион долларов), ибо это самый востребованный и дефицитный по сегодняшнему успехопоклоняющемуся и информационно перенасыщенному времени.
Есть этому, конечно, историческое объяснение. Сторителлинг (а именно этим словом называется то, чем занимается в том числе Голливуд) – изначально рассказывание своих историй на широкую аудиторию, и подразумевает он определенную свободу рассказчика и родовую память. А у нас всего каких-то полтораста лет, как крепостного права не стало. Да безбожный коммунизм, рушащий мир предков «до основания». Ну и двадцать лет дикого рынка. Какие уж тут истории на широкую аудиторию.
Тоталитаризм – враг сторителлинга. Сторителлинг – враг тоталитаризма.
Как ни странно, учится рассказывать истории – значит прежде всего учиться свободе и памяти. Именно в памяти и свободе ответ на вопрос «Кто я?», без которого не бывает красивой и правильной истории. Человек самонеопределившийся – вот точный тип большинства современных авторов, которых только после насильственного обучения умению вспоминать можно подпускать к бумаге или компьютерной клавиатуре.
Обычно, когда я поднимаю вопрос о самоидентификации, подобные «креативные единицы» начинают яростно отбиваться от меня буддизмом и разотождествлением. Дескать, Будда предлагает всем отказаться от собственного «я», «а Будда – это голова!».
Не спорю! Будда – голова! Но прежде, чем от чего-то отказаться, неплохо бы понять, что это такое, а то ведь откажешься от чего-нибудь не того.
Идем дальше.
Откуда же берется в истории то самое востребованное нынче состояние? И что это за состояние, из которого возникает ее (истории) мистико-религиозный потенциал, затягивающий и объединяющий общими смыслами людей, порой кардинально противоположных по своим ментальным устремлениям, – зрителей и рассказчика?
Я скажу: миф, ритуали жертвоприношение. И только вместе. И только взаимно дополняя друг друга и влияя друг на друга, эти части истории делают из нее представление события, по отдельности же превращаясь в небылицу, бессмыслицу и варварство. (Очень рекомендую в связи с этим книгу Карен Армстронг «Краткая история мифа».) Попробую объясниться.
Миф – сюжет о преодолении, совершаемом героем (он, собственно, и становится героем через преодоление). Как же это происходит? Герой должен отказаться от чего-то очень ценного внутри себя. От ментальных конструкций, внутренних законов, правили пристрастий. В конце концов, даже материальные ценности имеют значение только тогда, когда они психологически возведены в ранг таковых. Иными словами герой отказывается от части себя и поэтому меняется.
Что же преодолевает он при этом? Я скажу: страх, страх смерти.
Ознакомительная версия.
