(условно говоря). Ибо, эти понятие нередко со временем могут существенно изменяться и количественно, и качественно. Все, что хотя бы отчасти (и, тем более, в принципе) не соответствуют выбранным стандартам и стереотипам, объявляются таким критиком как неправильное, несовершенное, незаслуживающее похвалы и одобрения, поддержки и признания. Это, как минимум. А, как максимум, принципиального неодобрения и осуждения, категоричного неприятия и неуважения, антипатии и глобального отторжения.
Объявляется официальная или полуофициальная позиция, заключающаяся в том, что такое творчество нужно запретить вообще или как вид деятельности, в частности.
Еще есть тип критика, который является приверженцем (сторонником) какой-то одной школы. Что автоматически обязывает его хвалить все и всех, кто к этой школе имеет прямое или косвенное отношение. И одновременно ругать все и всех, кто к этой школе не имеет отношения. Или принадлежит к другой школе, стилю и т. д. Ждать объективности от такого критика в оценке своего творчества не приходится даже чисто теоретически.
Есть категория критиков, которая всеми силами ума и души защищает интересы власти имущей. В том числе: экономические, политические, идеологические, культурные, психологические, духовные, эстетические, интеллектуальные и прочие. И поэтому все, что прямо или косвенно прославляет эту власть, эти критики хвалят. А все, что не ставит перед собой именно такой цели, в лучшем случае замалчивают, в худшем — нередко ругают, отказывая результатам такого творчества в какой-либо ценности вообще. И это, как минимум. А, как максимум, вешая на такое творчество ярлык «вредное», «опасное», «чуждое», «бесполезное», «бессмысленное», «странное», «своеобразное», «непонятное», «категорически неприемлемое», «принципиально несостоятельное» и даже «противоречащее классическим канонам разумности, прекрасного» и т. д.
Есть очень небольшая, можно сказать, узкая группа лиц — критиков с творческим мышлением. Она составляет, к сожалению, всего несколько процентов от общего числа критиков (именно тех, кто выбрал критику, как основной смысл своей жизни). Удельный вес такой группы среди прочих масс населения еще в тысячи раз меньше (к величайшему сожалению автора и многих тысяч талантливых людей вообще). И вот мнение этой категории критиков представляет для талантливого человека особенную ценность. Другой вопрос, что получить мнение такого критика очень трудно, почти невозможно. Если только не возникает случайное благоприятное стечение обстоятельств.
Одним из критериев истинности критика является тонкость его душевной организации. Иначе говоря, способность тонко ощущать любые явления не только реальной действительности, происходящие в настоящее время, но и те, что были когда-то в прошлом и, возможно, будут в будущем. Тонкость ощущения, как правило, касается интеллектуальных и психологических моментов, условно говоря, по программе "минимум". И это именно «условно говоря», ибо, для большинства людей этот условный минимум остается пожизненно недостижимым в принципе), а по программе "медиум" еще и в плане эстетических моментов. В редчайших случаях (даже среди критиков), к этим моментам по условной программе "максимум" добавляются еще и духовные. Тонкость восприятия распространяется на любые явления культуры: книги, фильмы, спектакли, песни, музыку, живопись, скульптуру, архитектуру и прочее.
Еще одним критерием истинного критика является способность не только отличать изящное от красивого, но и давать ему утонченную, комплексную и, так сказать, градуированную оценку. Например: не просто три, четыре или пять баллов, а четыре целых и одна десятая балла или три целых и девять десятых балла. Для некоторых людей более понятно использование 100-балльной оценочной системы, где оценки имеют двузначную величину: 51 или 72, 87 или 95. Понятно, что детальная оценка величины менее 40 особой ценности не представляет. Разве что в качестве не абсолютной, а относительной величины. Например: в настоящее время ваш талант реализовался примерно на двадцать, тридцать процентов. А мог бы реализоваться на сорок-пятьдесят. Или: каждый год интенсивной работы талантливого человека над собой и своими способностями может дать рост в 1–7 процента от общей величины таланта в целом, которую предполагается когда-либо достичь. Нормальная погрешность для истинного эксперта по 100-балльной системе оценок — это 2–5 баллов, но никак не 10–20.
И вот, если эксперт может высказать свое мнение по 100-балльной системе с точностью до 3-х баллов и солидно аргументировать его с точки зрения интеллектуальных, психологических и эстетических параметров не только стандартного (распространенного и общепринятого) уровня, но и высокой степени утонченности и изощренности (большая комплексность и многофакторность анализа не только по многим основным, но и многим дополнительным параметрам с глубоким погружением в каждый из них), то тогда к его мнению можно прислушиваться для начала хотя бы иногда, потом часто, а далее, быть может, всегда. И мнение такого творчески мыслящего и чувствующего эксперта может не только частично, но и принципиально не совпадать с мнением большинства стандартных экспертов.
Другой вопрос, что некоторые люди, в погоне за элементом чисто внешней эксклюзивности, придумывают нечто, что в принципе выходит за элементарные логические рамки человеческого сознания. И даже входит в принципиальное противоречие с классическими канонами интеллектуального, психологического и эстетического плана. Таким "творцам", возможно, на небольшое время удается привлечь к своим работам общественное мнение или внимание отдельных специалистов. Но, спустя уже небольшое время, жизнь практически полностью стирает из памяти людей какие-либо яркие впечатления от этих «эксклюзивных» творений. И уже десять-двадцать лет спустя мало кто помнит и о «творцах» и о «творениях» такого рода. Но, что называется, минутное тщеславие было удовлетворено. Для мимолетных личностей и этого довольно.
Безусловно, мнение профессионалов в конкретном виде деятельности может быть более ценным, чем мнение обычного человека. И, конечно, хорошо, когда у профессионала есть талант. Пусть даже не гигантский, а просто большой. И он уже получил общественное признание. И критика этого профессионала имеет доброжелательный характер. Причем, не только по форме, а желательно, еще и по сути, без принципиального унижения достоинства творческого человека, служащего предметом оценки. Приличие должно быть, по идее, всегда и везде. Это неписанный закон Жизни психологического и духовного характера. Хотя, можно вспомнить то, как многих талантливых артистов не принимали многие годы в московские театры, а Родена в Парижскую академию художеств. Да и труды Леонардо да Винчи далеко не все его современники оценивали принципиально положительно. Многие гениальные композиторы получили мировое общественное признание лишь спустя многие годы после своей смерти.
Вообще проблема с идентификацией самого факта наличия таланта в конкретном человеке, а также определения реальной степени его талантливости далеко не так проста, как это может показаться на первый взгляд. При более глубоком погружении в этот вопрос, выясняется его, как минимум, многогранность. А иногда еще и многослойность. Дело в том, что подавляющее большинство людей абсолютно уверено в своей способности отличать действительно талантливого человека от обычного. Но, чаще всего, такие эксперты, что называется,
