за травмы, причиненные в детстве. В подавляющем большинстве случаев эта ярость немилосердна, но она быстро расходуется, и человек испытывает чувство разрядки. Подобная разрядка представляет собой катарсис. Человек ощущает, насколько сильно он был разгневан, но его гнев еще не рассеялся окончательно. Гнев не может разрядиться до конца, пока остается напряжение мышц в верхней половине спины и в плечах, продолжающее действовать как инструмент подавления указанного чувства. Но овладение тем, как надлежит колотить кровать, является важным шагом в направлении снятия данного напряжения.
Следует отчетливо понимать, что хотя истоки гнева и относятся к прошлому, сам он проистекает непосредственно из существования сегодняшних хронических мускульных напряжений, которые сковывают весь организм, уменьшая свободу движений. Гнев представляет собой естественную реакцию на лишение свободы. Это означает, что любое хроническое мышечное напряжение, которое имеет место в теле, ассоциируется с гневом. Разумеется, если при этом человек не ощущает указанного напряжения, то он не ощущает и никакого гнева. Такой человек принимает существующие ограничения подвижности и утрату свободы как нечто вполне естественное, и это во многом подобно тому, как невольник может согласиться со своим пребыванием в состоянии рабства безо всякого гнева, если только он согласился с потерей свободы. И напротив, почувствовав и поняв указанное напряжение, человек начинает осознавать, до какой степени он на самом деле разгневан, а также уразумевает, что нанесение ударов по кровати для выражения и разрядки скопившегося гнева отнюдь не представляет собой одноразового упражнения. Его следует выполнять регулярно как во время терапевтических сеансов, так и дома, если последнее возможно, и заниматься до тех пор, пока руки и плечи не станут в своих движениях по-настоящему свободными, а способность выражать гнев не восстановится в полном объеме.
Гнев можно также выразить голосом – с помощью слов – или глазами – с помощью взгляда. Но и эти способы проявления гнева столь же трудны для большинства людей, как и нанесение ударов. Чтобы дать гневу возможность выхода с помощью взгляда, требуется, чтобы человек ощутил, как гнев пронизывает все его тело, – ведь именно это позволяет волне возбуждения дойти до самых глаз. У некоторых людей в состоянии сильного гнева глаза ярко вспыхивают. Холодные, посветлевшие глаза выражают скорее враждебность или ярость, а не гнев, в то время как потемневшие, едва ли не черные глаза означают скорее чувство ненависти, нежели гнева. Чтобы сообщить о своем состоянии гнева, можно также воспользоваться и словами, но любой текст не будет выражать подлинного гнева, если не произнести его гневным тоном. У разных людей этот тон может выражаться по-разному: резким звучанием голоса, высокой скоростью речи, громким криком или пронзительным визгом. Чтобы по-настоящему выражать гнев, звук должен соответствовать конкретной ситуации. Например, пронзительный крик или визг чаще отражает ярость и разочарование, нежели гнев. Следует всегда иметь в виду, что законное и обоснованное предназначение гнева состоит не в том, чтобы добиться с его помощью контроля над другими; гнев служит для надежного предохранения своей собственной цельности и хорошего настроения. Став взрослыми, мы обычно перестаем нуждаться в том, чтобы для выражения своего гнева орать или визжать на кого-то либо пытаться ударить обидчика. Мы можем добиться того же эффекта без лишнего шума и крика – при условии, что глубоко ощущаем свой гнев. Предшествующее упражнение, равно как и другие, разработаны, чтобы помочь пациентам ощутить свой гнев, способствовать достижению свободы его выражения, а затем научиться тому, как при необходимости удержать гнев в себе и контролировать его. Сознательный контроль над своими чувствами зависит от их осознания.
Во время своей работы с Райхом я вполне осознавал, что моя способность выражать гнев ограничена. Мне была присуща тенденция избегать конфронтации и уходить от борьбы, пока я не оказывался безвыходно прижатым к стенке. Я ощущал, что во мне таится чрезмерно много всяческого страха, от которого я смогу избавиться, только научившись как следует драться. Именно указанный страх нес ответственность за неспособность сохранить в себе на долгий срок то чувство радости, которое я испытывал в процессе терапии у Райха. Когда я стал студентом медицинского факультета Женевского университета, то взял себе за правило регулярно, каждое утро проделывать упражнения по нанесению ударов по кровати. Именно на счет этих упражнений я отношу то, что во мне в значительной мере уменьшилось почти неизбежное чувство страха, которое я бы наверняка испытывал перед лицом необходимости обучаться и сдавать экзамены на чужом языке. Указанное упражнение произвело также общий благотворный эффект на мое здоровье, самочувствие и настроение, сделав пребывание в Женеве во всех смыслах приятным.
Когда я возвратился в Соединенные Штаты и приступил к разработке биоэнергетического анализа, то не только не забросил, а, напротив, продолжил практику регулярного и систематического нанесения ударов по кровати каждое утро. В дополнение к той разновидности ударов, которая описывалась выше и состояла в том, что над головой поднимались обе руки одновременно и удар производился сразу двумя кулаками, я начал также наносить удары кулаками попеременно, как это делается в боксе или в заурядной драке. При выполнении этого второго варианта упражнения я, чередуя удары, чувствовал, что, в то время как моя правая рука кажется мне самому достаточно сильной и способной нанести вполне приличный и чувствительный удар, левая рука при выполнении данного движения воспринималась как слабая и неуклюжая. Я все время мог ощутить напряжение в левом плече, которое нуждалось в расслаблении и высвобождении. Это происходило постепенно. Я даже установил в подвале своего дома боксерскую грушу и мешок с песком, чтобы отрабатывать по-настоящему акцентированный удар. Но это последнее занятие само по себе мало что мне давало. Я ведь вовсе не собирался никого бить. Не было во мне и чувства особого гнева. Я лишь пытался избавить свои руки от напряжения и вернуть себе умение работать кулаками. Владея этим навыком, я был бы избавлен от проблем с надлежащим выражением своего гнева.
Позднее мне стало понятно, по какой причине я в то время не испытывал гнева: он был заблокирован в верхней части спины – в той области тела, с которой я утратил контакт. Я осознавал наличие у меня проблем в этой зоне, просматривая видеокассеты, отснятые в то время, когда я инструктировал своих пациентов или физически работал с ними. На экране было отчетливо видно, что я сгорблен и верхняя часть спины у меня скруглена. Я был также неприятно поражен тем, что не стою прямо и не держу голову высоко. У меня уже был случай отметить свою склонность к вспыльчивости, но я
