Инвестиционный рост в ноябре замедлился вчетверо по сравнению с аналогичным периодом прошлого года – до 3,9 %, и в 2009 году он также сменится инвестиционным спадом.
Соответственно, растет безработица: 1 ноября она была выше прошлогодней на 8,7 %, 1 декабря – на 17,8 %. До конца новогодних праздников она оставалась относительно небольшой (число безработных за ноябрь выросло с 4,6 до 5,0 млн человек, а их доля в экономически активном населении – с 6,1 до 6,6 %), однако в то время основная часть работодателей еще пыталась сохранить работников, сокращая время работы, выплаты, переводя на полставки и отправляя в административные отпуска. После новогодних каникул, когда масштабы проблем стали окончательно ясны, начались массовые увольнения, и к концу года безработица вырастет как минимум до 9 млн человек, а при неблагоприятном развитии событий – до 15 млн (так как люди из-за тотальной коррупции и административного рэкета не смогут спасаться малым бизнесом, как в 1992–1994 годах).
Грозным предвестием будущих массовых увольнений стало возобновление забытого было после лихих 90-х роста долга по зарплате: за октябрь он увеличился на треть, а за ноябрь подскочил уже более чем в 1,9 раза (до 7,8 млрд руб.), причем этот рост был вызван не только нехваткой средств у предприятий, местных и региональных бюджетов, но и экономией на людях, которой занялся по-прежнему имеющий огромные резервы федеральный бюджет.
Наиболее трагичной будет ситуация в моногородах и поселках при заводах, в которых живет более 20 млн россиян. Без чрезвычайных мер к следующей зиме они могут превратиться в подлинные «зоны смерти».
Поскольку Россия искусственно удерживается правящей клептократией в нищете, даже небольшое снижение зарплат может оказаться фатальным для людей. Ведь когда на конвейере АвтоВАЗа рабочий получал до забастовок 8-11 тысяч рублей, а после забастовок – 10–12 тысяч рублей в месяц за полноценную рабочую неделю при близких к московским ценах, то перевод на 4-дневную рабочую неделю сталкивает семьи за грань нищеты.
Уже в октябре продажи мяса в Курской, Самарской и Липецкой областях сократились в полтора раза – правда, с учетом наличия у людей большого количества личных подсобных хозяйств реальное потребление мяса сократилось не в полтора раза, а максимум на четверть.
В ноябре реальные доходы населения упали впервые с 1999 года – на 6,2 % по сравнению с прошлым ноябрем (когда рост составил 15,5 %). При этом надо учитывать, что статистика смешивает бедных с богатыми, так что падение уровня жизни у относительно бедных слоев общества, начавшееся еще осенью 2007 года (тогда же начался процесс размывания среднего класса), ускорилось драматически.
Существенно, что треть российских семей имеет потребительские ипотечные кредиты, и уже в ноябре 11 % семей (32 % от имеющих кредиты) столкнулись с трудностями при осуществлении регулярных выплат из-за потери работы либо сокращения доходов по другим причинам, связанным с кризисом.
Несмотря на падение реальных доходов, рост розничного товарооборота продолжился, хотя и замедлился вдвое по сравнению с ноябрем 2007 года, – с 16,4 до 8,0 %. Это отражает продолжающееся падение мотивации к сбережению, естественной в условиях роста цен и угрозы девальвации. Кроме того, люди стремятся сделать запасы товаров первой необходимости и импортных товаров, цены на которые могут вырасти после девальвации (запугивание девальвацией еще в октябре стало стандартным маркетинговым ходом продавцов импортной бытовой техники).
А впереди и бюджетный кризис, который может привести к третьему, наиболее болезненному витку сжатия спроса.
Уже в ноябре 2009 года доходы в федеральный бюджет сократились по сравнению со среднемесячным уровнем предыдущих десяти месяцев на 30 %, а расходы выросли почти на две трети. Результат – возникновение впервые после дефолта поистине оглушительного дефицита в 7,2 % ВВП.
Бюджет-2009, рассчитанный на основе цены на нефть в 95 долл/барр (причем во время его принятия даже Кудрин признал эту цену завышенной на треть), на основе экономического роста (когда будет спад), заведомо нереалистичной инфляции в 8,5 %, не учитывающий сокращение собираемости налогов в условиях кризиса и роста бартерных расчетов, будет секвестирован уже в первом квартале.
Правящая бюрократия уже в середине декабря 2008 года была объята паникой до такой степени, что, располагая всеми необходимыми резервами (неиспользуемые остатки средств только федерального бюджета составляли на 1 декабря 2009 года 6,8 трлн руб. – практически второй годовой бюджет), всерьез рассматривала возможность получения внешних займов – естественно, на короткие сроки и под кабально высокие проценты.
При этом мало кто задумывался о резком ухудшении положения с региональными и местными бюджетами, – а ведь даже в Москве две трети налоговых доходов дает налог на прибыль, которой в значительной степени просто не будет. Три четверти бюджета Вологодской области (в том числе 38 % – своим налогом на прибыль) обеспечивает «Северсталь», уже вдвое сократившая производство. 49 % средств Алтайского края – трансферты из федерального бюджета, а главный налогоплательщик – коксохимический комбинат, сокративший производство почти в два раза. По оценкам специалистов, уже в начале 2009 года во многих российских городах возникла нехватка средств на выплату зарплаты даже одному-единственному мэру! – и отнюдь не везде эта зарплата была завышена.
Российская экономика стремительно погружается в депрессионную спираль. В ней сжатие спроса (первоначально из-за сокращения экспортной выручки и прекращения внешнего кредитования) обрушивает производство, что в свою очередь ведет к новому сжатию спроса из-за падения доходов населения и налогов. Это новое сжатие спроса в свою очередь провоцирует новое сокращение производства, и так до тех пор, пока государство не одумается и не начнет компенсировать сжатие коммерческого спроса увеличением своих расходов.
Именно в этом заключается стандартный механизм стабилизации экономики в депрессии и вывода ее в устойчивый рост.
Однако сегодня этому мешают монополизм и коррупция. В самом деле: если государство будет увеличивать спрос при сегодняшнем монополизме, то, как это было во время стимулирования спроса на жилье при помощи ипотечного кредитования (когда нацпроект «Доступное жилье» невольно, но окончательно сделал жилье недоступным), увеличение спроса полностью уйдет, как в свисток, в рост цен на монополизированных рынках.
Так, в конце 2008 года цены в промышленности снижались из-за нехватки спроса. Исключение – естественные монополии, уверенно наращивавшие цены и тарифы. В результате, например, при резком падении мировых и внутренних цен на нефть услуги трубопроводного транспорта в 2008 году подорожали на две трети.
