Ознакомительная версия.
135
Целиком этот дневник не был переведен на английский язык. Предыдущий текст основан на обсуждении материалов дневника в работе Nishida Yoshiaki, «Dimensions of Change in Twentieth-century Rural Japan», in Ann Waswo and Nishida Yoshiaki (eds.), Farmers and Village Life in Twentieth-century Japan (London: Curzon Routledge, 2003) и на интервью с профессором Нисида в ноябре 2009 г.
Ограничения на импорт сельскохозяйственной продукции рассматриваются в: Francks et al., Agriculture and Economic Development in East Asia, p. 146.
Точная доля фермерской продукции в экспорте составляла в 1965 г. 58 %, а в 1975 г. – только 17 %. См.: Francks et al., Agriculture and Economic Development in East Asia, p. 192.
Оценки OECD в отношении поддержки сельскохозяйственных производителей приведены здесь: http://www.oecd-ilibrary.org/agriculture-and-food/producer-support-estimatessubsidies_20755104-table1. Три европейские страны с низкой численностью населения не уступают по масштабу производства Японии и Южной Корее – это Норвегия, Исландия и Швейцария.
Во время описанного в этой главе визита в Японию в ноябре 2009 г. я съел два яблока, заплатив за них 400 японских иен в Токио и 300 японских иен в Чичибу; впрочем, это были крупные яблоки. В Токио мне пришлось отказаться от предложения купить 10 ягод клубники в пластиковом контейнере за 1000 японских иен, очень маленькую зимнюю дыню за 1000 японских иен и такой же крошечный арбуз за 3000 японских иен.
Lipton, Why Poor People Stay Poor, p. 23.
Япония несколько отличается от других государств Северо-Восточной Азии и Китая, поскольку ее первоначальный экономический взлет сопровождался несовершенной земельной реформой. Ведущая роль в бизнесе эпохи Мэйдзи принадлежала классу воинов-самураев. Когда после Второй мировой войны в Японии провели углубленную земельную реформу, там уже сложился класс городских предпринимателей. Тем не менее некоторые ведущие бизнесмены, подобно Соичиро Хонда, происходили из крестьянских семей, а продукция ведущего автомобилестроителя Тоyotа в очень большой степени была ориентирована на сельского потребителя.
James Rorty, «The Dossier of Wolf Ladejinsky», Commentary, April 1955, pp. 326 – 34.
The New York Times, 23 December 1954.
Так называемый временный кабальный труд по долгосрочным контрактам стал в Британской империи XIX в. «либеральной» заменой рабства.
См.: Michael Lipton, «Towards a Theory of Land Reform», in David Lehmann (ed.), Agrarian Reform and Agrarian Reformism (London: Faber & Faber, 1974), p. 288. Майкл Липтон отмечает: «Сейчас есть многочисленные доказательства того, что выход продукции в расчете на единицу площади обратно пропорционален размеру фермы». Он приводит длинный список научных исследований в поддержку этого утверждения, охватывающий Восточную и Южную Азию и Африку. Примечательно, что даже в исследовании Южной Африки, проведенном Всемирным банком, констатируется, что «в литературе не существует ни одного примера, когда эффект масштаба возникал бы на фермах, превышающих по размерам семейное хозяйство, которым можно было бы без проблем управлять, используя трактор средней мощности». См.: Hans P. Binswanger and Klaus Deininger, «South African Land Policy: The Legacy of History and Current Options», in Johan van Zyl, Johann Kirsten and Hans P. Binswanger (eds.), Agricultural Land Reform in South Africa (Cape Town: Oxford University Press, 1996).
Wolf Ladejinsky, «Agrarian Revolution in Japan», in Ladejinsky and Walinsky (eds.), Agrarian Reform as Unfinished Business, pp. 286 – 7.
Putzel, A Captive Land, p. 81. После того как Чо Понг-ам ознакомился с выхолощенной версией своего законопроекта, предложенной кабинетом Ли Сын Мана, он ушел из правительства и попытался организовать в стране политическую оппозицию, что и привело его к гибели.
Paul Bairoch, Mythes et paradoxes de l'histoire économique (Chicago: University of Chicago Press, 1993; Paris: Editions La Découverte, 2005).
Научные споры по поводу того, что более производительно – обрабатывающая промышленность или сфера услуг, так или иначе сводятся к обоснованию «деиндустриализации» богатых стран. Однако многие из теоретических соображений в этом вопросе сохраняют свою силу и в отношении развивающихся государств. См., например: Robert Rowthorn and Ken Coutts, «De-industrialisation and the Balance of Payments in Advanced Economies», Cambridge Journal of Economics, 28: 5, 2004, p. 767, а также: Robert Rowthorn and Ramana Ramaswamy, Deindustrialization – Its Causes and Implications (Washington DC: International Monetary Fund, 1997).
Доля услуг в общем объеме международной торговли приводится согласно «Показателям мирового развития» (World Development Indicators) Всемирного банка. Отдельно следует отметить, что в Восточной Азии даже офшорные портовые финансовые центры Гонконг и Сингапур располагали значительным промышленным сектором на ранних стадиях своего экономического развития, а в Сингапуре он по-прежнему значителен. Единственное в Восточной Азии место (помимо нефтяного микрогосударства Бруней), которое успешно развивалось на основе сферы услуг без сколько-нибудь развитой индустрии, это Макао, завязанное на контрабанде золота и игорном бизнесе (в конце Второй мировой войны его население составляло менее 200 000 человек). Иногда утверждается, что и экономика Индии развивается за счет сферы услуг, имея в виду ее широко известный сектор информационных технологий. В действительности же в нем сейчас занято только 3 млн человек при населении страны 1,2 млрд. Более подробно ситуация в Индии рассматривается в конце данной части.
Объем производства обрабатывающей промышленности определяется набором индексов, скорректированных на инфляцию и применяемых Бюро национальной статистики (Office of National Statistics) с 1948 г. Занятость в обрабатывающей промышленности Великобритании сегодня составляет немногим более 2,5 млн человек, или 8 % рабочей силы, в то время как в 1960 г. там было занято 9 млн человек, или 35 % рабочей силы.
Термин «отбор победителей» зародился среди ранних неолиберальных мыслителей, изучавших экономику континентальных европейских стран в 1960-х и 1970-х гг.; со временем он стал бранным выражением и впоследствии широко использовался СМИ и учеными применительно к Восточной Азии.
Первоначально это агентство, основанное в 1927 г., называлось Совещательным советом по коммерции и промышленности (Commerce and Industry Deliberation Council). После Второй мировой войны его переименовали в Совет по рационализации промышленности (Industrial Rationalisation Council), а затем в Совет по структуре промышленности (Industrial Structure Council). Деятельность этих учреждений рассматривается далее. См.: Chalmers Johnson, MITI and the Japanese Miracle: The Growth of Industrial Policy, 1925–1975 (Stanford, CA: Stanford University Press, 1982), p. 94.
Ознакомительная версия.
