Ознакомительная версия.
К концу XIX века большинство стран Запада наконец осознали, что логистика существенно влияет на стратегию и тактику войны. И порой именно она может обеспечить победу, особенно если находится в руках такого предусмотрительного военачальника, как Грант. К тому же стало понятно, что мощь ресурсов противника зачастую более важна, чем логистический опыт командира.
Именно Первая мировая война показала, что исход сражений определяет не столько умелое командование, сколько умелая логистика.
Тотальные войны, и Первая мировая, и Вторая мировая, втянули в свой круговорот огромные массы людей, техники, боеприпасов, оснащения и т. д. Успех зависел, прежде всего, от количества всех этих компонентов, поэтому и возникло такое понятие, как логистика количества. Суть ее состоит в том, что, если в арсенале вашей страны достаточно средств, и вы вовремя доставите нужное количество припасов на поле боя, то, скорее всего, вы победите.
Однако, как мы с вами еще убедимся, столь одномерный подход, ослабляющий важность и тактики, и стратегии, неоднозначно влиял и на военную, и на гражданскую экономику послевоенного периода. Но мы забегаем вперед.
Первую мировую войну (1914–1918) называли «войной, которая положит конец всем войнам». Она действительно не походила ни на одну из предшествовавших войн. И логистика была совсем другой. Воюющие стороны, в особенности немецкая армия, в начале войны не только пребывали в счастливом неведении относительно необходимого количества воинов, снаряжения и лошадей, но еще и не учитывали, сколько потребуется боеприпасов, в частности для артиллерии. Как только война стала окопной, а это произошло довольно скоро, понадобились материалы для строительства укреплений вдоль всей линии Западного фронта.
А кроме того, нужно было постоянно поставлять боеприпасы для бесконечных и по большей части бессмысленных атак на ничейную землю, разделявшую воюющие стороны. Ничего удивительного, что война развивалась так неспешно.
Все дело было в том, что арсеналы союзников – англичан, французов и русских, которые вышли из войны после Октябрьской революции 1917 года, и их противников – немцев и австрийцев были практически равны, в результате чего и сложилась патовая ситуация.
Лишь в 1918 году англичане попытались учесть уроки предыдущих четырех лет. У них появились более компетентные командиры (впрочем, великими военачальниками не могла похвастаться ни одна сторона). Теперь они шли в наступление с запасами топлива и на моторизованных санях, что помогало не сбавлять темп продвижения боевых частей, а также обеспечивать поставку припасов с удаленных от железнодорожных станций складов (базы со всем необходимым для ведения войны у железной дороги могли попасть под обстрел вражеской артиллерии). Теперь уже нельзя было сказать, что легче снабжать армию на марше. Начиная с 1914 года ситуация была прямо противоположной, потому что армии требовалось гораздо больше боеприпасов и, соответственно, транспорта, обеспечивающего доставку товара потребителям, то есть солдатам на передовой.
Благодаря развитию техники, военная логистика получила очередной ценный подарок – двигатель внутреннего сгорания. В 1915 году на полях Первой мировой появилась новая боевая «лошадка» – грузовик. При обороне Вердена в 1916 году французы использовали не менее 2,5 тысяч грузовиков, на которых ежедневно перевозили в среднем 13 тысяч человек и около 2 тысяч тонн припасов на расстояние в 85 миль. В таком темпе французы действовали почти месяц. Верден удалось отстоять, война продолжалась.
Тем не менее, как отмечает известный военный историк Мартин ван Кревельд в своей книге «Снабжая войну», ни у союзников, ни у немцев не хватило фантазии, и они не сумели использовать все возможности этого замечательного изобретения. «Моторизованные части [союзников], которые пытались обеспечить бесперебойное поступление боеприпасов, столкнулись с интересными проблемами, – пишет он. – Это типичные проблемы любой армии, которая стоит на пороге новой технической эры, но еще не разработала способов контроля и распределения новой техники… Моторизованные части играли существенную роль, но использовались они неэффективно и не умели подстроиться под быстро меняющуюся обстановку».
Разумеется, если бы дело взял в свои руки гибкий, изобретательный, владеющий логистикой командующий – такой, как Александр Македонский или Улисс Грант, – возможно, все пошло бы по-другому. Но у союзников были весьма средние военачальники – вроде Дугласа Хейга и маршала Фоха, которые с удивительным безразличием относились к своим солдатам и к проблеме обеспечения армии; к счастью, у кайзера командиры были ничуть не лучше. Поэтому большую часть войны обе стороны попросту бросали на передовую миллионные армии и изводили тонны боеприпасов, пока к 1918 году, наконец, не истощили окончательно свои ресурсы.
Да, конечно, некоторые операции Первой мировой были продуманы, с точки зрения логистики, в особенности те, которые велись за пределами Западного фронта. Например, провальная, с других точек зрения, операция 1915 года в Галлиполи, в ходе которой английские и французские войска безуспешно пытались разбить турецкую армию, показала, как флот при отсутствии нормального порта может поддерживать армию с помощью катеров-амфибий. Однако, как мы убедимся далее, этот урок не учли те, кто планировал высадку союзных войск в Нормандии в 1944 году.
Джозеф Синклер, автор книги «Артерии войны: роль транспорта», назвал палестинскую кампанию 1916–1918 годов «шедевром логистического планирования». Во время этой кампании активно использовались железная дорога протяженностью 140 миль, а также 12-дюймовый трубопровод, шедший от Суэцкого канала через Синайскую пустыню. От Беер-Шевы, куда приходил трубопровод, воду войскам поставляли 35 тысяч верблюдов, и «так старинные способы доставки сочетались с современными технологиями».
Но это были, скажем так, вставные номера, а супершоу разыгрывалось на Западном фронте. Тупиковая ситуация, наконец разрешилась, но не благодаря гениальным стратегическим или тактическим ходам, а за счет новых сил, новой крови. В феврале 1918 года на помощь изможденной армии союзников пришли американские экспедиционные войска. Так что Первая мировая война, в отличие от Гражданской войны в США и следующей мировой, была войной, где побеждали не логистикой, а числом. Если бы немцы получили полмиллиона свежих бойцов, то победили бы они.
Как и в Первой мировой, в начале Второй силы союзников и гитлеровской коалиции были приблизительно равными, и это равновесие сохранялось до вступления в войну США. После внезапного нападения на Пёрл-Харбор американцы пополнили ряды союзников, и их производственная база стала работать на нужды военного времени (на этот непростой процесс ушло полтора года). Кроме того, все страны-союзники и их лидеры были морально настроены на победу, чего недоставало в «неидеологической» Первой мировой, поэтому исход войны был предрешен.
Ознакомительная версия.
